"Отобрать у Ахеджаковой народную!!!"

"Художественный руководитель театра "Современник" Виктор Рыжаков и польский режиссер спектакля "Первый хлеб" Бениамин Коц обязаны принести публичные извинения, а Лия Ахеджакова, сыгравшая главную роль в спектакле, должна быть лишена звания Народной артистки Российской Федерации", – требует Ильдар Резяпов, председатель движения "Ветераны России". Там море оскорбленных "ветеранских" петиций после первого премьерного показа спектакля. Требуют увольнений, извинений и коррекции текста.

Сегодня второй показ. Наш корреспондент Артур Давлетшин будет в зале. Он выйдет с нами на связь. Не исключено, что постановку попытаются сорвать. Попытаются отомстить артистам за текст пьесы екатеринбуржского драматурга, написанный еще четыре года назад и тепло принятый во многих театральных коллективах.

Что благоприятствует мракобесному климату, что удобряет его почву? В гостях журналист Екатерина Барабаш и режиссер Владимир Прудкин. Ведет программу "Лицом к событию" Елена Рыковцева.

^{Видеоверсия программы}

Елена Рыковцева: В эти минуты в Москве начинается второй премьерный показ спектакля "Первый хлеб" в театре "Современник", и мы еще не знаем, чем это все закончится. Потому что первый показ закончился плохо не с точки зрения реакции зрителей, а с точки зрения той массы доносов, которые последовали после спектакля. Хотя, казалось бы, все хорошо начиналось. Государственное агентство "РИА Новости" накануне буквально писало, что "Театр "Современник" завершит свой юбилейный 65-й сезон премьерой "Первый хлеб" с Лией Ахеджаковой в главной роли. Показы пройдут 19-го, 23-го и 24-го июля. "Первый хлеб" поставил на сцене "Современника" польский режиссер Бениамин Коц по пьесе молодого драматурга Рината Ташимова, ученика Николая Коляды.

В центре спектакля оказывается поколение молодых людей, у которых как будто бы нет почвы под ногами. Быть свободными – невиданная роскошь для представителей этого поколения. Позволить подобное может разве что бабушка Нурия, героиня Ахеджаковой. Острая на язык, немного юродивая и при этом обладающая вселенской мудростью. Она видит мир насквозь и готова объявить войну тому, что противоречит закону любви и свободы".

Я хочу подчеркнуть, что это было государственное агентство "РИА Новости". Аналогичные радостные анонсы появились в другом государственном агентстве ТАСС.

Этой пьесе четыре года, она прошла во многих театрах, ничего в ней сенсационного нет. И вдруг после премьерного показа в "Современнике" 19 июля мы видим на сайте движения "Ветераны России" требование "лишить Лию Ахеджакову звания Народной артистки Российской Федерации в связи с постановкой режиссера, гражданина Польши, Коца". "Я хочу спросить худрука московского театра "Современник": это что, называется российским театром, тем более финансируемым из федерального бюджета? У меня, ветерана боевых действий, отдавшего свой долг родине, – это все пишет председатель этого движения "Ветераны России" Ильдар Резяпов, – возникает вопрос: насколько сильно вы испытываете неуважение к российскому обществу и глумитесь над памятью о Великой отечественной войне. Напомню вам, федеральным законом внесены изменения, введена уголовная ответственность за публичное оскорбление памяти защитников Отечества. Считаю, что режиссер и худрук театра должны принести извинения, а Лия Ахеджакова, сыгравшая главную роль в спектакле, должна быть лишена звания Народной артистки Российской Федерации".

И это было еще не все, это было только начало, "Ветераны России" выступили на своем сайте, и "Офицеры России" обратились с открытым письмом к художественному руководителю театра, которое потом разослали в прокуратуру и мэру Москвы Собянину.

В адрес нашей организации не первый день поступают многочисленные обращения от ветеранов, в том числе Великой Отечественной войны, Героев Советского Союза и Российской Федерации, которые возмущены предельной неуважительностью к защитникам Отечества со стороны спектакля "Первый хлеб", премьера которого состоялась на сцене вашего театра.

Помимо таких вызывающих удивление фактов, как бесконтрольное и чрезмерное использование актерами, задействованными в постановке, ненормативной лексики и неприкрытая пропаганда однополой любви и ценностей ЛГБТ-сообщества, авторы перешли последнюю "красную линию", покусившись на святое – вечную память павших фронтовиков Великой Отечественной войны и даже больше того – Героев Советского Союза, отмеченных высшей наградой страны.

Одна из главных героинь спектакля "Первый хлеб" в исполнении народной артистки России Ахеджаковой Л. М., в своем весьма пространном и пресыщенным безобразным матом монологе буквально плюнула в душу всем поколениям ветеранов.

По сюжету героиня Ахеджаковой в состоянии алкогольного опьянения оказывается на кладбище, где похоронен ее муж. Рядом с его могилой якобы упокоен Герой Советского Союза ветеран Великой Отечественной войны С. С. Фумкин (вымышленный персонаж).

Далее идет монолог, в котором Ахеджакова обращается к ветерану: "Да! Герой ты, вроде как. Ты ж в великую нашу самую отечественную воевал. У тебя так и было там что-то про это написано: Герой Советского Союза. Да, "За оборону Киева" там, "За оборону Кавказа" медали, да? Да. Значит, Салимхан где-то рядом. Ну что, герой? Вот. Раскатали вас тут. Навоевался там? Защитил наше спокойствие? А? Говнюк? Где оно, наше спокойствие? За*ли вы, прям, со своей войной носитесь! Защитили? И чо? Я вот что-то не поняла! Вы там совсем прип*нутые? Вам сверху ничо не видно? Нам вот не видно ниоткуда. Или снизу? Снизу, конечно, вы ж там перегасили друг…"

Представители ветеранского сообщества всегда с уважением относятся к искусству, но пройти мимо такой вопиющей неэтичности, хамства и оскорбления в адрес защитников Отечества не может никто из нас. Особенно если все это происходит в государственном учреждении культуры буквально через месяц после 80-й годовщины начала Великой Отечественной войны и в преддверии 80-летия битвы за Москву.

Прошу Вас рассмотреть возможность скорректировать данную постановку таким образом, чтобы поберечь нервы и душевное спокойствие членов семей погибших защитников Отечества, ветеранов Великой Отечественной войны, офицерского и ветеранского сообщества, исключив подобные неприемлемые оскорбительные выпады в их адрес.

Отдельно информирую Вас, что аналогичные обращения направлены нами в Генеральную прокуратуру РФ и Мэрию Москвы.

Елена Рыковцева: Совершенно никому непонятно, каким образом ветераны, члены их семей, все они оказались на этой премьере, даже успели законспектировать текст. Очень трудно себе представить, чтобы они полезли в библиотеки онлайн и начали поднимать все эти цитаты. Сегодня же появились кадры известного движения SERB, которое участвует с недобрыми целями в митингах оппозиции, участники этого движения берут билеты и собираются на этот спектакль. Так ернически, глядя в камеру, говорят, что мы пойдем его срывать. Поэтому сегодня буквально дежурит в зале наш корреспондент Артур Давлетшин. Какова сейчас обстановка?

Артур Давлетшин: Вся толпа людей, которая пришла на спектакль, уже прошла внутрь. До начала спектакля примерно за 10 минут пришло двое активистов с венками "Хороним "Современник". Назвались Альбертом и Кириллом и рассказали, зачем они пришли. На их взгляд, в спектакле присутствует пропаганда ЛГБТ, оскорбление ветеранов, они выступают против этого. По их информации, им никто за это не заплатил.

Елена Рыковцева: Как реагирует полиция на этих молодых людей?

Артур Давлетшин: Минуты три назад сюда приехали полицейские, они стоят у меня за спиной, пока что никого не прогоняют, просто наблюдают.

Елена Рыковцева: У вас есть ощущение, что эти молодые люди с веночками пойдут туда в зал или они все-таки безбилетные пикетчики?

Артур Давлетшин: Мне кажется, билетов у них нет. Они пришли, как они сказали, выразить свою гражданскую позицию.

ДИАЛОГ ВЕДУЩЕЙ С "ПИКЕТЧИКАМИ" СМОТРИТЕ В ВИДЕОВЕРСИИ ЭФИРА

– Мы увидели в Телеграм-канале афишу театра с информацией, что происходит на сцене – это пропаганда ЛГБТ, это неуважительное отношение к ветеранам. Мы пришли высказать свою позицию, что мы против такого отношения, что мы против пропаганды ЛГБТ, нужно придерживаться традиционных ценностей.

– Скажите, пожалуйста, а вы пытались текст пьесы сами прочитать, понять, о чем она?

– Текст теряется на фоне того, когда двое мужчин целуются на сцене.

– Вам сказали, что это пропаганда, и вы абсолютно верите всему, что написали в телеграм-канале, что это оскорбление, ЛГБТ-пропаганда? Вам достаточно для того, чтобы прийти, создать такой букет и хоронить театр?

– Нет, это вы так считаете. Мы молодые люди, мы сидим в интернете, у нас куча информации проходит через нас. Соответственно, мы увидели, что двое мужчин целуются на сцене, я не знаю, сколько вмещает "Современник", но очень много людей это увидело – это не очень красиво по отношению к обычным людям. Я читал комментарии, люди не знали, что они это увидят. Целующиеся мужчины – это одно, но неуважение к ветеранам – такое себе.

– Вы никогда раньше не видели в кино, что мужчины целуются, вы впервые с этим столкнулись?

– Мы выключаем на тех моментах, когда мужчины начинают целоваться.

Елена Рыковцева: С нами Екатерина Барабаш, журналист. Скажите, хорошая пьеса, правда же?

Екатерина Барабаш: Любопытная пьеса. Я не могу сказать, что я осталась в безумном восторге от этой пьесы, к ней есть вопросы, наверное, претензии, естественно, совершенно другого рода, чем у этих ребят. По крайней мере, целующиеся персонажи меня совсем не огорчили, целуются и целуются. Мы же собрались не качество пьесы обсуждать, естественно.

Елена Рыковцева: Конечно, мы собрались не качество пьесы обсуждать. Но когда на полном серьезе такая шумная кампания идет, что эта пьеса оскорбляет, унижает и так далее, тогда нужно объяснить нашим зрителям, которые не видели эту пьесу, не понимают, о чем идет речь, что с вашей точки зрения могло так зацепить этих людей, кроме того монолога, который они приводят?

Екатерина Барабаш: Они вообще вне контекста. Довольно трудно объяснить, потому что это люди действительно свалившиеся с луны. Это из той области, когда у нас все люди заделались вирусологами, кинокритиками и так далее. Точно так же эти ребята, которые ничего не понимают в том, что происходит. Там действительно есть монолог героини Ахеджаковой, когда она приходит на кладбище, там действительно перемежается ненормативной лексикой. У нас вообще теперь Ахеджакова, я так понимаю, враг государства номер один, страшно с ней даже в одном эфире встречаться.

Екатерина Барабаш

Я не понимаю, почему любое слово, сказанное со сцены или с экрана, считается у нас такими ребятами пропагандой. Если поцеловались два человека, почему это считается пропагандой? Почему какие-то слова героини, причем слова очень выстраданные, очень эмоциональные, очень экспрессивные, слова пожилой женщины, потерявшей внука на войне, на одной из этих современных войн, почему их надо распространять на целую идеологию? Это личные слова героини. У меня, правда, это в голове не укладывается.

Елена Рыковцева: Я объясню для нашей аудитории, которая не видела эту пьесу, может быть, не читала, я советую почитать, она реально любопытная, что это две темы разных – ЛГБТ, причем никакое не ЛГБТ, там диалог происходит между двумя героями, там все вплетено в канву, это оправданно, это нельзя выдергивать из контекста. Это одна история – "ЛГБТ", против которой они ополчились. Вторая, просто уже шьют уголовную статью – оскорбление ветеранов в этом монологе. Знаете, что я здесь назвала бы абсолютнейшим мракобесием? К сожалению, театру, видимо, приходится идти на уступки.

Я сегодня получила текст пьесы в том виде, в котором он выйдет сегодня на сцене, и сравнила его с тем текстом, который был исконно написан автором четыре года назад. Какие изменения все-таки произошли: во-первых, реверансы сделаны в сторону ухода от ненормативной лексики. Хотя на этом спектакле висит, что детям нельзя, все плюсы, ограничения, все это есть, в монологе Лии Ахеджаковой вместо "задолбали", я скажу культурно, вы поймете, какое это слово, теперь "остоморденили вы прямо со своей войной". И второе "вы совсем "долбанутые", опять же попытаюсь культурный жаргон для матерного слова придумать, синоним, теперь в спектакле "вы там совсем отбитые". То есть они все-таки какие-то слова заменяют, ненормативную лексику, театр вынужден уступать.

Самое подлое. Вот эта пьяненькая героиня, которая на кладбище увидела, что ее муж лежит рядом с могилкой несуществующего Героя Советского Союза, в конце этого монолога говорит: "Герой, а толку? Разошлась? Да ладно, прости Семен Семенович". "Прости, Семен Семенович" уже нет в этих доносах ветеранских, хотя это как бы микширует весь монолог: я понимаю, что я разошлась, но зла не хватает. Вы говорите, что вы воевали, а во что превратилась наша сегодняшняя жизнь? За какую жизнь вы воевали? Вот о чем был ее монолог, сопровождаемый, соответственно, матом, потому что это литературное произведение, и он абсолютно вписывается в канву характера. Во-первых, театр идет на уступку, цензурирует эту лексику, во-вторых, сами офицеры, которые жалуются, прекрасно отрезают тот фрагмент этого монолога, который показывает, что никакого тут нет кощунства, никакого надругательства ни над какой памятью.

Посмотрим сюжет об аналогичных печальных историях, которые происходили в московских театрах и не только московских, ровно такого же свойства.

Преследования театра в России

Газета "Московский комсомолец", которая сегодня рассказывала об истории с "Современником" и с этим ужасом с Ахеджаковой, дополнила все это еще двумя ситуациями. "В 2019 году сенаторам показали по инициативе Минкульта фильм "Братство" Павла Лунгина, который был основан на воспоминаниях экс-главы ФСБ Николая Ковалева. Фильм затрагивал тему вывода советских войск из Афганистана. После чего авторов не только обвинили в искажении исторической правды, но добились отмены премьерного показа 9 мая и требовали лишить Лунгина звания Народного артиста, чего не произошло. А в 2012 году накануне Дня Победы тучи сгустились вокруг фильма "Четыре дня в мае" немецкого режиссера Ахима фон Бориса, посвященного последним дням Второй мировой войны. Его продюсером стал Алексей Гуськов, сыгравший также главную роль. По настоянию ветеранов Великой Отечественной войны, которые фильма не видели, телепоказ на одном из главных телеканалов был отменен. Авторы проекта до сих пор с ужасом вспоминают о том, что они тогда пережили".

С нами Владимир Прудкин, режиссер. Все эти ситуации – это веяния сегодняшних, последних лет? Я знаю, что вы работали во МХАТе. Были предпосылки к тому, что все это расцветет пышным цветом, это доносительство?

Владимир Прудкин: Это же давняя традиция, здесь ничего нового нет. Это все так было, так есть и так, вероятно, будет. Меня здесь больше волнует вопрос отношения к Лии Ахеджаковой, которая не является автором текста.

Владимир Прудкин

Елена Рыковцева: В этом же и состоит вся дичь, что это актриса, она не писала этот текст.

Владимир Прудкин: Вы уверены, что это офицеры? У меня есть некоторые сомнения, потому что среди русского офицерства был принят кодекс чести русского офицера, причем принят довольно давно, еще при Александре I, я надеюсь, этот кодекс действует. В нем много положений, там есть одно твердое положение для русского офицера, что русский офицер уважает женщин вне зависимости от ее возраста, от ее суждений, от ее образа мыслей, он с почтением относится к женщине, даже если ее поведение по какой-то причине этот офицер считает недостойным. Уважение, почтение – это необходимое требование для русского офицера. Поэтому то, что происходит со стороны офицеров по отношению к Лии Ахеджаковой, заставляет меня сомневаться в том, что это русское офицерство. Либо это не офицеры, тогда и счет другой, а если это офицеры, то, может быть, кто-то их просто не научил этому кодексу чести, они сейчас с ним ознакомятся, принесут извинения Лии, загладят свою вину, все кончится благополучно.

Елена Рыковцева: Это какую-то идиллию вы рисуете, это, наверное, про других офицеров вы рассказываете. Они сейчас сами требуют извинений.

Владимир Прудкин: Я говорю про то, что обязаны делать русские офицеры. Я надеюсь, что русские офицеры сделают это, принесут извинения и загладят свою вину по отношению к замечательной российской актрисе. А если нет, то кто это – офицеры или кто-то другой?

Елена Рыковцева: Я очень надеюсь, что вы окажетесь правы, и случится так, как вы говорите. Екатерина, что вы думаете о том, когда театр идет на уступку, корректирует авторский текст сообразно требованиям, которые ему предъявили, он правильно поступает, у него выхода нет?

Екатерина Барабаш: А что им делать? Они поступают неправильно, но мы не можем требовать героизма от других. Это просто новая форма цензуры, чем страшна эта ситуация, чем она опасна. Каждый раз мне хочется сказать: да не будем про них говорить – это же маргиналы, мракобесы. Такие же "Офицеры России", как я дочь египетского фараона. Потом я думаю о том, что их же не зря не прогоняют, не сажают, более того, идут на поводу "верующих", когда сняли с должности директора Мездрича, а потом сняли с репертуара "Тангейзер" в Новосибирском театре. Это не просто одобряется – это подогревается властью. Если раньше сидел цензор – это прошло цензуру, а это не прошло, то сейчас та же самая цензура мимикрирует. Со временем зло становится сложнее, поэтому с ним сложнее бороться. Сейчас проще было бы, если бы Минкульт сказал: нет, этого не будет и все. Но получается, что они выдвигают себя как некий авангард, эти войска мракобесные, которые создают некую атмосферу общества, на которых потом можно ссылаться как на глас народа. Вот это страшно, то, что они выполняют функцию помощника власти в самых неприглядных ролях своих.

Елена Рыковцева: У нас сегодня был опрос на улицах Москвы, мы спрашивали людей, слышали ли они о случаях таких доносов по отношению к театральным постановкам.

Известны ли вам случаи доносов на театр?

ПРОДОЛЖЕНИЕ РАЗГОВОРА СМОТРИТЕ НА ВИДЕО