Совсем недавно, в день 80-летия певицы, благодаря телевидению мы вновь услышали ее песни - после существенного перерыва. Должно быть, для молодых это было открытием незнакомой для них певицы с ее необыкновенно глубоким, богатым голосом. В этих песнях отчетливо слышны народные интонации - школа имени Пятницкого сохранилась на протяжении всей сольной карьеры Зыкиной.
О Людмиле Зыкиной, ушедшей сегодня на 81-м году жизни, - московский музыкальный критик Елена Черемных:
- Когда человек умирает в таком возрасте, мы можем говорить о том, что это большой, достойный, хороший срок. Когда на 81-м году жизни умирает человек такой славы и такой значительности, как Людмила Зыкина, - а ее след в музыкальной культуре был единичным: она действительно отвечала своим образом за некое реноме и за некоторую репутацию всей страны, - мы должны признать, что из жизни ушел очень важный человек.
Все то долгое время, которое Зыкина была на эстраде, предлагаемый ею образ отличался единством и неизменностью. Я бы назвала его образом дочери той самой Родины-матери, плакат которой хорошо известен всем еще со времен Второй мировой войны. Раскол, внесенный в ее жизнь и в историю страны ходом Второй мировой войны, оказался столь значимым, что сейчас кажется абсолютно логичным, что эта девочка - в 13 лет вставшая за станок завода Орджоникидзе, впоследствии в отроческом возрасте успевшая поработать и сиделкой в больнице имени Вишневского, и швеей в больнице имени Кащенко, - что она, 18-летней придя в хор Пятницкого, в общем-то, уже чувствовала себя ответственной за страну, какой она будет после этой войны. Страну разоренную, возрождающуюся. И вот это чувство молодой ответственности, наверное, наложило особый отпечаток на ее образ.
- Почему в постсоветское время ее песни почти перестали звучать по телевидению, на радио?
- Это абсолютно логично. Так случилось со многими. Мудрость Зыкиной заключалась в том, что она не разрушала свой образ: она пронесла его цельным через всю свою певческую эстрадную карьеру. Возможно, она понимала, что возможности ее голоса заключаются не столько в его вокальном богатстве, сколько в способности быть постоянным собеседником, постоянным лирическим терапевтом - который в советской эстраде говорит людям о том, что им дорого и мило.
Когда случилась перестройка, когда наша эстрада стала плавно переформатироваться в совершенно другую категорию, которую нынче мы называем словом "шоу-бизнес", Зыкина, разумеется, уступила совершенно другим интенциям. Потому что шоу-бизнес - это территория зарабатывания денег, это территория быстрого вбрасывания всего нового, что еще не отработано шоу-бизнесовым подходом. В этом смысле, конечно, Людмила Георгиевна не могла вписаться в новую систему. Можно только поразиться еще раз ее мудрости - аналогичной, между прочим, и мудрости Магомаева. Эти артисты поняли, что их время ушло - в том смысле, что искусство их времени имело свои четкие векторы. И забрасывать себя на другие экономические, финансовые и идеологические территории для них означало нарушить некоторым способом цельность самих себя.
О Людмиле Зыкиной, ушедшей сегодня на 81-м году жизни, - московский музыкальный критик Елена Черемных:
- Когда человек умирает в таком возрасте, мы можем говорить о том, что это большой, достойный, хороший срок. Когда на 81-м году жизни умирает человек такой славы и такой значительности, как Людмила Зыкина, - а ее след в музыкальной культуре был единичным: она действительно отвечала своим образом за некое реноме и за некоторую репутацию всей страны, - мы должны признать, что из жизни ушел очень важный человек.
Мудрость Зыкиной заключалась в том, что она не разрушала свой образ: она пронесла его цельным через всю свою певческую эстрадную карьеру
Все то долгое время, которое Зыкина была на эстраде, предлагаемый ею образ отличался единством и неизменностью. Я бы назвала его образом дочери той самой Родины-матери, плакат которой хорошо известен всем еще со времен Второй мировой войны. Раскол, внесенный в ее жизнь и в историю страны ходом Второй мировой войны, оказался столь значимым, что сейчас кажется абсолютно логичным, что эта девочка - в 13 лет вставшая за станок завода Орджоникидзе, впоследствии в отроческом возрасте успевшая поработать и сиделкой в больнице имени Вишневского, и швеей в больнице имени Кащенко, - что она, 18-летней придя в хор Пятницкого, в общем-то, уже чувствовала себя ответственной за страну, какой она будет после этой войны. Страну разоренную, возрождающуюся. И вот это чувство молодой ответственности, наверное, наложило особый отпечаток на ее образ.
- Почему в постсоветское время ее песни почти перестали звучать по телевидению, на радио?
- Это абсолютно логично. Так случилось со многими. Мудрость Зыкиной заключалась в том, что она не разрушала свой образ: она пронесла его цельным через всю свою певческую эстрадную карьеру. Возможно, она понимала, что возможности ее голоса заключаются не столько в его вокальном богатстве, сколько в способности быть постоянным собеседником, постоянным лирическим терапевтом - который в советской эстраде говорит людям о том, что им дорого и мило.
Когда случилась перестройка, когда наша эстрада стала плавно переформатироваться в совершенно другую категорию, которую нынче мы называем словом "шоу-бизнес", Зыкина, разумеется, уступила совершенно другим интенциям. Потому что шоу-бизнес - это территория зарабатывания денег, это территория быстрого вбрасывания всего нового, что еще не отработано шоу-бизнесовым подходом. В этом смысле, конечно, Людмила Георгиевна не могла вписаться в новую систему. Можно только поразиться еще раз ее мудрости - аналогичной, между прочим, и мудрости Магомаева. Эти артисты поняли, что их время ушло - в том смысле, что искусство их времени имело свои четкие векторы. И забрасывать себя на другие экономические, финансовые и идеологические территории для них означало нарушить некоторым способом цельность самих себя.
