Ссылки для упрощенного доступа

Железобетонное счастье. "Остров либерализма" во времена войны


Виктор Гилин. Кадр из фильма "Пермь. Железобетонное счастье"
Виктор Гилин. Кадр из фильма "Пермь. Железобетонное счастье"

Фильм документального проекта "Признаки жизни"

Пермь, приуральский город на реке Кама с миллионным населением и крупными промышленными и оборонными предприятиями, долгое время считалась островом либерализма в глубине России – с бурной политической и культурной жизнью. В конце 2000-х на набережной был установлен известный всей стране арт-объект – надпись "Счастье не за горами". Однажды местный художник заменил первое слово в надписи на "смерть", после этого власти вернули и "железобетонно" укрепили "счастье", рассказывает пермский журналист Иван Козлов.

В 2010-х, когда политический режим в России начал ужесточаться, Пермь по-прежнему считалась относительно свободным по сравнению со многими другими регионами местом, хотя ужесточение чувствовалось и здесь. После нападения России на Украину в 2022 году немало людей из Перми эмигрировали, антивоенные протесты быстро сошли на нет, активистов преследовали, давлению подверглось местное отделение "Мемориала".

Однако в Перми остались люди, которые никуда не собираются уезжать и продолжают высказывать свою точку зрения. Бывший инженер Виктор Гилин, в советское время проектировавший оружие на Мотовилихинских заводах, выходит в одиночные пикеты за мир. Бывший местный депутат Константин Окунев получает штрафы по обвинениям в оскорблении президента. Юрист Артем Файзулин защищает в пермских судах тех, кто выражает несогласие с властями.

Несогласные Перми – в фильме "Железобетонное счастье" документального проекта "Признаки жизни".

Константин Окунев

Довольно много людей уехало

– Пермь – это мини-проекция России. У нас отток населения такой же, как в России. У нас доля крупного бизнеса – 94%, а 6% – это малый бизнес, как и в России. У нас с середины 90-х годов вся политическая жизнь законопачена, то есть у нас среднего класса нет. Средний класс – это опора для любого демократического общества, люди, которые заработали, и им есть что терять, поэтому они с готовностью отстаивают свои права, выходят на митинги. Притом что у нас город пока еще миллионником считается, Пермский край находится в пятом десятке по качеству жизни.

Говорить в конкретных цифрах невозможно, но настроения медленно меняются. Я думаю, люди устали от "спецоперации", понимают, что никакого политического, экономического просвета в этом нет и быть не может, отсюда настроения более пессимистические. Довольно много людей уехало – на Балканы, в Европу, в Турцию, в Грузию очень много уехало знакомых.

Я хочу посмотреть "Лебединое озеро"

У меня три протокола за оскорбление Путина, два протокола подряд за "дискредитацию вооруженных сил". Говорить, что я ничего не боюсь, было бы, наверное, неправильно, но, с другой стороны, я прогибаться под этих людей не хочу. Нормальный патриот своей страны, я родился в Перми, здесь вырос, здесь состоялся как человек, здесь похоронены мои родители, почему я должен уезжать? Я хочу встретить окончание путинского режима в своей родной стране, широко отметить это событие. Я хочу посмотреть "Лебединое озеро" – и обязательно посмотрю. Потому что все, что было сделано за эти 24 года, тот уровень деградации, в который вверг нашу страну Владимир Владимирович Путин, он просто колоссальный.

Иван Козлов

Давало иллюзию защищенности

– Пермский край в нулевые называли столицей либерализма, это подпитывалось тем, что когда в других регионах [все совсем было плохо], у нас было полегче. Когда, например, были митинги в поддержку Навального, когда он вернулся в Россию и его посадили, во многих регионах всех разгоняли и были достаточно жесткие задержания, у нас как минимум один митинг прошел лайтово, не задержали никого. Вот это ощущение местечковости, с одной стороны, а с другой стороны, либерального флера давало иллюзию защищенности. Для меня последней каплей стали "мемориальские" обыски, когда стало понятно, что все подобралось очень близко ко мне, к моим коллегам и друзьям. Конечно, иллюзий после этого окончательно не осталось. Надо было, конечно, чтобы их еще раньше не осталось, но уж такая здесь специфика.

Выставка "Оружие победы" и объявления "Служи по контракту в вооруженных силах" перемежаются с фестивалями высокой кухни, стрит-фуда, концертами, форумами креативных индустрий. Как это уживается не то что на одной территории, а в одной голове чьей-нибудь, я себе представить не могу, и думать об этом страшновато.

Артем Файзулин

Болт был слегка недозакручен

– Условная гайка, которую закручивают в разных регионах, – в Перми было ощущение, что эта гайка на пару оборотов выше, то есть болт был слегка недозакручен. А потом все это начало с одинаковой скоростью закручиваться, и если есть регионы, где вот-вот резьбу начнет срывать, у нас еще есть пара витков. На что это влияет? На самом деле в плане правоприменительной статистики сильно ни на что не влияет. Полицейские пикетчиков хватают, задерживают, суды, как правило, выносят постановления о виновности, дают штрафы. Но сама манера общения с задержанными активистами – я не слышал, чтобы кого-то били, пытали. Судьи выносят обвинительные постановления, но очень корректно ведут заседание. Есть регионы, в которых меньше 30 тысяч штрафа по статье ты не получишь никак. В Перми бывает. Это ни о чем не говорит по большому счету: если завтра из Москвы дадут по башке председателю краевого суда, который определяет всю судейскую политику края, и он скажет – ребята, надо как-то пожестче, все станет жестко. Тем не менее чуть-чуть более мягкая тенденция имеет место быть.

В России опасность сесть существует для очень многих

Я – бывший сотрудник полиции, не доработал до пенсии по выслуге лет полтора месяца, был уволен за выступления в поддержку Навального в 2013 году. Десять лет я занимаюсь частной юридической практикой, с некоторого времени – правозащитной практикой. В последние полтора года это, как правило, дела по дискредитации вооруженных сил, иногда несогласованные публичные мероприятия. По большому счету в России опасность сесть существует для очень многих. [Напрасно думать], что если ты будешь сидеть ровно, не высказываться или даже показывать свою лояльность власти, то тебе точно ничего не угрожает, – ни хрена, угрожает всем. Завтра кому-нибудь, если ты предприниматель, понравится твой бизнес, его отожмут, тебя посадят или выдавят из страны.

Мои подзащитные со мной никуда не уедут

Для меня даже нет выбора, я не хочу уезжать, я сильно не рефлексирую на этот счет. Почему я должен уезжать? Я здесь родился, здесь живу, у меня здесь семья, ребенок учится в вузе, у меня два кота, мама уже пожилая, к сожалению, не самого крепкого здоровья. Я здесь нужен. Я без пафоса говорю, я реально чувствую себя здесь полезным еще. Мои подзащитные – бывшие, настоящие, будущие – со мной никуда не уедут, они останутся здесь. Хотя бы поддержать их в суде – потому что реально защитить не всегда удается – будет некому. А я из человека, который здесь полезен и нужен, превращусь в человека, которому самому потребуется помощь там, условно говоря, за границей.

XS
SM
MD
LG