Наряду с физическим превосходством мужчин, за ними закрепилось превосходство духовное, интеллектуальное. Павел Флоренский, по воспоминаниям Ельчанинова, однажды заметил: «Ум-то ведь половой мужской признак». И тем выразил мнение большинства. Поэтому о месте женщины в философии говорить достаточно трудно, но, как оказалось, возможно.
Рассказывает старший научный сотрудник Института философии Академии наук Ольга Воронина: «Философия в общем смысле говорит о человеке как о Homo Sapience. Но в то же время само возрождение философии практически вводит в понимание картины мира метафору мужского и женского. Философия — это что такое? Это попытка человека понять мир, систематизировать свое представление об этом мире. И вот пифагорейцы попробовали систематизировать картину мира, создав десять пар так называемых первичных принципов или первичных понятий. Причем эти пары понятий построены по дихотомическому принципу, то есть по принципу контрастов: свет — тьма, день — ночь, добро — зло, мужское — женское. Более того, мужское помещено в ту часть, которая символизирует положительное — свет, день, духовное, рациональное, мужское. А женское отнесено в другую часть, символизирующую собой негативное. Многие говорят о том, что так устроено наше мышление. Часто для того чтобы определить что-то, мы отталкиваемся от его противоположности, — сущность может определяться через иное. Следовательно, с одной стороны, философия говорит, что она не имеет дело с такими биологическими конкретными вещами, как пол, но, с другой стороны, пол в истории культуры, в истории цивилизации играет вот такую символическую роль. Очень многие философские концепции отталкивались от того, что было сказано Пифагором.
Платона многие считают первым феминистом, потому что он не столь активно педалировал эту дихотомию, а потому что в своей концепции идеального государства он все-таки позволил присутствовать женщинам и выполнять там определенные роли, почти соразмерные с ролями мужчины. А вот Аристотель достаточно резко говорит о женщинах. Для него метафора рациональности настолько плотно соединилась с мужчиной, а иррациональность плотно сплелась с женщиной и женским, что он очень часто не вносит подробных разделений. Иногда даже то, что он пишет, кажется смешным.
Таким образом, даже в этой просвещенной античности закладываются основы дифференциации не только метафор, но и человеческих существ».
Просвещенная античность заложила основу для «Молота ведьм»
В средние века, когда философия была практически сплетена с теологией, вот эта дистинкция мужского и женского усиливается. Например, Филон Александрийский говорил о том, что мужское презентирует сознательное, рациональное, божественное, женское, сама женщина — это образ грязного, телесного мира. Поэтому моральный прогресс для него предполагает преодоление женского как такового, предполагает преодоление и подавление, соответственно, чувственности и телесных радостей.
Это достаточно яркие цитаты, которые, будучи развиты потом в религиозной философии, привели, например, к возникновению такого «замечательного» труда, как «Молот ведьм, изданного в 1487 году. Там содержится обоснование того, почему женщины являются не просто грязным образом этого телесного мира, но и существом менее верующим. Этот труд лег в идеологическое обоснование инквизиционных процессов. Приблизительное число сожженных на кострах по обвинению в колдовстве мужчин и женщин — один к ста, то есть на одного мужчину приходилось 100 спаленных ведьм.
Поэтому сейчас гендерные исследователи, феминистские исследователи говорят о том, что философия в принципе является системой построения знания о мире, который основан на этом дихотомическом, иерархическом и неравном этой метафоре».
Таким образом, философская метафора, доведенная до теологического абсолюта в средние века, имела грубое практическое воплощение. Впрочем, духовная, интеллектуальная недостаточность женщин признавалась философами во все времена.
Женщины-философы
Доктор философских наук Василий Ванчугов в связи с этим говорит об Аристотеле: «У него рубрикация людей была проста — мужчина на первом месте, потом идет женщина, а на третьем месте идет раб. С точки зрения Аристотеля, только мужчина может работать со смыслами — он порождает смысл, он наполняет всю действительность смыслами. А женщина делать этого не может. Хотя это была не бытовая точка зрения, а именно обусловленная его философской позицией.
Другое дело, что та же самая античность дает примеры вовлечения женщин в философский процесс. Скажем, среди киников мы замечаем одну женщину, которая прошла довольно-таки суровые испытания, поскольку в философскую школу ее не отпускали родители. А для добропорядочных людей киники — это все равно, что бомжи. Отпустить свою любимую дочь в бомжатник никому не хотелось. Киники не использовали посуду, потому что посуда — это условность. Это нужная забота — можно есть просто с руки, с корки хлеба. Киники занимались любовью на городской площади. Зачем скрывать то, что естественно? Предельное упрощение. Разврат — естественное состояние. И вот философ-киник, чтобы проверить, насколько серьезно она настроена, попросил ее при родителях раздеться догола. Она разделась и сказала: я с вами.
Также женщин мы встречаем в пифагорейском союзе. Это довольно-таки закрытая система была. Религиозно-философский орден с этапами испытаний. Одно из таких суровых испытаний — это пятилетнее воздержание от говорения, то есть 5 лет молчать тоже для женщины очень трудно. Где-то, по разным данным, около 12-17 женских имен можно заметить в списке пифагорейцев, в котором более 200 человек. Это явление получило название "пифагорейские жены". Пифагор, занимающийся гармонией, математическим обоснованием музыки относился к женщине, как к естественному, необходимому моменту музыки сфер.
Да, противопоставление в философии все-таки есть. Но это оно осуществляется не на уровне "хорошее — плохое", а как необходимый элемент Вселенной, мироустройства, точно так же, как невозможно представить красивое, не имея представления о безобразном. Это не значит, что одно лучше, а другое хуже».
Философ, автор книги «Женщины в философии» Василий Ванчугов говорит о примерах положительного отношения к способностям женщины: «Эти трактаты принадлежат, в общем-то, не столь авторитетным мыслителям. Чаще всего мы можем заметить все-таки такое отрицательное, пренебрежительное, либо недоверчивое отношение к интеллектуальным способностям женщины.
Богословы тоже разбирали эту проблему, пытались выяснить — является ли женщина человеком. Потому что чаще всего человек отождествляется с мужчиной. В центре богословия Богочеловек. Богочеловек имеет две ипостаси — одна из них человеческая. И поскольку Он был сыном женщины, то женщина имеет отношение к человечеству. И можно говорить, что женщина есть человек.
Другое дело, когда вроде бы и говорят о каких-то позитивных моментах женского сознания, все равно это порой звучит двусмысленно. Самое распространенное мнение относительно интеллектуальных способностей женщины — это то, что она обладает интуицией. Но когда заходит речь, — а что же такое интуиция? — то выясняется, что это как бы особенность довольно-таки сомнительная. С одной стороны, интуиция — это непосредственное усмотрение сущности, но это не научная процедура, так как наука состоит в логических действиях (дедукция, индукция). А здесь нет никакого эмпирического материала, то есть ее отличительная способность уже сомнительна. Чаще говорят о женщине, что она хитрая. Хитрость — это форма женского интеллекта. Вся история криминалистики показывает, что женщины самые хитрые существа. Отечественный философ Радов всерьез утверждал, что женщины чаще всего идут на преступления, связанные с отравлением. Она не хочет непосредственно убивать, видеть кровь, а хочет, как-то схитрив, косвенно достичь своих целей. Таким образом хитрость может рассматриваться как форма разума более слабого существа».
