Тема «позитивной» психологии сейчас сильно увлекает американских читателей, рассчитывающих найти секрет счастья. Надежд на это прибавилось с тех пор, как 10-15 лет назад в современной психологии зародилось новое движение. В недрах науки начались широкомасштабные исследования факторов, которые делают нас счастливыми. Раньше лечили глубоко несчастных, теперь ученые заинтересовались не больными, а здоровыми, нормальными, то есть — всеми. Этот революционный переворот начался под руководством нынешнего президента Американской психологической ассоциации Мартина Сэлигмана и его соратников Ричарда Дэвидсона и Дэниела Кенемэна.
Вот как профессор Принстонского университета Кенемэн, объясняет методические основы «позитивной» психологии:
У каждого человека есть, так сказать, «счастливая» часть мозга и «несчастливая». Счастьем заведует участок, находящийся в левой предлобной части мозга. Несчастьем — симметричный участок в правой части. Например, курильщика на день лишают сигарет, а потом сообщают ему, что через минуту дадут покурить. В этот момент левая счастливая часть мозга показывает бешеную электрическую активность. Таким же образом неприятное известие активизирует правую часть. Измеряя электрическую активность в этих участках мозга, можно, не видя человека перед собой, сказать, в каком настроении он находится: в хорошем или в плохом.
Получив доступ к объективному анализу такой субъективной и эфемерной эмоции, как человеческое счастье, ученые занялись практическими мерами, которые могут на деле улучшить нашу жизнь. Теперь, я думаю, никого не удивит, что новый труд одного из отцов позитивной психологии — книга Дэниела Гилберта «Спотыкаясь о счастье» (Daniel Gilbert, Stumbling on Happiness) вызвала бурный интерес у критиков и читателей.
«Если бы в конце фильма "Касабланка" героиня не улетела со своим героем сопротивления, а осталась (как хочется всем зрителям) с Хэмфри Богартом, стала бы она счастливей?.. Или бы всю жизнь жалела о том, что сделала?» — Этот несерьезный вопрос задает в своей серьезной научной книге о загадках счастья Гарвардский профессор-психолог Дэниэл Гилберт. И если верить его исследованию, то в «Касабланке» героиня Ингрид Бергман была бы одинаково счастлива и в том, и в другом случае.
Могут ли быть счастливы сросшиеся близнецы? Возможно ли, что красавец-актер Кристофер Рив верил, что, став паралитиком, он в каком-то смысле жил лучше, чем тогда, когда был здоров? Может ли человек, больной раком, смотреть на жизнь оптимистичнее, чем здоровый? Ответы Гилберта: да, да, и да. Почему?
«Потому что в подавляющем большинстве, — считает Гилберт, — люди абсолютно не способны предсказать, что именно может доставить им счастье. Они постоянно ошибаются». Он пишет:
Во-первых, люди очень быстро меняются: их вкусы, представления, настроения, убеждения, отношение к моде — всё меняется. Подросток делает себе татуировку с портретом Элвиса Пресли, а через 5 лет смотрит на нее с отвращением. Взрослый мужчина пылает страстью и уверен, что именно эта женщина составит его счастье, но вскоре происходит то, что психологи называют «эффектом привыкания», а все остальные — браком.
Та же ситуация, — пишет профессор, — и с предвидением собственного несчастья.
Люди чаще всего преувеличивают горе, которое они будут испытывать после тяжелых потерь (например, после смерти жены или мужа, или в связи с потерей работы). В реальности они оправляются значительно быстрее, чем им казалось возможным. Большинство людей, испытавших тяжелые травмы (изнасилованные женщины, люди, пережившие войну, жертвы автомобильных аварий) сообщают психологам, что их жизнь после этих травм стала счастливее, чем была до них. Как будто мы снабжены неким гедонистическим термостатом, заботливо возвращающим нашу душу в состояние удовлетворённости.
Любопытно, что большинство аргументов, приводимых автором, рассматривают специфически американскую ментальность: доказывая ошибочность предсказаний людей о том, что именно доставит им ощущение счастья, Гилберт приводит в качестве примера (правда, не без иронии) ошибку избирателей, выбравших в президенты в 2000-м году Буша, а не Гора. Или пишет: «Из-за логических ошибок в наших умозаключениях, мы не хотим того, что, действительно, может нас осчастливить. А то, чего мы хотим (денег, или большой дом, или модный автомобиль), не делают нас счастливей». Оперируя подобными примерами, автор почти начисто исключает из своего рассмотрения людей, скажем, глубоко верующих, или людей начитанных, или мудрых — то есть, тех, кто с юности (инстинктивно или сознательно) исповедует другие критерии счастья.
Другой (легкий) упрек выдвигает автору рецензент книги, редактор журнала Atlantic Monthly, Скотт Стоссел:
Со времен Фрейда в психологии утвердилось мнение, что наше поведение часто мотивировано подсознательными импульсами. Гилберт объясняет его, в основном, логическими построениями, чаще всего – ошибочными. Эта методика кажется спорной. Может быть, поэтому в своей книге Гилберт много шутит (и чаще всего — удачно). Такой стиль вполне допустим в его сфере деятельности — в межнаучной дисциплине «счастьяведения» и «позитивной психологии», которая так привлекает сейчас исследователей с эмпирическим складом ума. Студенты особенно любят эти курсы. В газете «Бостон Глоб» недавно сообщили, что в Гарварде курс «позитивной психологии» — самый популярный. Возвращаясь к Гилберту, должен признать, что наряду с талантливыми дурачествами, в его работе поднимается серьезный вопрос: почему человеческое существо вечно ошибается в своих попытках добиться счастья?
«Как мы умудряемся, — пишет Гилберт, — считать себя хорошими водителями, замечательными любовниками и блестящими поварами, когда все факты нашей жизни составляют жалкий парад разбитых машин, разочарованных партнеров и подгоревших оладий? Ответ один — мы манипулируем фактами. Мы даже обманываем себя относительно того опыта, который мы уже имели. Самый яркий пример: как женщины, которые собираются рожать по второму разу, помнят свои первые роды — они всегда кажутся им гораздо легче, чем это было на самом деле. Снова и снова мы ожидаем, что новый автомобиль, дом или продвижение по службе сделают нас счастливей, хотя по прежнему опыту знаем, что это не так».
«Что же делать?» — невольно задает вопрос читатель? — «Ничего», — отвечает Гилберт, — и заканчивает свою книгу победной песней самообману:
Только правильная пропорция иллюзий и объективного восприятия реальности позволяет получать нам удовлетворение от жизни. Если бы мы воспринимали мир таким, как он есть, у нас пропало бы желание по утрам вылезать из постели (что и случается с людьми в состоянии депрессии). А если бы мир представал перед нами точно таким, как мы его воображаем, это ввело бы нас в такое заблуждение, что мы бы не смогли найти своих тапок. Воображение, позволяющее нам представить самих себя в будущем, не может (и не должно!) быть точным инструментом.
Отсюда следует, что несчастливые люди гораздо лучше представляют себе будущее, чем счастливые. Только люди в состоянии клинической депрессии немедленно отличают иллюзию от реальности. Именно поэтому спасительная способность (или искусство) обманывать себя является главным ключом к психическому здоровью.
