Культурные итоги в субъективном ракурсе. 2021

Иван Толстой: 2021 год почти весь вышел, и мы подводим культурные итоги. Напомню нашим слушателям, что мы совершенно не претендуем на какую-то объективную картину событий, на непогрешимость наших оценок, на strong opinions, как сказал бы Набоков. Мы говорим о том, что запомнилось, понравилось, показалось интересным нам, двум частным наблюдателям. Вы согласны, Андрей, с такой оценкой нашей с вами девичьей скромности?

Андрей Гаврилов: То, о чем мы будем говорить, это, конечно, выдающиеся явления культуры, и мы выдающимся образом их прокомментируем, а в остальном вы правы, конечно.

Иван Толстой: Если мы договорились, что наша оценка частная, можно задать вам личный, почти интимный вопрос: что вам удалось интересного сделать, послушать, прочитать в этом году? Что самое яркое?

Андрей Гаврилов: Сказать, что есть что-то – первое, второе, третье – среди книг и музыки, довольно сложно. Хоть вы и не очень любите, насколько я понимаю, всякую кинофантастическую муру, довольно много фильмов, где что-то происходит вдруг на земле – пропадает кислород, происходит серия жутких землетрясений или появляются какие-то рептилоиды, которые всех пожирают, – и весь фильм про то, как люди постепенно к этому приспосабливаются, начинают войну или живут в подземельях, неважно, но это уже не является таким из ряда вон событием, это уже часть жизни. И для меня было очень интересно, что примерно то же самое началось с реакцией людей на коронавирус. Люди начали приспосабливаться, в том числе и те, кого мы называем творцами. Стали выходить новые альбомы музыкантов, стали проводиться выставки, которые одно время были прикрыты из-за этой самоизоляции, стали появляться какие-то фильмы, которые снимались, но потом работа была прекращена. Со всеми сложностями, со всеми нелюбимыми народом масками, но мы каким-то образом к этому приспосабливаемся. Не знаю, будет ли время у нас поговорить про нашего с вами любимого барабанщика Ринго Старра, но он умудрился записать десять песен, находясь на самоизоляции, некоторые вообще "по удаленке", благо современные технологии это позволяют, а некоторые, как он шутливо сказал в интервью, где он сам пытался петь через маску. Это касается не только Ринго Старра, а девяноста процентов других музыкантов, которые писали и издавали музыку в это время.

И если взять в качестве знамени то, что у нас абсолютно личные и не претендующие на объективность оценки, то я бы сказал, что последние полгода я провел в ожидании, когда же наконец выйдет фильм Питера Джексона под названием "The Beatles: Get Back", довольно удачный русский перевод – "Битлз, вернитесь". Это нельзя сравнить с некоторыми записями или явлениями классической музыки, ни в коем случае, но для меня это было самое ожидаемое событие. И если другие ожидаемые события меня несколько разочаровали, меня разочаровал фильм "Дюна", меня не очень обрадовал последний Джеймс Бонд, то Питер Джексон моих ожиданий совершенно не обманул.

Иван Толстой: Раз уж вы сами упомянули этот фильм, теперь придется расплачиваться. Я ждал, когда мы заговорим об этом фильме, я его не видел, но очень сам жду. Я "Битлз" люблю с детства, с молочного, поросячьего своего возраста, года с 63-го, когда я их впервые услышал пятилетним, ничего не понял, но взрослые ахали, и мне тоже понравилась такая интересная заводная музычка. Все говорят о том, что это событие, это важно, это интересно, оценки есть разные, но все говорят, что это безусловно то, о чем следует поговорить и поспорить. Давайте для начала все-таки не томить наших слушателей, а дадим какую-нибудь песню в исполнении тех, кому посвящен этот фильм. Какую?

Рекламная афиша фильма Get Back

Андрей Гаврилов: Просто так дать песню, учитывая что саундтрека фильма не существует и неизвестно, будет ли он издан когда-нибудь, мне кажется, было бы не совсем правильно.

Дело в том, что, кроме фильма Питера Джексона о записи альбома Let It Be, нужно выделить то, что раньше на насколько месяцев вышла коробка, состоявшая из нескольких компакт-дисков, это расширенный вариант альбома Let It Be, выпущенный в честь 50-летия этого релиза изначально. И здесь надо сказать два слова, что это за альбом. Дело в том, что в 1969 году "Битлз" записали то, как они готовятся к последнему своему концерту, так называемый "Концерт на крыше" (действительно, на крыше здания, где располагалась фирма "Эппл"). Они же практически жили в студии. С их гонорарами и их состоянием не нужно было дома особенно что-то доводить до ума, а потом приходить и быстро записывать. Нет, они могли вполне себе позволить прийти с студию и целый день в студии провести, иногда просто разговаривая, иногда наигрывая на гитаре. И вот я хочу предложить вам именно такой вариант, которого не было раньше ни на каком компакт-диске, ни на какой пластинке, – то, как они просто ведут себя в студии, но при этом еще и кое-что играют.

(Песня Let It Be, Medley)

Это был фрагмент из новой пятидисковой коробки, расширенное, делюксовое, как теперь говорят, издание альбома Let It Be, тот случай, когда мы можем, как муха на стене, подслушать, что же происходит.

А посмотреть мы можем как раз с помощью фильма Питера Джексона. Важно сказать, что Питер Джексон, знаменитый и уже, как все говорят, великий постановщик фильмов по трилогии Толкиена "Властелин колец", еще до фильмов о "Битлз" пробовал свои силы в документальном кино. Последний такой эксперимент до фильма про Битлов была картина под названием "Они никогда не станут старше", про солдат, которые уходили на фронты Первой мировой войны и которым не суждено было с фронтов этой войны вернуться. В фильме использована практически исключительно хроника того времени, мы видим этих солдат, молодых ребят, которые – кто-то смеясь, кто-то дурачась, кто-то серьезно – отправляются на фронт. Эту хронику Питер Джексон не только смонтировал, он ее переработал, он ее раскрасил, мы смотрим цветной фильм. И каким-то образом он сделал так, что после этого фильма ты выходишь с комком в горле, потому что ты действительно видишь, может быть, для кого-то последние минуты, последние дни или последние недели жизни.

Рабочий день в студии.

И вот они на экране, ты их видишь, ты смотришь на них и ты слышишь их, потому что, несмотря на то, что в то время хронику снимали без звука, были приглашены специалисты по чтению по губам и в ряде случаев можно было озвучить, что Питер Джексон и сделал, что же именно говорили тогда эти новобранцы, солдаты. Вот такая же фантастическая работа по уровню проникновения в суть материала была сделана им, когда он начал работать над фильмом про "Битлз". Хочу сразу сказать, что фильм длинный, он состоит из трех частей, около семи часов идет это действо, и можно сказать, что Питер Джексон обогатил кинопроизводство одним новым трюком – мы видим то, чего никто никогда не видел раньше (сейчас я объясню почему), но мы и слышим то, чего никто никогда не слышал раньше в нормальном прекрасном звуке, а не в тех зачастую полузаглушенных, полуудушенных пленках, которые каким-то образом вылетели из студии и попали в руки бутлегеров, издававших полуподпольные диски с этими записями.

Дело в том, что Питер Джексон и его команда научили компьютеры различать голоса битлов, они отличали голос Пола Маккартни от голоса Джона Леннона и научились монозапись (а запись была изначально моно) разложить на составляющие: на один канал – вокал, на другой канал – другой вокал, на третий канал – одна гитара, потом – другая гитара, потом – барабаны. И, имея теперь такую многоканальную запись, продюсеры фильма могли с этим звуком работать так, чтобы мы слышали, что там происходит, о чем говорят участники, и чтобы мы в нормальном качестве слышали то, что они играют. Вот почему я очень надеюсь, что когда-нибудь саундтрек будет издан. А теперь – два слова истории.

Когда был записан весь материал для фильма, это примерно 160 часов, и было понятно, что фильм получается не очень, материал отдали продюсеру Глину Джонсу, чтобы он из этого сделал какой-нибудь альбом. "Битлз" уже потеряли интерес к этому проекту, потому что они уже успели записать Abbey Road за то время, что работники студии работали над материалом. И Глин Джонс сделал альбом, он назывался Get Back, а отнюдь не Let It Be, даже была напечатана пластинка, которая, в качестве рекламного материала, была разослана на некоторые радиостанции. Тем не менее, его работа не была принята, потом он сделал еще одну попытку. Короче говоря, мы не слышали до этого в нормальном качестве, что сделал продюсер Глин Джонс.

У этого альбома вообще очень нелегкая судьба, потом, спустя много лет, Пол Маккартни выпустил Let It Be…Naked, то есть саму запись без обработки Филом Спектром, все были недовольны работой Фила Спектра. А вот теперь мы можем послушать, что же звучало тогда, когда Глин Джонс работал с этим материалом, а это намного ближе к тому, что звучало в студии. И это есть на этой коробке с пятью дисками, которая была издана за несколько месяцев до фильма, и это есть в фильме. Очень интересно как целые песни были записаны, но не вошли никуда, как они отвергались участниками. В частности, песня Пола Маккартни Teddy Boy, которую остальные битлы отвергли и, в итоге, Полу Маккартни пришлось потом, после распада группы, включать ее в свой первый альбом. Мы можем сейчас эту песню послушать в исполнении всего ансамбля.

(Песня Teddy Boy)

Иван Толстой:Андрей, я думаю вы продолжите ваш рассказ об этом альбоме, а сейчас давайте немножко сменим тему.

Андрей Гаврилов: А давайте мы закончим тему Let It Be и Get Back, мы сейчас последнюю жирную точку поставим, и после этого будем говорить о других вещах.

А жирная точка заключается вот, в чем. Вы упомянули, что вы еще в 1963 году услышали "Битлз" и восхитились ими. Хочу напомнить, что первая пластинка "Битлз" 1963 года называла Please Please Me. Так вот, во время работы над альбомом, который тогда назывался Get Back, а потом получил название Let It Be, "Битлз" вернулись в 1963 год и есть запись, которая, с моей точки зрения, ставит окончательный восклицательный знак. Вот их первая песня, которая слита практически с последней – "Битлз" соединили и Please Please Me, и саму песню Let It Be.

(Песня)

Иван Толстой: Теперь переходим к другим нашим культурным темам 2021 года. Я предлагаю поговорить о книжках. Вот я держу в руках книжку, о которой с удовольствием хотел бы сказать. Дело в том, что написал ее Александр Горянин, наш постоянный автор, писатель, историк, переводчик и теперь – мемуарист, ему по возрасту уже положено и вспоминать свою бурную, интересную и практически приключенческую жизнь. Вот этим приключенческим страницам его жизни посвящена книжка, только что вышедшая в Москве в издательстве "Рипол-классик". Называется она "Груз". Эта повесть была напечатана двадцать с лишним лет назад в петербургском журнале "Звезда", тогда уже привлекла внимание читателей и была высоко оценена, но, увы, никогда не выходила в отдельной книжке, а вот теперь это – книжное издание.

Александр Горянин. Груз. М., Рипол классик, 2021

Знаете, как не хочется оказаться спойлером каких-нибудь фильмов или спектаклей, где сюжет вполне детективный и нельзя знать, садовник ли убийца или кто-то другой, так вот, в повести Александра Горянина "Груз" нельзя рассказывать о финале. У мастера повествования Александра Борисовича Горянина ответ на то, что такое груз, содержится не просто в конце повести, не просто в последней фразе, но в двух последних словах! Больше я ничего не скажу. Что это за груз – это настоящая детективная история советских времен, которая позволила Александру Горянину рассказать вообще о многих вещах, порассуждать об истории страны, об экономике, о политике, о культуре, о морали, о дружбе, о предательстве, о путешествиях, о природе, о его любимой ботанике (там действие в том числе и в лесу происходит). Чего только нет в этой обаятельнейшей повести, которая держит вас в когтях, потому что вы в недоумении – о каком грузе идет речь?! И вы не можете, как у Агаты Кристи, угадать, о чем идет речь. Горянин – виртуоз! Он, правда, и детективы переводил в своей жизни, и Агату Кристи тоже, но он переводил и Набокова. Он виртуоз повествования и его умение держать слушателя, держать читателя в напряжении совершенно чемпионское!

В книжку входит не только повесть "Груз", но и несколько эссе, десяток, пожалуй, в том числе эссе о Набокове, о храме Христа Спасителя и Дворце Советов. А это еще одна приключенческая страница жизни Александра Борисовича, который заграницей выпустил книжку "История постройки и сноса храма Христа Спасителя", и выпустил под женским псевдонимом. И никто никогда не угадал, кто автор. Я получил эту книжку бесплатно в конторе в Париже, где раздавали бесплатные книжки, привез в Москву в 1989 году и полутайком, уже таиться не было необходимости, показал Горянину, сидя в его машине, когда он меня подвозил к метро: "Вот это будет следующий сюжет для Радио Свобода", – сказал я ему (мне тогда давали пять минут выступить в неделю). Он попросил посмотреть, полистал: "У тебя второго экземпляра нет?" – "Увы, нет, но, может, потом из Парижа привезу тебе". Кажется, я ему привез в следующую поездку. У него ни один мускул не дрогнул! Это была его книга! Он не выдал автора, он не сознался, и я сделал сюжет, а когда сюжет вышел по Радио Свобода, после этого мы с ним пили чай и он рассказал, как было дело. Но это невероятно стальная воля у человека, выдержка совершенно потрясающая!

Андрей Гаврилов: В таком случае я понял, какие последние два слова в повести "Груз" – "написал дворецкий".

Иван Толстой: Всем рекомендую эту книжку, вы просто получите удовольствие, независимо от того, академик вы, герой-мореплаватель или плотник. Андрей, а какую книжку интересную вы прочли в этом году?

Андрей Гаврилов: Я не могу похвастаться никакими новинками, если брать год выпуска 2021-й, но я занимался тем, что читал и перечитывал моих любимых авторов. Во-первых, это роман "Лягушки" Мо Яня. Мо Яня я пытаюсь прочесть все, что выходит на русском языке, и это, пожалуй, первый или даже единственный случай, когда я жалею, что не знаю китайского языка. Но, к сожалению, горечь, что не все языки мне знакомы, распространяется и на другого моего любимого писателя, на Жозе Сарамаго. Незнание португальского очень суживает количество книг, которые мне доступны, но я как раз перечитывал "Двойника" и "Пещеру", получая каждый раз в некоторых случаях горестное, в некоторых случаях радостное наслаждение.

Книга, которую я специально взял перечитать, чтобы проверить первое ощущение, это был роман Сорокина "Доктор Гарин", потому что… Вот мы сейчас опять вернемся к Битлам. Джону Леннону, по-моему, принадлежит фраза, что "жизнь это то, что происходит с тобой, пока ты ждешь, пока что-нибудь произойдёт". И вот когда я читал в первый раз роман Сорокина, я все ждал, когда же этот будет поворот, когда будет эта зацепка, которая покажет, для чего, как, что, и мне потребовалось усилие, чтобы понять этот роман, – вот это и происходит, не нужно ждать, пока что-нибудь произойдет, все, что происходит, оно передо мной на этих страницах, потому что роман написан в традициях классического русского романа. Бесполезно искать тот момент, ту придумку, когда в романе такой есть поворот. Нет поворота, есть просто изображение жизни. И когда до меня это дошло, когда я в первый раз прочел этот роман, меня это поразило. Законы классической русской литературы применить к такому феерическому воображению, не знающему границ, не знающему никаких сдерживающих ни центров, ни моментов, которыми славится Сорокин. Второй раз я читаю этот роман намного спокойнее и получаю огромное удовольствие. Это, пожалуй, самый-самый роман из всего, что я читал Сорокина. Не могу похвастаться никакой супер новинкой, но это последние три книги, к которым потянулась рука.

Иван Толстой: И еще одна книга, о который я хотел сказать, она вышла не в 2021 а в 2020 году, но доехала до меня в Прагу не сразу. Эта книжка очень странная, если вдуматься. Называется она "Книжные переплеты генерала Ермолова". Того самого великого Алексея Петровича Ермолова, который знаменит на ратном поле, но, оказывается, не только на нем. Книжку написала библиограф, историк культуры, историк книги, историк переплета Анна Маркова. Библиотека генерала Ермолова хранится в научной библиотеке Московского Государственного Университета, и когда я впервые попал в фонды просто по делу, я застыл на месте. Ну, что такое научная библиотека? Все представляют такие библиотечные переплеты, крышки с разводами из самой плохой бумаги, самой дешевой, глухие корешки, на них какие-то бирки наклеены, цифры написаны. Тут было не то. Я вспоминаю свое ощущение, я это ощущение однажды письменно высказал и меня поразило и мне польстило, что автор цитирует меня в предисловии. Позвольте, я прочту свои собственные слова:

"Это истинная лебединая песня героя в отставке. Не просто книжная коллекция, а парад, смотр, праздник полков и дивизий! Желтые, зеленые, голубые ряды переплетов, аккуратные и стройные, как на подбор, готовые сию же минуту броситься исполнять мудрую волю своего повелителя".

Анна Маркова. Книжные переплеты генерала А.П. Ермолова. М., 2020

О чем же это? Дело в том, что, будучи в отставке, в своем имении генерал Ермолов решил заняться тем, что было ему любо с каких-то юных лет. То ли он где-то подсмотрел работу переплетчика, то ли он с детства любил работать руками, то ли в каком-то книжном магазине или в музее он восхитился искусством переплетного мастерства, но он решил обучиться этому делу. И он закупил соответствующие станки, клей, бумагу, кожу, пергамен, цветную бумагу, очень хорошего качества ткани и засел за дело. Сидя у себя в деревне, в имении, он выписывал из-за границы, а также из Петербурга и Москвы, из книжных магазинов, от частных торговцев и букинистов интересующие его книги. Иногда он срывал те переплеты, которые ему не нравились, а чаще всего книги выходили просто в бумажных, даже не обложках, а обертках.

Книги пушкинского времени, первой половины 19-го века внешне при продаже были чрезвычайно непрезентабельны, и мне не раз приходилось говорить, что пушкинская библиотека, которую мы все знаем по музею на Мойке 12, во-первых, она не пушкинская, это копии пушкинских книг, а, во-вторых, она более красивая, чем была у Александра Сергеевича. У Пушкина не хватало денег переплести их в красивую кожу или в полукожу, как говорят переплетчики, то есть только корешок кожаный или уголки. Настоящая подлинная пушкинская библиотека – редкость, шедевр, сокровище, национальное достояние, потому что там есть пушкинские пометы – она хранится в Пушкинском доме, в рукописном отделе, к ней доступа нет, только специалистов подпускают к ней. А на Мойке 12 стоят копии. В 19-м и в 20-м веке было много библиофилов, которые покупали книги, они сами или их потомки пожертвовали, продали, подарили, привезли на Мойку 12, когда открылся там музей, привезли в точности те издания, которые были у Александра Сергеевича, но они более красивые, там все переплетено.

Так вот, генерал Ермолов тоже хотел иметь у себя красивую библиотеку, и он научился этому высокому ремеслу, которое по существу переходит в искусство. Он красил, естественно, как красят кожу, пергамен, он их покрасил в разные цвета, расставил в единственном порядке, в котором ему было любо. Это были и книги на русском, и на французском, это была и география, и история, и политика того времени, и художественная литература, и мемуары. И вот этим переплетам невероятной красоты генерала Ермолова посвящена книга Анны Марковой. И листать ее – все равно что хороший художественный альбом. Тут и научное описание, и история происхождения того или иного издания.

Андрей Гаврилов: Мне недавно попалась фотография фасада библиотеки города Канзас. Когда библиотека должна была въехать в то здание, где она сейчас находится, было замечено (это бывшее задние банка), что фасад какой-то безликий и неинтересный. И если посмотреть сейчас на эту библиотеку, у нее та часть, которая выходит на улицу, покрашена так, как будто это стоят на полке книги, мы видим их торцы, их названия и как будто прямо на улице выстроилась огромная, метров пятнадцать высотой книжная полка. На фотографии это производит совершенно ошеломляющее впечатление и очень интересно разбирать, какие книги там представлены. Был сделан народный опрос жителей города и по этому голосованию были выбраны тома, которые представляют эту библиотеку. И что же там было выбрано? Некоторые вещи совершенно понятны, например, двухтомник "История города Канзаса", "Уловка 22" Джозефа Хеллера, "Сто лет одиночества" Маркеса, "451 по Фаренгейту" Брэдбери, "Республика" Платона, "Приключения Гекельберри Финна" Марка Твена, "Убить пересмешника", "Повелитель колец"… Мне очень понравилось, что там есть том, в котором собраны детские книжки, там есть и "Доктор Зюсс", там есть и "Хиггинс Великий" Вирджинии Гамильтон и "Волшебник страны Оз". Мне теперь безумно жалко, что нельзя подойти на другую сторону улицы и посмотреть, как же это смотрится при солнечном свете, а не только на фотографии.

Иван Толстой: Я вспоминаю впечатление от такой массы книг в Йельском университете в городе Нью-Хэвене, где есть Библиотека Бейнеке, там превосходный архив, в том числе архив русских документов некоторых деятелей русской культуры, между прочим, вплоть до Бродского. Заходишь в библиотеку и там после входа начинается застекленная стена, которая уходит куда-то наверх на несколько этажей и это все старинные книги, реальные, подлинные книги. Как находить их, когда нужен какой-то экземпляр? Они же стоят корешками ко входу, а не к библиотекарю. По-видимому, с другой стороны тоже должны быть какие-то обозначения, цифры, ярлычки. Впечатление совершенно невероятное – мудрость человечества стеною перед тобой. Смирись, гордый человек, ты еще не все познал, проходи, говори только тихим голосом, ты мал, но ты можешь дорасти до каких-то этажей, если много будешь учиться и стараться.

Андрей Гаврилов: И передай, пожалуйста, привет библиотеке Александрии.

Иван Толстой: Ваш черный юмор, Андрей Юрьевич, требует немедленной перебивки.

Андрей Гаврилов: Давайте перебьём чем-нибудь смешным, веселым. В этом уходящем году 50-летие справлял не только Let It Be, было выпущено юбилейное издание альбома Джона Леннона Plastic Ono Band.Он был издан примерно по такому же принципу. Там шесть или семь дисков, каждый диск показывает, как развивалась работа над теми песнями, которые вошли в альбом. Там если и есть какие-то добавки, бонус-треки, то их очень немного, порядок песен на каждом альбоме соответствует всем остальным дискам и, соответственно, самому альбому классическому. Мы можем, если не лень все время диски менять в проигрывателе, проследить, как шла работа над той или иной песней. Но кроме этого был издан в этой же коробке еще один компакт-диск, где было записано, как музыканты развлекались во время записи, что они отвергали, что они в итоге использовали в каких-то других вариантах. И вот одна из таких записей – Джон Леннон пародирует Элвиса Пресли.

Обложка диска Джона Леннона Plastic Ono Band, юбилейное издание.

(Песня)

Иван Толстой: Андрей, мы совсем не затронули одну из важнейших муз 20-го и 21-го века – кино.

Андрей Гаврилов: А у меня к вам вопрос: вы считаете, у телевидения и у кино одна муза или это две разные музы?

Иван Толстой: Нет, это две сестры, можете считать их старшей и младшей.

Андрей Гаврилов: Две близняшки.

Иван Толстой: Не совсем близняшки, хотя, когда речь идет о панорамном монументальном кино, о каком-нибудь эпосе, то, конечно, тянет экран увеличить. Заметьте, что домашние кинотеатры еще не приближены к кинотеатрам настоящим, но эволюция экрана совершенно невероятна.

Андрей Гаврилов: Кроме того, у домашнего экрана есть огромный плюс – когда рядом с тобой кто-то начинает жрать попкорн, ты можешь сказать: а ну вон из комнаты!

Иван Толстой: И пиво дома бесплатное.

Андрей Гаврилов: Пиво, в принципе, оно для того, чтобы смотреть футбол. Я футбол не смотрю, и пиво меня мало интересует. Есть же фильмы, где приходится думать об утонченном каком-нибудь французском вине или о какой-нибудь нашей медовухе, когда смотришь что-то из рыцарских времен. Но уже по новым эстетическим канонам, когда рыцари не выбритые и чистые, а грязные, и то, насколько они вонючие, ты чувствуешь даже по эту сторону экрана.

Но есть вещи, которые ставят в тупик. Раз уж вы заговорили о кино, давайте мы соединим на этот раз кино и телевидение, потому что одно из самых сильных разочарований у меня связано именно с телевидением. Разочарование не потому, что то, что я увидел, это плохо, а потому что меня обманула аннотация к этому сериалу, из-за которой я и бросился его смотреть. Дело в том, что знаменитая команда "Нетфликс", это стриминговая платформа, сняла впервые в своей жизни оригинальный португальский сериал, который называется "Глория". Действие его происходит в 1968 году в небольшом городке, практически деревне Глория-ду-Рибатежу. Может быть, вы сразу сообразите, в чем здесь дело, почему меня привлекло все это, а может быть, и нет. Дело в том, что, как было написано в аннотации, в фильме показана борьба Советского Союза и его агентов против Запада и его агентов на территории трансляционного центра Радио Свобода.

Gloria. Кадр из фильма

Как только я это прочел, я, естественно, понял, что надо обязательно это дело смотреть, тем более что написано было, что фильм основан на реальных событиях. Судя по всему, реальные события, которые произошли в этом городе, действительно важны и имеют большое значение для истории Португалии и для тайной войны между Западом и Советским Союзом, но там практически нет Радио Свобода. Это меня совершенно огорчило. И вот здесь у меня к вам вопрос. Там была пара событий показаны, о которых я так и не понял, это были придумки авторов или такое имело место. Напоминаю, это 1968 год, первая серия нам рассказывает про то, как по Радио Свобода должен выступить чехословацкий генерал, который должен заявить на весь мир об опасности советского вторжения в Чехословакию, призвать чехословацкий народ к сопротивлению и так далее. И агент советской разведки крадет эту пленку, он работает сам в этом трансляционном центре, меняя ее на какую-то музыкальную программу. Выступление генерала чехословацкой армии сорвано, нам дают понять, что это во многом облегчило оккупацию Чехословакии в 1968 году. Вы что-нибудь слышали про такое реальное событие?

Иван Толстой: Полная клюква, конечно, такого не было. Наверняка запись переписали бы, если бы кто-то ее выкрал, запись всегда сопровождалась параллельным скриптом, готовым уже.

Андрей Гаврилов: Там это все предусмотрено. Дело в том, что дама, которая знает чешский язык и которая должна проследить за тем, чтобы фонограмма соответствовала скрипту, по ряду причин не может этого сделать. Мне не очень понравился сериал, и все равно не буду рассказывать, это почти детективный сериал, там трупов много, стрельба есть, но ей не дают, она не может сверить текст и фонограмму, тем самым совершая профессиональное преступление. Никто не знает, что выкрадена эта лента, она в той же коробке, но ее успели подменить практически в последнюю секунду. Скрипта нет, дама отвлеклась, они ставят пленку потому, что она говорит, что все в порядке, все соответствует, и – сюрприз. Это они предусмотрели.

Иван Толстой: Теоретически так могло быть, в любой радиостудии можно подменить. У меня сразу вопрос: а Радио Свобода ли это? По-моему, это Радио Свободная Европа.

Андрей Гаврилов: Конечно, Свободная Европа.

Иван Толстой: Такие выступления были, такие были призывы (я не про кражу пленки и не про подмену), были предостережения, были контр предостережения, была попытка урезонить либеральную чехословацкую или западную сторону, что Советский Союз все-таки не нападет, Брежнев не безумец, Политбюро – это все-таки вполне европейский орган правительственный, и так далее. Мы знаем, что произошло. Конечно, создателям фильма нужен был такой приключенческий узелок, иначе что смотреть? Про станцию? Станция – это учреждение, куда приходят люди, включают микрофоны, как мы с вами…

Андрей Гаврилов: Это не станция, это трансляционный центр, они получают пленку, по-моему, из Мюнхена как раз. И станции как таковой в фильме практически нет. Там работают главные герои все, от официантки или поварихи до главных шпионов с той или другой стороны. И это меня и разочаровало. Я думал, что сейчас нам покажут, как в те годы боролись агенты, и плюс к этому еще агенты влияния вокруг радиоцентра Свободной Европы и Свободы, и вот сейчас мы узнаем всю подноготную. Ничего подобного. И тот крах всего этого центра, который нам продемонстрировали в десятой, заключительной серии, вот это уже, судя по всему, придумка авторов, потому что если бы был такой взрыв, который центр уничтожает, наверное, мы бы об этом знали даже помимо португальского сериала.

Иван Толстой: Тут, знаете, явно что подключено и смешано? Взрыв, который был устроен на Радио Свобода/Свободная Европа в феврале 1981 года. И устроил это знаменитый Карлос Шакал вместе с группой. Они подвесили как раз, между прочим, бомбу под окно чехословацкой редакции. Русская находилась напротив, но взорвалась именно чехословацкая. И одна из сотрудниц потеряла глаз, ей выбило глаз осколком или куском чего-то. И потом, много лет спустя, в Прагу она приезжала, выступала, когда радио уже был открыто здесь, я видел ее в зале, она сидела в президиуме рядом с президентом Вацлавом Гавелом, президентом Радио Свобода и другими официальными лицами, я подошел, пожал ей руку. Очень милая женщина, вот, оставшаяся без глаза. Так что взрыв был, это-то правда. Но остальное, как полагается в кино, придумано.

Андрей Гаврилов: Посмотрите первую серию, может быть, благо, это располагалось в Португалии, какие-то вещи соответствуют историческим реалиям.

Иван Толстой: Трансляторы Радио Свободная Европа действительно находились в Португалии, на берегу моря.

Андрей Гаврилов: Более того, они значились на обложке пластинки "Джаз на Свободе".

Иван Толстой: Я вас поправлю. Трансляторы Радио Свобода находились в Плайя-де-Палс в Испании, это недалеко, но, тем не менее, это другие воды, омывающие страну. Это, разумеется, дружественные трансмиттеры, но это другая страна. На обложке, которую вы имеете в виду, изображены вышки в Плайя-де-Пальс в Испании на берегу Средиземного моря.

Андрей Гаврилов: И это – еще одно разочарование. Мало того что мало показана работа радиостанции, да еще и на обложке не те антенны, которые нам нужны.

Там некоторые моменты очень любопытные, хотя их попытки сделать сюжет более забористым приводят к тому, что не всегда успеваешь следить за сюжетными поворотами, особенно учитывая, что португальские фамилии не самые привычные для нашего зрителя. Если забыть, что это связано с Радио Свобода, то ничего такой сериальчик.

Иван Толстой: С удовольствием взгляну, тем более что новогодние дни располагают к такому dolce far niente, если употреблять почему-то не португальский, а неожиданно итальянский язык.

Андрей, наше время стремительно и обидно близится к своему завершению.

Ринго Старр. Обложка альбома Change the World

Андрей Гаврилов: Я хочу вам предложить совсем другую музыку послушать. Дело в том, что битлы умудрились, и мне это в них очень нравится, до конца своего существования как группа и на протяжении своих сольных карьер не забывать про корни. Они с удовольствием вспоминали то, откуда они пошли. Старые блюзы, старые рок-н-роллы и так далее. Пол Маккартни очень любит старинную популярную, 1950–60-х годов, музыку, он издавал альбомы с ней, но в этом году он ничего не сделал, а вот Ринго Старр, сидя у себя дома, с помощью, в частности, современных технологий, позволяющих записываться на расстоянии, записал один веселый трек, который я вам и предлагаю послушать. Я даже не буду говорить, как он называется, вы и так его знаете.

(Песня)