Два Востока. Вадим Штепа – о Москве, оставшейся в Старом Свете

Относительность сторон света наглядно показана еще в старом советском анекдоте про студентов, одного из которых распределили на юг Белого моря, а другого – на север Черного. Сегодня Россия пытается оккупировать восток Украины, а ее собственные необъятные восточные пространства всё более приходят в запустение.

Впрочем, это известная логика империи: для нее территориальная экспансия всегда важнее развития уже занятых земель. Весьма показательно, что богатейшая своими ресурсами Якутия десятилетиями не может построить мост через Лену: все когда-то выделенные на это средства Москва перераспределила на строительство Крымского. Неизвестно, устоит ли он к концу этой войны…

Говорят, что нынешний Кремль порвал связи с Западом ради "поворота на Восток". Это утверждение выглядит сомнительным, поскольку Россия, скорее, вернулась в имперский контекст образца 19-го века, когда она соперничала с другими державами за влияние в Старом Свете. Отсюда – грезы Достоевского и Тютчева о "кресте над Святой Софией" в Константинополе, вызвавшие несколько русско-турецких войн.

Конечно, для Российской империи с ее и без того гигантскими евразийскими размерами американская Аляска была уже перебором, и ее благоразумно продали. Но даже тихоокеанский Владивосток, основанный в 1860 году, не вызвал у российской публики такого же воодушевления, связанного с открытием новых пространств, как Америка для европейцев. И хотя владивостокский пролив тоже назвали Босфором, эта прямая рифма не приживалась и не вдохновляла. Несмотря на то что в российских столицах поругивали Европу, но все же вполне сохраняли европоцентричный взгляд на мир, с позиций которого Дальний Восток виделся неким "краем света". И туда охотно отправляли украинских колонистов, основавших в Приморье уникальную протореспублику Зеленый Клин.

Антон Чехов, посетивший в 1890 году Сахалин, был впечатлен не столько его природными красотами, сколько каторжным "адом", в который превратила этот остров имперская власть. И век спустя колониальное отношение столичных чиновников к Дальнему Востоку фактически не изменилось. А среди литераторов оно даже нашло своеобразное преломление, продемонстрировав устойчивость "старосветских" шаблонов. Весьма показателен контраст предложений Александра Солженицына, изложенных им в сборнике "Из-под глыб" (1974) и в статье "Как нам обустроить Россию?" (1990). В первом случае он вещал сродни пророкам эпохи великих географических открытий: "Еще сохранен нам историей, неизгаженный просторный дом – русский Северо-Восток. И отказавшись наводить порядки за океанами и перестав пригребать державною рукой соседей, желающих жить вольно и сами по себе, – обратим свое национальное и государственное усердие на неосвоенные пространства Северо-Востока, чья пустынность уже нетерпима становится для соседей по нынешней плотности земной жизни". Но в 1990 году, вроде бы отвергая советскую империю, тем не менее настаивал на "пригребании державною рукой" Украины, Беларуси и северного Казахстана. И уже в этой статье вспомнил имперский топоним "Новороссия", который впоследствии стал оправданием российского вторжения на восток Украины.

Сегодня Кремль заставляет российские регионы "брать шефство" над аннексированными областями Украины и заниматься там "восстановлением инфраструктуры", которая была разрушена именно в результате российской агрессии. И губернатор Камчатки Владимир Солодов охотно участвует в этом благотворительном спектакле в "ДНР". Но любопытно, что в деле развития инфраструктуры своего собственного края он гораздо менее ретив. Так, недавно он заявил, что считает прокладку железной дороги на полуостров несбыточной "фантастикой". По его мнению, она "не будет построена никогда", потому что для этого "нет ни грузовой, ни пассажирской базы". Что ж, видимо, Камчатке придется и далее быть всероссийским лидером по росту потребительских цен. Если не навсегда, то, во всяком случае, при этой власти.

Солодов – типичный представитель генерации "молодых технократов", похожих друг на друга и взаимозаменяемых чиновников, которых кремлевская администрация рассылает управлять различными областями и республиками. Он родился и "изучал госуправление" в Москве, затем его назначили в Якутию и потом перевели на Камчатку. Но с таким "профессиональным управленцем" эти богатейшие регионы по-прежнему остаются "дотационными".

Камчатский наместник любит по-маниловски рассуждать о будущем строительстве в регионе приливных электростанций, но умалчивает, что эти инновационные проекты неосуществимы без международной технологической поддержки, а в условиях санкций она невозможна. Кстати, персональные санкции США и ЕС касаются и его самого – за призывы жителей региона на войну в Украине и причастность к депортациям украинских детей.

Упадок российских дальневосточных пространств резко контрастирует с бурным экономическим развитием тихоокеанских "тигров". Некоторые наблюдатели рисуют антиутопию о том, что Китай скоро захватит российский Дальний Восток. Но в военных захватах здесь нет никакой нужды: уже сегодня весь ДВФО фактически превращен в совместную сырьевую колонию Москвы и Пекина. Первая за бесценок отдает второму дальневосточные ресурсы, покупая тем самым его "геополитическую дружбу".

Например, на Камчатке добывается около трети всей российской рыбы, но большинство этой добычи уходит в Китай. В прошлом году было запущено крупнейшее в Восточной Сибири Ковыктинское газовое месторождение в Иркутской области, но весь газ оттуда также качается в Поднебесную, тогда как сами иркутяне по старинке отапливаются мазутом или вовсе дровами.

Кстати, про "дрова". В долгосрочной аренде у китайских компаний находятся тысячи гектаров сибирских и дальневосточных лесов. Естественно, вся вырубленная древесина также отправляется в Китай. А на российском Дальнем Востоке с его огромными лесными ресурсами до сих пор нет ни одного целлюлозно-бумажного комбината! Потому что его продукция, очевидно, будет дороже, чем необработанный круглый лес, а Китаю нужно именно дешевое сырье.

Впрочем, некоторые заводы на Дальнем Востоке все же пытаются построить, но, как положено для колоний, самые опасные. Так, в 2021 году в Аяно-Майском районе Хабаровского края китайская компания хотела построить крупнейший в мире химический комбинат по производству метанола. Однако этот проект был сорван на районном референдуме: 90 процентов местных жителей выступило против.

Российские власти, похоже, совсем махнули рукой на развитие транспортной инфраструктуры Дальнего Востока. Помимо отказа от планов строительства железной дороги на Камчатку, проекты других дальневосточных магистралей вроде Якутск – Магадан и моста на Сахалин в последние годы тоже свернуты. Но транспортные коммуникации на Дальнем Востоке неизбежно будут развиваться – это требование времени. Только этим уже, скорее всего, займется не Москва, увязшая в войне, а Пекин, который сегодня прокладывает железную дорогу в Якутию. Что в перспективе способно привести к неожиданным пока геополитическим трансформациям в этом регионе, полагает известный специалист по Евразии Пол Гобл.

А может быть, именно Китай в 21-м веке реализует действительно фантастический проект, который, впрочем, еще в начале 20-го считали вполне реальным, – строительство трансконтинентального моста (или тоннеля) между Чукоткой и Аляской. Китайцы мыслят прагматично, и если этот мост потребуется для развития экономических связей – они его построят. У них нет навязчивой идеи московских геополитиков о "борьбе с Западом". Потому что мост между самым дальним Востоком и самым крайним Западом сломает шаблоны Старого Света и откроет многим забытую истину о том, что планета круглая.

Вадим Штепа – журналист и политолог, главный редактор журнала "Регион.Эксперт"

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции​