Лейтенант Алик Бжания не похож на младшего сержанта Александра Глухова. Только и сходства, что тезки. Во-первых, грузинский перебежчик гораздо лучше и осмысленней своего брата по судьбам говорит по-русски. Во-вторых, куда сильней беспокоится о родне и действует разумней. Не теряя времени на "Макдональдс", сходу обращается в Красный Крест, где надеется получить помощь, связанную с переездом в Россию ближайших родственников. В-третьих, выступает на одной из самых популярных российских радиостанций, чтобы немедленно сделать эту историю достоянием гласности, стремясь гарантировать неприкосновенность своей семье.

Бывший штурман патрульно-сторожевого катера вообще как-то трезвее смотрит на жизнь, нежели наш удмуртский беглец из Южной Осетии. Тот вообще поначалу собирался, подкормившись хот-догами, вернуться домой, то есть производил впечатление человека, который не понимал значение слов типа "армия", "устав", "дезертирство". И когда российские журналисты, толпами потянувшиеся в Тифлис, пытались ему растолковать Уголовный кодекс, заметно было, что он соглашался, но до конца не верил.

Бежали они тоже по разным причинам.

Глухов все больше говорил про баню, которой не было, еще про командира, который задолбал, и про кормежку, которой не хватало, – вот и удрал. К слову сказать, эти его рассказы внушали доверие, поскольку полностью совпадали с информацией от "Солдатских матерей". О том, что армия, овеявшая себя бессмертной славой в Цхинвали, живет в мерзлых дырявых палатках под открытым небом, в условиях, приближенных к скотским, было известно без Глухова. Так что, постигая смысл его темных речей, хотелось немедленно наградить всех оставшихся в Южной Осетии российских героев. За то, что не сбежали.

У Бжании основания для побега, как бы сказать, более солидные. Политические, грубо говоря. Алик разочаровался в президенте Михаиле Саакашвили, хотя раньше голосовал за него, о чем теперь жалеет. При этом Абхазию и Южную Осетию перебежчик, не теряя лица и не желая угождать новой родине, продолжает считать грузинскими землями.

Реакция российских и грузинских властей на схожие события тоже разная.

Окола полугода назад, когда наш солдатик описывал свои мытарства, генштаб РФ буквально стоял на ушах. Генералы говорили о "похищении" российского воина. Самые впечатлительные из пропагандистов утверждали, что Глухова накачали психотропиками, и пугали мир новой войной с Грузией – ради спасения похищенного гражданина РФ. Лишь в конце апреля Генпрокуратура России озаботилась просьбой об экстрадиции младшего сержанта, признав его наконец беглецом.

Грузины действуют разумней. Досаду, конечно, скрыть трудно, и министр по вопросам реинтеграции Темур Якобашвили рассказывает об "очень дешевой провокации" российских спецслужб, над которой "смеется" грузинское руководство. Однако прямых глупостей Тбилиси совершать не намерен, и никаких требований о выдаче, как можно понять, грузинская сторона выдвигать не собирается. Посмеются – и займутся более важными делами. Переговорами с оппозицией, например.

Пожалуй, это самая точная реакция на инцидент с Аликом Бжания, так непохожем на Александра Глухова. Вне зависимости от того, сам по себе сбежал грузинский штурман или действовал в рамках неведомой нам, но по-человечески так понятной спецоперации Кремля. В любом случае они теперь неразлучны в нашем сознании – грузинский моряк и российский пехотинец. Они теперь символы. Живые символы минувшей войны, в которой тупая жестокость так намертво соединилась с пропагандистским маразмом, что уже не различишь: где кончается кровь и начинается состязание дезертиров. Вчера Россия сквитала счет в этом матче, но до финального свистка я бы не рискнул делать прогнозов.