Когда-то, в 1997 году, через два года после Дейтонских соглашений, положивших конец войне в Боснии и Герцеговине, я ездил туда с группой австрийских неформалов на раскрашенном цветами радуги грузовике. Мы везли гуманитарную помощь: одежду, лекарства, детское питание, какие-то пылесосы и почему-то электроплиту – то, что люди им приносили на склад. Помню, остановились на горной дороге, и я обратил внимание, что у всех деревьев вдоль трассы свисают вниз обломанные ветви. "Что это?" – спросил я. "Во время войны там наверху на горе располагались сербские части, а внизу боснийские село, и они его два года держали под обстрелом, и тут все ветки пулями побиты", – объяснил мне начальник нашей экспедиции, старый венский хиппи Омо Херби. Израненные деревья с побитыми ветками – неожиданный, противоестественный для природы след бойни, устроенной людьми. Там, в Боснии, я впервые увидел стертые с лица земли деревни, как на кинохронике времён Второй мировой войны, – чёрный обгорелый контур на земле, и печная труба, протыкающая небо цвета хаки. Тогда я понял, не в теории, а кожей почувствовал, что такое война на самом деле: это пространство, где отменяются привычные нам человеческие законы и становится можно убивать, жечь, творить ад – и все это безнаказанно. 24 февраля 2022 года я внезапно проснулся ещё до рассвета, словно от кошмарного сна, но никакого сна не помнил. В темноте, в неясной тревоге я нащупал в темноте телефон и включил его, открыл фейсбук, и первое, что увидел, был пост одного знакомого московского филолога, опубликованный за три минуты до этого: "Война началась". Меня стало трясти. С того момента прошло уже более двух месяцев. Трясёт до сих пор. Всё то, что я видел тогда в Боснии, теперь творят российские солдаты в Украине. Разрушают дома, оставляют трупы на улицах, тащат на почту награбленное добро – и радуются добыче, как страшные, злые дети, и тоже надеются на безнаказанность. Они встали на сторону зла и сами стали частью ада. Но они ошибаются. Счастья им не будет, и возмездие придёт. И об этом – мои стихи.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Культурный дневник: поэты Александр Дельфинов и Олег Григорьев
Трофеи
Ванёк был славный паренёк,
Он верил крепко в мужскую дружбу,
И как-то в солнечный денёк
Ушёл на службу.
Сказала на прощанье мать:
"Дай прикурить им! К чему нам войны?
Не надо с нами воевать!
Вернись домой ты".
Стучал колёсами состав.
Хоть сел на место, как на иголки,
Уснул без задних ног, устав,
Ванёк на полке.
Бубнил в учебке командир:
"Ну, что, герои? Хотите драться?
За родину, за русский мир –
Спецоперация".
И вот Ванёк забрался в танк,
Заехал в город, чуднó для парня –
"Пузата хата", "Укргазбанк"
Да "Перукарня".
"Пошли, – позвал его старшой. –
Хоть нету краше своей параши,
Пошлёшь гостинец небольшой
Домой мамаше".
Мешок болтался на плече,
Дымила чёрным многоэтажка.
Ванёк подумал: “Ну, ваще,
Почти как наша”.
Как сухо выстрелы звучат!
Бах! Бах! И рядом легли два трупа,
Как смайлики в весёлый чат –
"В контакте" группа.
Раздался крик из-за угла:
"А ну-ка, сука, ты чо, тупая?"
Через лежащие тела
Переступая,
Они зашли в ближайший дом,
В пустых квартирах ломали двери.
Старшой сказал: "Детей не бьём,
Ведь мы не звери".
Но там и не было детей,
А только ветер свистел зловеще
На двух непрошенных гостей,
Искавших вещи.
Ванёк набрал себе мешок –
Господь услышал его молитву:
Взял новый тостер, а ещё
Электробритву.
Старшой сказал: "А хули, брат?
У нас не будет волшебной феи,
Так у врага берёт солдат
Себе трофеи".
В коробку всё сложил Ванёк,
Домашний адрес в четыре строчки
Он написал и спать прилёг,
Сжав мысли в точки.
А в пять – подъём! Не ссы, братан,
Ты не на горке садишься в санки,
Не тесно в банке паукам,
А тем, кто в танке.
Колонна шпарит по шоссе,
Эх, Украина, а жизнь – малина,
Как вдруг им прилетело всем
Из "Джавелина".
Ванёк был славный паренёк,
Жаль, вместо мозга лишь каша с маслом,
Как будто вспыхнул огонёк,
И всё погасло.
Домой вернулся он в гробу,
А через месяц, хотя не точно,
Всё то, что вынес на горбу,
Прислали почтой.
И вот сидит на кухне мать,
Глядит на тостер, электробритву,
А в телевизоре опять
Зовут на битву.
Александр Дельфинов
Откуда готовилось нападение на Беларусь
У кого-то в сознании помутнение, у кого-то, наоборот, просветление,
А я сейчас вам покажу, откуда на Беларусь готовилось нападение.
Пока Плохиш ел варенье, у Кибальчиша оxyeние,
А я сейчас вам покажу, откуда на Беларусь готовилось нападение.
В Москве удивительные велодорожки – мэр проявляет рвение,
А я сейчас вам покажу, откуда на Беларусь готовилось нападение.
У древнего археоптерикса было волшебное оперение,
А я сейчас вам покажу, откуда на Беларусь готовилось нападение.
Подходит к гусыне гусь и говорит: "Не трусь,
Xyли там, га-га-га, пусь-пусь-пусь,
Встань к лесу передом, ко мне задом,
Покажу, откуда готовилось нападение на Беларусь".
Если сильно дать доской по башке, услышишь ангелов пение,
А я сейчас вам покажу, откуда на Беларусь готовилось нападение.
Хотели дойти до Киева за три дня, но перепутали направление,
А я сейчас вам покажу, откуда на Беларусь готовилось нападение.
В небе летает звезда, нас всех ожидает... тление,
А я сейчас вам покажу, откуда на Беларусь готовилось нападение.
Министр обороны России – не человек, а растение,
А я сейчас вам покажу, откуда на Беларусь готовилось нападение.
Федя подходит к Марусе и шепчет: "Марусь! Марусь!
Парень-то я не плохой, хотя ccycь и cpycь,
Женюсь, вот те крест, а пока, если ты не против,
Покажу, откуда готовилось нападение на Беларусь".
Четыре позиции, я сейчас покажу карту, я принёс.
Четыре позиции, я сейчас покажу карту, я принёс.
Четыре позиции, я сейчас покажу карту, я принёс.
Четыре позиции, я сейчас покажу карту, я принёс.
Вы, вероятно, хотели прочесть изящное поэтическое произведение,
А я сейчас вам покажу, откуда на Беларусь готовилось нападение.
Российский солдат в разрушенном Мариупольском драматическом театре
Русский оккупант
Старуха воет, сгорблена в подвале,
Собака жрёт хозяйские мозги,
А за углом опять захохотали
Весёлые и пьяные враги.
Гляди на всё на это, как баран, ты –
Валяются тела, горят дома,
По городу проходят оккупанты,
Лишённые и чести, и ума.
Гудит мотор, ползёт бронеколонна,
Окрашена в блевотные цвета,
И солнце рвёт на крыши с небосклона,
А суть происходящего проста:
В управе городской коллаборанты
Займут посты, как боги в облаках,
Но эту власть приносят оккупанты
На острых окровавленных штыках.
Летят бумажки из библиотеки,
От здания осталась лишь стена,
А что осталось в этом человеке,
Мясная суть которого видна?
Вопрос простой, ответ нам скажешь сам ты.
Внезапно застывает в горле ком,
Когда ведут кого-то оккупанты
С натянутым на голову мешком.
Из целлофанового чёрного пакета
Торчит иссиня-бледная рука,
А русская крылатая ракета
Жар-птицею летит издалека.
Бессильны тут и Ясперсы, и Канты,
Когда материальные блага
В чужих домах набрали оккупанты,
Народ-хомяк в армейских сапогах.
А ты в стихотворении мгновенье
Как типа Бродский выразил, братан,
Но в красный уголок стихотворенье
Твоё унёс пропагандист-полкан,
Как ни кричи: "Ах, господа, вы звери!" – и
Как ни оправдывай свой маленький талант,
Спроси себя: а ты не часть империи?
А сам-то ты не русский оккупант?
Российский флаг на фоне разрушенного здания в Мариуполе
Сука-Русь
Злая громадина, жаба кровавая,
Скольким смолола ты косточки, хавая?
Ты и не левая, ты и не правая,
Просто имперская гнусь.
Стоны и плач искалеченных слушая,
Жизнь выжигала ты силой оружия,
Уж и не знаю, что может быть хуже, я –
Сука, московская Русь.
Где же начало у этого месива?
Там за ребро старовера повесила,
Здесь на Кавказе ты покуролесила,
Помнит Сибирь Ермака.
От бесогонства до победобесия –
Подлость и ложь, произвол и агрессия,
Буду за маревом огненной смеси я
Плакать в чаду кабака.
Кто там от Грозного и до Тишайшего?
Что там от прошлого до настоящего?
"Наши" опять отщипнули не нашего,
Золотом блещет Орда,
То ли кресты, то ли звёзды кремлёвские,
То ли гробы, то ли дачи рублёвские,
Пиво под горы течёт Жигулёвские,
Выхода нет никуда.
Видишь пророка? Убей и спаси его.
Требует Родина ража мессиева!
Танки от Праги идут и до Киева,
Радость какая, бабуль!
Сядет в метро на Лубянке чуть пьяненький,
Маленький, гад, но довольно удаленький,
Выйдет туда, где хрущёвки да сталинки
В дырах от взрывов и пуль.
Волга да Волхов – краснеет от крови рот,
Взяли Казань точно так же как Новгород,
Резали бороды – полон был ров бород,
Строили град на костях.
Все – одноклассники да одногруппники,
Вероотступники, просто преступники,
Лица от камер закроют сотрудники,
Каркает ночь в новостях.
Спите спокойно, ковбойцы с индейцами,
Пляшет полковник Пиздец с росгвардейцами,
Ямы с ногайцами да адыгейцами
Дышат под полной луной.
Хвалит войну православное жречество,
Пулею в лоб тебе плюнет при встрече ствол,
Так сыновей поглощает Отечество
Хищною пастью земной.
Девочке мусор дал в глаз на дознании –
Вспышки да сполохи только в сознании,
И поднимается в мирном создании
Ярость и гневная мощь,
Встань, отряхнись от Москвы и до Владика,
Пусть затрещит федеральная свастика,
Лишь малышей забери из детсадика,
Им ещё можно помочь.