Путин разыгрывает карту геноцида в Украине и еще больше поднимает градус информационной войны между Западом и Кремлем. Москва дала письменный ответ Вашингтону по мерам безопасности в Европе: ни мира, ни войны, только новые угрозы и неприемлемые условия, конфронтация продолжается. Киев также не сдается, отказывается исполнять Минские соглашения и готовится к обороне. В пятницу власти непризнанных республик на востоке Украины объявили массовую эвакуацию жителей в Ростовскую область из-за риска военных действий.
Мумин Шакиров обсуждает эту и другие темы и подводит итоги недели с Виталием Портниковым – политическим обозревателем Радио Свобода, Евгением Савостьяновым – в прошлом политиком, предпринимателем, генерал-майором ФСБ в отставке, а ныне публицистом, а также с писателем и обозревателем "Спорт-Экспресс" Игорем Рабинером.
Видеоверсия программы
Дыхание войны
Мумин Шакиров: О дыхании войны вокруг Украины я поговорил с Виталием Портниковым. Киев сообщил об обстрелах в зоне конфликта в Донбассе. Российская сторона обвиняет Украину в эскалации конфликта. Началась эвакуация граждан из оккупированных Москвой территорий в Ростовскую область. Где тут правда, а где ложь?
Виталий Портников: Украинская сторона представляет реальные доказательства обстрелов, которые произошли в станице Луганская, в том числе обстрелов детского сада. Российская сторона в ответ говорит, что это украинская сторона стреляет по собственным населенным пунктам для того, чтобы это увидели западные телекомпании. Я даже не хочу это комментировать, потому что даже пропаганда должна быть профессиональной. Но, мне кажется, сейчас в Москве никто об этом особенно и не думает.
Мумин Шакиров: Как вы отреагировали на ответ МИДа России американцам? Ключевая фраза звучит так: "Россия будет вынуждена реагировать, в том числе, путем реализации мер военно-технического характера". Что за меры – не сообщается. Как вам такой ответ?
Виталий Портников
Виталий Портников: Не впервые Россия говорит о мерах военно-технического характера, не проясняя, что это такое: эвфемизм войны или гонки вооружений. Я считаю, что в этом непрояснении и состоит идея поддержания того напряжения, которое существует в нынешней ситуации.
Мумин Шакиров: Ни войны, ни мира – так чаще пишут про ситуацию вокруг Украины. Как бы вы охарактеризовали этот конфликт Москвы с коллективным Западом и Киевом на этом этапе?
Виталий Портников: Охарактеризовать этот конфликт можно очень просто: ожидание войны. Хотелось бы просто надеяться на то, чтобы это ожидание не сменилось реальными военными действиями.
Мумин Шакиров: Зеленский заявил: "Мы не пойдем на прямые переговоры с Донецком и Луганском – это бессмысленно". Разве такая позиция Киева конструктивна?
Виталий Портников: Очевидно, потому что в Донецке и Луганске нет никакой власти, которая бы выражала интересы населения, живущего в этих оккупированных украинских регионах. Это марионеточные власти. Разговаривать об оккупированных территориях нужно с оккупантом, то есть с Россией, а уж затем, после вывода оккупационных войск, добиться проведения честных выборов, и тогда уже интересы тамошних жителей будут выражать их собственные представители.
Мумин Шакиров: Какой выход из этой ситуации вы видите, чтобы не допустить гибель людей?
Эскалация, которая происходит, связана отнюдь не с электоральным процессом, а исключительно с идеей возвращения к империи, распавшейся в 1991 году
Виталий Портников: Я не очень понимаю, какой мы с вами можем изобрести выход, если все зависит от одного-единственного человека – от Владимира Путина. Все те российские тревоги, о которых мы постоянно слышим, – надуманные. Мы прекрасно понимаем, что и Украину никто в ближайшие годы не собирался принимать в НАТО, и само НАТО не угрожает России. Можно привести еще массу напоминаний о том, насколько выдуманными являются все эти российские требования. Я считаю, что это всего лишь повод для того, чтобы напасть на Украину, ни более ни менее.
Мумин Шакиров: Эксперты считают: война нужна только одному человеку – Владимиру Путину, чтобы переизбраться в 24-м году. Насколько верна эта теория?
Виталий Портников: В России нет и никогда не было свободных выборов. Возможно, мы видели свободные выборы в 1991 году, но на этом все и завершилось. Поэтому Владимир Путин переизберется в 2024 году, если он захочет, с оккупацией Украины или без нее. А эскалация, которая происходит, связана отнюдь не с электоральным процессом, а исключительно с идеей возвращения к империи, распавшейся в 1991 году.
Мумин Шакиров: Правильно ли поступает Америка, что нагоняет страх датами вторжения, и тем самым вынуждает Путина и Москву выглядеть в образе агрессора? Какие результаты дает такая тактика Байдена?
Виталий Портников: Это не страх. Это совершенно новый подход к обнародованию разведывательных данных через средства массовой информации. Понятно, что люди боятся. А было бы лучше, если бы разведка просто утаивала эти данные, а потом в один прекрасный день мы проснулись бы от взрывов?
Мумин Шакиров: Раздача сотен тысяч российских паспортов усложняет решение проблем на востоке Украины?
Виталий Портников: Если Москва признает независимость ДНР и ЛНР, то следующим шагом может стать восстановление уже их территориальной целостности. И тогда может быть предпринята военная операция с целью оккупации той территории Донецкой и Луганской областей, которая сегодня находится под контролем законного правительства. Но особо это ничего не изменит, мы прекрасно понимаем, что ДНР и ЛНР, как и Абхазия, как и Южная Осетия, как и Приднестровье, – это территория, оккупированная Россией.
Мумин Шакиров: Как вы относитесь лично к гражданам, которые получили российские паспорта?
Виталий Портников: Человек имеет право на любой цивилизационный выбор. Он не должен этот цивилизационный выбор делать вместе с территорией, которая ему не принадлежит. Человек может стать российским гражданином, переехать в Россию, но это не означает, что, если он считает себя россиянином, он должен считать и территорию, на которой он живет, Россией.
Мумин Шакиров: Очень часто наблюдатели говорят о том, что судьба Украины решается без Украины, большие державы договариваются между собой. Почему со стороны так это и смотрится?
Виталий Портников: Потому что в том военном столкновении с Россией, которое может произойти, Украина, как страна, которая меньше по количеству населения, по территории, по военному потенциалу, вряд ли может противостоять такой грубой силе. Мы это прекрасно видим, особенно сейчас, когда президент Путин присутствует на ракетных стрельбах. Для того, чтобы украинский суверенитет не был нарушен, необходима поддержка мирового сообщества. Если бы Россия не угрожала нам силой, как государству, я думаю, что никаких проблем с переговорами с Москвой бы не было. Это был бы просто переговорный процесс. Но вы видите, что если России что-то не нравится, она начинает угрожать войной. А это уже совсем не переговоры.
В реальной войне, в реальном вторжении бенефициаров быть не может
Мумин Шакиров: Экс-глава кабинета министров Украины Николай Азаров заявил: если российские войска двинутся на Киев, то их будут встречать с цветами, потому что всем уже все надоело. Это провокационная фраза или действительно есть регионы, где Путина ждут?
Виталий Портников: Люди, которые могут ждать Путина, могут жить в любом украинском регионе. Но большинство украинцев вряд ли хочет войны и вряд ли хочет встречать оккупационные войска с цветами.
Мумин Шакиров: Кто кого переиграл в этой информационной войне, когда мы видим картинку, как Киев покидают дипломаты, богатые люди вместе с семьями улетают на частных джетах? Кто бенефициар этого хаоса – Путин или коллективный Запад?
Виталий Портников: Это не информационная война. Об информационной войне, о том, кто бенефициар в этом конфликте, мы сможем говорить тогда, когда российские войска уйдут с границ Украины и исчезнет возможность вторжения. Пока российские войска стоят на границе с Украиной, то мы можем говорить о реальной войне, о реальном вторжении. Мне кажется, что в реальной войне, в реальном вторжении бенефициаров быть не может, потому что в этом случае мы столкнемся с самой большой гуманитарной, человеческой катастрофой XXI столетия. И результаты этой катастрофы непредсказуемы.
Мумин Шакиров: Как сегодня складываются отношения между Минском и Киевом? Со стороны кажется, что Лукашенко только и ждет команду, чтобы подключиться к большой войне против Украины на стороне Москвы.
Виталий Портников: После 2020 года, когда Александр Лукашенко убедился, что собственный народ его не поддерживает, у него остался единственный инструмент сохранения власти – поддержка Кремля. Я не думаю, что Лукашенко хочет воевать, но он хочет показать Кремлю свою полезность.
Мумин Шакиров: Вы думаете, что белорусский солдат может пересечь границу Украины с оружием в руках?
Виталий Портников: Я так не думаю. Но если Путин будет хотеть, чтобы белорусский солдат пересек украинскую границу, он ее пересечет.
Мумин Шакиров: Станет ли признание Путиным независимости так называемых "ДНР" и "ЛНР" новым витком развития российско-украинского конфликта?
Виталий Портников: Это элемент запугивания и Украины, и Запада, чтобы никто не считал, что его можно остановить, если он решит действовать.
Мумин Шакиров: Минобороны России объявило о проведении ядерных учений с запуском баллистических ракет. Это попытка Путина сохранить лицо после того, как его дипломатично послали американцы с его ультиматумом к НАТО и США? Или он специально поднимает ставки, чтобы все-таки начать войну?
Виталий Портников: Повторю свой ответ на предыдущий вопрос.
Почему Путин боится Навального?
Мумин Шакиров: Московские суды общей юрисдикции никогда не проводили рассмотрения уголовных дел по существу в колонии в другом регионе, выяснили журналисты издания "Холод". Прецедент случился на этой неделе: 15 февраля Лефортовский суд Москвы приехал в колонию №2 в Покрове Владимирской области, где отбывает наказание политик Алексей Навальный.
Мой гость – Евгений Вадимович Савостьянов. Евгений Вадимович, откуда у Путина животный страх перед Алексеем Навальным, которого он хочет посадить на долгие годы?
Евгений Савостьянов: То, что Путин видит в нем сильного конкурента, – это очевидно. В авторитарных режимах допускается недовольство в каких-то верхних политических стратах, но дренаж этого недовольства в широкие народные массы блокируется за счет монополии на средства массовой информации. Навальный в этом смысле стал заметной политической фигурой.
Навальному удалось создать механизм дренажа недовольства, царившего в более-менее политизированных слоях, вниз
Мумин Шакиров: Алексей Навальный – политик-оппозиционер. Почему Путин его боится?
Евгений Савостьянов: Навальному удалось создать механизм дренажа недовольства, царившего в более-менее политизированных слоях, вниз. Это создало из него политически опасную для режима фигуру. Ведь аудитория его фильмов иногда составляла до десятков миллионов человек, а это уже не шуточки. В таких случаях говорят: вся страна смотрит и обсуждает. Другое дело, как реагируют. Как мы видим по его судьбе и судьбе его сторонников, это было, скорее, как болеют в цирке за гладиаторов: "Вы там деритесь, а мы в это время будем жевать сосиски и кричать, свистеть, аплодировать".
Мумин Шакиров: Какие чувства лично у вас вызывает Навальный – человек, которого ни за что посадили в тюрьму, потому что он личный враг президента России?
Евгений Савостьянов
Евгений Савостьянов: Начнем с того, что его пытались отравить, а потом уже посадили в тюрьму. Это очень способный, талантливый человек, яркий политик. В нормальном обществе он был бы одним из блистательных лидеров оппозиции и имел бы виды на то, чтобы возглавить страну. А то, как с ним обходятся, – это, к сожалению, типично для государств авторитарных, причем жестко авторитарных, где есть четкая установка: есть лидер, и он несменяем.
Мумин Шакиров: Вы верите в то, что Путин мог отдать приказ об отравлении или уничтожении Навального?
Евгений Савостьянов: Так, как работали по Навальному, не могли действовать по собственной инициативе. Я не верю в то, что это могли делать без согласия Путина. Значит, согласие было.
Мумин Шакиров: Такой приказ может существовать на бумаге или такие вещи говорят устно?
Евгений Савостьянов: Как правило, такие вещи письменно не приказывают.
Мумин Шакиров: И мы никогда не найдем вещественного доказательства с подписью Путина об устранении физическом Алексея Навального?
Евгений Савостьянов: Нет. Путин абсолютный правовой формалист. Он каждый свой шаг старается делать в правовом смысле абсолютно выверенно, по крайней мере, каждый проверяемый шаг. И представить себе, что он пишет документ, поручение: "Завтра убейте Навального", – это абсурд, конечно.
Мумин Шакиров: В глазах чекистов, Навальный – враг государства? Или есть разные варианты?
Евгений Савостьянов: Мой опыт работы говорит о том, что эта среда разнообразная, и взгляды в ней примерно пропорциональны тому, что есть в народе, на индивидуальном, на личностном уровне. Но это высокодисциплинированная среда. Это среда людей, которые готовы выполнять приказы, независимо от своего отношения к ним.
Мумин Шакиров: А что вы чувствуете, когда президента вашей страны называют "серийным убийцей"?
Евгений Савостьянов: Серийным его, пожалуй, никто не называл...
Мумин Шакиров: "Убийцей". Но если пересчитать тех людей, о ком говорят...
Евгений Савостьянов: Стыд, наверное.
Мумин Шакиров: А что лично вы могли бы сделать, чтобы ваш голос был услышан? Или редкие люди в России могут выступить против Путина? Не из оппозиционной среды, а из тех, кто немножко сбоку, наблюдает со стороны.
Евгений Савостьянов: Можно высказываться... Сильной стороной Навального являлось создание механизма взаимодействия с народом. То есть в каком-то узком кругу можно сидеть, бурчать, как раньше на кухнях, но ведь в народе это не услышат и не заметят. В народе, я думаю, по-прежнему считают, что никакого отравления Навального не было, что это все происки англосаксов, западников, немцев. В общем, я думаю, что в народе в отравление Навального не верят.
Мумин Шакиров: Как-то Борис Немцов в личной беседе мне сказал, что он встречался с Путиным, и они договорились: мы друг другу противостоим, но родных и близких не трогать. Тут Путин чуть ли не отравил Юлию Навальную, посадил в тюрьму Олега Навального, он отсидел несколько лет. За решетку сейчас попал отец Ивана Жданова, оппозиционера. Для силовиков есть какие-то правила приличия? Или никакие правила не работают, когда поставлена цель – устранить оппонента?
Евгений Савостьянов: Опять-таки есть разные люди. Ведь устранить оппонента тоже можно по-разному. Есть рассказ "Административная грация", там показывается изящный пример устранения политического оппонента. Можно отравить, застрелить. Даже следователи себя ведут по-разному. Одни стараются придерживаться буквы закона...
Мумин Шакиров: То есть это индивидуальное понятие?
Евгений Савостьянов: Есть люди, которые не способны переступить определенную черту. Но их не повышают по службе, не продвигают, как правило, они менее успешны.
Навальному сидеть столько, сколько будет жив Путин
Мумин Шакиров: Политолог Григорий Голосов сказал, что нынешняя оппозиция, связанная с Алексеем Навальным, сделали даже больше, чем могли бы. То есть лучше просто сделать было нельзя. Имеется в виду противостояние несистемной оппозиции и Кремля. Как вы считаете, она действительно превзошла себя или допустила какие-то ошибки?
Евгений Савостьянов: До января прошлого года ее влияние было огромно. Они совершали ошибки. Предложенная ими второй раз стратегия "Умного голосования" была ошибочной. Надо было ее модифицировать, потому что к этому моменту произошло важное событие – прошел референдум, и фактически у нас в стране образовались две партии. Я их называю "партия обнуления" и "партия обновления". И в стратегии "Умного голосования" это надо было учитывать. Его призыв действовать так же, как в предыдущий раз, многих оттолкнул и сделал невозможной поддержку. А вообще они сделали очень много. В первую очередь они донесли мотивированное недовольство, мотивированную критику из высших эшелонов вниз.
Мумин Шакиров: Кто или что может сегодня спасти Алексея Навального?
Евгений Савостьянов: Я не верю в потусторонние силы. Навальному сидеть столько, сколько будет жив Путин.
Мумин Шакиров: Сам он может себя спасти, если пойдет на какие-то компромиссы? Или это исключено?
Евгений Савостьянов: Может – покаяние, раскаяние, посыпание головы пеплом. Но этого, я думаю, он не совершит.
Мумин Шакиров: Про Путина в дипломатических записках, которые были вскрыты несколько лет назад, писали, что он альфа-самец. Но тут появился другой центр силы – Рамзан Кадыров. Последними событиями, связанными с отрезанием голов, где были угрозы в отношении других граждан России, Рамзан Кадыров "сажает" рейтинг Путина? Или нет, как второй центр силы?
Евгений Савостьянов: Наверное, его нужно обратить к социологам. Может быть. Особый статус в России, да еще за деньги России, далеко не всеми приветствуется. Путин создал систему, в которой есть его слово. А когда появляется кто-то, кто говорит, что "если бы я был президентом, я бы работал не так", – это незавуалированная критика президента. Я имею в виду реплику Кадырова по Украине. И в целом, конечно, пока впечатление, что Кадыров навязывает свою волю Путину.
Мумин Шакиров: Но в глазах тех же чекистов, силовиков авторитет Путина падает или нет, когда есть такой вызов со стороны Чечни?
Евгений Савостьянов: Я могу только гадать, я же не знаю их настроения.
Мумин Шакиров: Если рядовой гражданин не может найти правду сегодня у силовиков или спецслужб, то он может обратиться ко второму центру силы, к Рамзану Кадырову или Адаму Делимханову, которые защищают обычных людей. Последний пример – с женщиной-чеченкой, которая продавала какие-то продукты у мечети, и ей в лицо брызнули из пульверизатора. Потом ему пришлось извиниться, потому что ему чуть ли не обещали отрезать голову. Означает ли это, что теперь люди могут обратиться за помощью ко второму центру силы, если первый центр силы не помогает?
Евгений Савостьянов: Вообще-то, этот товарищ должен преследоваться в уголовном порядке, насколько я понимаю. Извинения – извинениями, но он совершил преступление.
Мумин Шакиров: Но Путин это опять проглотил.
Евгений Савостьянов: А я не знаю, там возбуждено уголовное дело или нет, есть доследственная проверка или нет.
Мумин Шакиров: Речь идет о том, что люди могут просить справедливости от вышеперечисленных товарищей.
Евгений Савостьянов: Это все-таки разные вещи. В принципе, она имеет полное право подать заявление о совершении в отношении нее преступления. И должно быть возбуждено уголовное дело. Кажется, этот человек муниципальный депутат. И он должен преследоваться... А извиняется или не извиняется – это лирика, она может быть учтена в суде, но он должен быть наказан по закону.
Мумин Шакиров: Это не первый случай, когда граждане России извиняются перед Рамзаном Кадыровым и его окружением. Когда эту картинку видят силовики и Путин, как на это реагируют? Это нормально, так и должно быть? Или все-таки должен работать закон?
Евгений Савостьянов: Я не могу сказать, что я слежу, сижу и мониторю...
Мумин Шакиров: Извинение стало некой традицией.
Евгений Савостьянов: Я несколько раз это видел, и каждый раз, в общем-то, по делу.
Мумин Шакиров: Поэтому я и спросил: есть второй центр силы, где можно просить помощи.
Евгений Савостьянов: Да. Иногда просто люди не следят за языком, говорят много лишнего. Существуют некие, с моей точки зрения, неверные нормы. Высказывания того же Делимханова или Кадырова "отрежем головы, убьем" и так далее недопустимы. Это не делает чести нашей стране, а больше того, ухудшает ее репутацию... И Делимханов, и Кадыров – это же не рядовые люди...
Мумин Шакиров: За ними сила.
Евгений Савостьянов: Даже не в этом дело. Они являются государственными деятелями.
Мумин Шакиров: Они являются головной болью для Путина или нет сегодня?
Евгений Савостьянов: Я не думаю, что они являются большой головной болью. Я думаю, что для него гораздо важнее то, что в Чечне тишь и гладь.
Мумин Шакиров: Нет ли у вас ощущения, что репрессии в отношении оппозиции вышли из-под контроля Кремля, и уже этот террор управляется силовиками и напоминает каток из фильма "Ну, погоди!": впереди бежит волк, а за ним едет каток?
Евгений Савостьянов: Нет, конечно.
Мумин Шакиров: Контролируется?
Евгений Савостьянов: Абсолютно.
Мумин Шакиров: Вы это говорите исходя из опыта работы в этих структурах?
Евгений Савостьянов: Стоит снять одну трубку, позвонить на другую трубку и сказать: "Там ребята начинают перегибать палку. Тормозите", – и все.
Российская драма на Олимпиаде в Пекине
Мумин Шакиров: Очередная Олимпиада и очередной допинговый скандал. И снова вокруг России. В этот раз в центре внимания российская фигуристка Камила Валиева. Конспирологи строят теорию о политическом заговоре вокруг российских спортсменов и придумывают новые версии, как запрещенные вещества попали к ней в организм. О драме на Олимпиаде в Пекине вокруг российских фигуристок я поговорил с Игорем Рабинером.
Игорь, в каком жанре вы рассматриваете ситуацию вокруг фигуристки Камилы Валиевой? Это драма или фарс, в который был замешан дедушка Валиевой с Предукталом? Или все же трагикомедия? Что это было?
Игорь Рабинер
Игорь Рабинер: Это была очень большая драма. Когда 15-летняя девочка, рассматривавшаяся всеми как очевидной фаворит, выиграла короткую программу, но при этом подверглась фантастическому совершенно давлению со всех сторон в течение последней недели, выступает после двух своих соотечественниц, блестяще откатавших программу, это была мегакульминация. Нервы оказались у Камилы не железные… Для меня самое важное, чтобы она захотела остаться в спорте, чтобы от нее сейчас отстали все злые взрослые, чтобы дали ей возможность прийти в себя, чтобы ее не выбросили, как стоптанные туфли. У Тутберидзе конвейер, и может быть, завтра, если не будет повышения возрастного ценза, то придут новые 14–15-летние девочки, которым она будет уделять гораздо больше внимания. Я был шокирован, когда Этери Георгиевна в первых словах после выхода Камилы со льда не утешила, не проявила никакого милосердия, сочувствия, а сразу же начала критиковать ее: "Почему ты сдалась?" Такого быть не должно. Я понимаю, что это большой спорт, что спорт – суровая вещь, жестокая во многом. Речь идет о 15-летней спортсменке, легально выступающей на взрослой Олимпиаде. Таковы правила, что можно в этом возрасте выступать. То, что произошло с Валиевой и вокруг Валиевой, и то страшное давление, которому девочка подверглась, мне кажется, это показывает: пора делать выводы и повышать возрастной ценз.
Мумин Шакиров: Каковы могут быть перспективы развития этой драмы? Опять новые санкции и ограничения или пронесет?
Игорь Рабинер: Совершенно непредсказуемая ситуация. Если бы она была предсказуемой, то CAS точно не вынес бы решение в пользу Валиевой, в пользу ее участия в личном турнире. Это очень мутная история, неоднозначная и двусмысленная. Надо вскрывать пробу В, надо проводить тщательное расследование, как этот препарат оказался в ее крови. Доза была очень маленькая, только в одном тесте, ни сейчас на Олимпиаде, ни ранее ничего не было. Вся эта история с дедушкиными таблетками и так далее – очень мутная, очень странная. И она неоднозначная, именно поэтому CAS принял решение в ее пользу. Я не стал бы сейчас жестко предсказывать, как эти события будут развиваться, потому что они могут сложиться абсолютно по-всякому. Я только желаю Камиле добра, чтобы у нее все получилось, чтобы ее не дисквалифицировали надолго.
Мумин Шакиров: Истерика фигуристки Александры Трусовой – это результат несправедливости судейства или это личная проблема спортсменки, которая выполнила аж пять четверных прыжков, но завоевала серебряную медаль?
Игорь Рабинер: К судейству, я думаю, это никакого отношения не имеет. Скорее, это имеет отношение к командному турниру. Проба ведь стала известна 7-го числа, командный турнир был позже... Нельзя было обе программы давать катать Камиле. Нейтан Чен... его сняли с произвольной программы, чтобы у него хватило сил на личный турнир. Поэтому мне кажется, что падения и неудача Валиевой – это не только результат психологического давления и стресса, который она испытала, но также того, что ей, наверное, следовало не кататься в одном из прокатов – либо в произвольной, либо в короткой программе в "команднике", что ее перегрузили физически. Может быть, это имела в виду Трусова. Там еще была ключевая фраза, что "у всех есть золотые медали, а у меня нет". То есть у Валиевой есть "командник", у Щербаковой лично, а у Трусовой золотой медали нет. Явно имелись в виду командные соревнования.
Мумин Шакиров: Насколько справедливы обвинения в адрес Этери Тутберидзе, якобы выращивающей одноразовых чемпионов, которые выстрелили в 15–16 лет, а в 18 уже уходят из большого спорта, как отработанный материал?
Игорь Рабинер: Все, что разрешено, то не запрещено. Но то, что у Тутберидзе, действительно с человеческими качествами, с сочувствием не очень, мы видели еще по ее первой реакции на выступление Валиевой, когда она только вышла за бортик. Меня она, честно говоря, шокировала. Я не испытываю никаких личных симпатий к Тутберидзе, но то, что она является большим тренером, сомнению не подлежит. А то, что Бах начал ее обвинять, мне кажется, это довольно дешевое обвинение. Не разрешайте детям выступать на взрослых соревнованиях – и вы не будете испытывать этих проблем и обсуждать эти вопросы.