По одной из версий, взрыв, прогремевший 26 мая, – дело рук неонацистов. Журналисты, в частности, отмечают, что прошло как раз три года со дня столкновения в Ставрополе между кавказцами и местными жителями, в результате которого погиб чеченец. Возможно, ультраправые так отметили годовщину той драки?
Версию о причастности к ставропольскому теракту ультраправых группировок анализирует в эфире Радио Свобода Галина Кожевникова, заместитель директора информационно-аналитического центра "СОВА", много лет ведущего мониторинг преступлений, совершаемых в России на почве межнациональной розни.
– Похоже ли это на почерк неонацистов?
– Да, очень. И дата действительно подходит. И уж больно место выбрано примечательное. Сейчас на известных ультраправых форумах как раз обсуждается вопрос, могли ли взрыв осуществить ультраправые. Сходятся, в основном, на том, что могли. Потому что концерт-то намечался чеченской, вайнахской музыки. А кто еще, пишут, кроме кавказцев, будет слушать кавказскую музыку? Похоже, это был взрыв, направленный на максимальное поражение зрителей – уроженцев Кавказа, которые живут в Ставрополе и которые пойдут слушать эту музыку. Не зря же теракт произошел за 15 минут до начала концерта – как раз когда зрители стекаются в концертный зал. Все, в общем, очень логично выглядит. Когда я вчера впервые прочитала об этом взрыве, первая мысль была: очень похоже на неонацистский след.
Все рассуждения о том, что после 2007 года неонацистов в Ставрополе поприжали, достаточно умозрительные. Конечно, был сильный прессинг после событий 2007 года, конечно, там прижали некоторые неонацистские группировки, но ситуация не так однозначна. На Ставрополье было несколько конкурирующих ультраправых организаций. Одни прижали – и благодаря этому другие прекрасно поднялись, приблизились к местной власти, выиграли в конкурентной борьбе за националистическую поляну.
Не хочу говорить о конкретных организациях. Но у некоторых из них – и военно-полевые лагеря, и военно-патриотические клубы, в которых они как учились навыкам боевых искусств, так и продолжают учиться. Есть там, естественно, огнестрельное оружие и взрывчатка, потому что это же просто военно-патриотические лагеря… Кстати, такие лагеря – хорошо отработанные технологии неонацистов. В общем, я не удивлюсь, если у следствия появится неонацистская версия.
– Все-таки одно дело – нападения в подъезде, массовые драки и совсем другое – теракт, устроенный по всем правилам террористической войны. Есть у ультраправых возможность организовать такое? И кто это может финансировать?
– Ну, во-первых, создание бомбы стоит копейки, это очень дешево. Во-вторых, члены националистических организаций платят взносы. И военно-патриотические клубы финансируются на региональном уровне. Я уж не говорю о том, что руководят более-менее легальными "патриотическими" организациями люди, как правило, не бедные. Инфраструктура финансирования различных нужд ультраправых организаций уже давно сложилась как на региональном, так и на общефедеральном уровне. А уж грамотно заложить бомбу в военно-патриотическом лагере научат…
Кстати, военно-патриотические лагеря изобрела известная организация РНЕ еще в 90-е годы. И с тех пор было лишь три-четыре случая, когда прокуратура обращала внимание на деятельность военно-патриотических клубов в связи с тем, что они подконтрольны ультраправым. В стране работают сотни, если не тысячи таких клубов, полностью подконтрольных ультраправым. Занятия в них ведут профессиональные люди, офицеры, прошедшие Чечню, имеющие различные военные навыки. И если уже 20 лет в стране функционируют клубы, которые реально готовят диверсантов, в стране, естественно, появились тысячи человек, которые могут осуществлять грамотные диверсии. А уж пойдут они служить в армию (к которой их якобы в этих клубах готовят) или не пойдут – другой вопрос. Количество когда-нибудь переходит в качество, вот и настал момент. Впрочем, настал не сегодня, а несколько лет назад. Взрыв на Черкизовском рынке (в августе 2006 года. – РС.) показал, что неонацисты переходят к новому этапу своей борьбы, когда люди, овладевшие диверсионными навыками, начинают проявлять себя на улицах российских городов.
– Какова цель неофашистов? Дестабилизация ситуации? Зачем?
– Конкретно в Ставрополе – не знаю. А в целом – да, дестабилизация ситуации. Довести народ до революции, которая, какпредполагается, свергнет правящий режим. И на волне этой революции прийти к власти, чтобы наконец осуществить свою давнюю мечту – выгнать всех нерусских из России. Я это вот так примитивно излагаю, но по сути именно такие планы, они давно уже сформулированы.
– Теперь на Кавказе властям придется воевать на два фронта? С одной стороны – ультраправые, с другой стороны – исламистское кавказское вооруженное подполье. Хватит ли сил?
– Ну, я бы не сказала, что сейчас на Кавказе неонацистское подполье будет значимой силой. Там все-таки очень сильно исламистское подполье, сепаратистское. Так что я не думаю, что там действительно второй фронт открывается. Скорее всего, сейчас просто прижмут эти организации, и они опять притихнут на несколько лет.
Но если рассматривать ситуацию в масштабе всей страны… С одной стороны, чеченский конфликт, расползающийся по всему Северному Кавказу и по России в целом. С другой – нарастает террористическая угроза со стороны неонацистов, которая, кстати, уже официально признана властями второй по значимости террористической угрозой после северокавказской. И в этом контексте вопрос, хватит ли у власти сил, для меня, честно говоря, не имеет однозначного ответа. Потому что это разные виды терроризма. Про северокавказский за долгие годы по крайней мере кое-что узнали, с ним хоть как-то научились бороться. А вот что делать с неонацистским террором, пока еще никто не знает – это совершенно очевидно.
Версию о причастности к ставропольскому теракту ультраправых группировок анализирует в эфире Радио Свобода Галина Кожевникова, заместитель директора информационно-аналитического центра "СОВА", много лет ведущего мониторинг преступлений, совершаемых в России на почве межнациональной розни.
– Похоже ли это на почерк неонацистов?
– Да, очень. И дата действительно подходит. И уж больно место выбрано примечательное. Сейчас на известных ультраправых форумах как раз обсуждается вопрос, могли ли взрыв осуществить ультраправые. Сходятся, в основном, на том, что могли. Потому что концерт-то намечался чеченской, вайнахской музыки. А кто еще, пишут, кроме кавказцев, будет слушать кавказскую музыку? Похоже, это был взрыв, направленный на максимальное поражение зрителей – уроженцев Кавказа, которые живут в Ставрополе и которые пойдут слушать эту музыку. Не зря же теракт произошел за 15 минут до начала концерта – как раз когда зрители стекаются в концертный зал. Все, в общем, очень логично выглядит. Когда я вчера впервые прочитала об этом взрыве, первая мысль была: очень похоже на неонацистский след.
Все рассуждения о том, что после 2007 года неонацистов в Ставрополе поприжали, достаточно умозрительные. Конечно, был сильный прессинг после событий 2007 года, конечно, там прижали некоторые неонацистские группировки, но ситуация не так однозначна. На Ставрополье было несколько конкурирующих ультраправых организаций. Одни прижали – и благодаря этому другие прекрасно поднялись, приблизились к местной власти, выиграли в конкурентной борьбе за националистическую поляну.
Если уже 20 лет в стране функционируют клубы, которые реально готовят диверсантов, в стране, естественно, появились тысячи человек, которые могут осуществлять грамотные диверсии.
Не хочу говорить о конкретных организациях. Но у некоторых из них – и военно-полевые лагеря, и военно-патриотические клубы, в которых они как учились навыкам боевых искусств, так и продолжают учиться. Есть там, естественно, огнестрельное оружие и взрывчатка, потому что это же просто военно-патриотические лагеря… Кстати, такие лагеря – хорошо отработанные технологии неонацистов. В общем, я не удивлюсь, если у следствия появится неонацистская версия.
– Все-таки одно дело – нападения в подъезде, массовые драки и совсем другое – теракт, устроенный по всем правилам террористической войны. Есть у ультраправых возможность организовать такое? И кто это может финансировать?
– Ну, во-первых, создание бомбы стоит копейки, это очень дешево. Во-вторых, члены националистических организаций платят взносы. И военно-патриотические клубы финансируются на региональном уровне. Я уж не говорю о том, что руководят более-менее легальными "патриотическими" организациями люди, как правило, не бедные. Инфраструктура финансирования различных нужд ультраправых организаций уже давно сложилась как на региональном, так и на общефедеральном уровне. А уж грамотно заложить бомбу в военно-патриотическом лагере научат…
Кстати, военно-патриотические лагеря изобрела известная организация РНЕ еще в 90-е годы. И с тех пор было лишь три-четыре случая, когда прокуратура обращала внимание на деятельность военно-патриотических клубов в связи с тем, что они подконтрольны ультраправым. В стране работают сотни, если не тысячи таких клубов, полностью подконтрольных ультраправым. Занятия в них ведут профессиональные люди, офицеры, прошедшие Чечню, имеющие различные военные навыки. И если уже 20 лет в стране функционируют клубы, которые реально готовят диверсантов, в стране, естественно, появились тысячи человек, которые могут осуществлять грамотные диверсии. А уж пойдут они служить в армию (к которой их якобы в этих клубах готовят) или не пойдут – другой вопрос. Количество когда-нибудь переходит в качество, вот и настал момент. Впрочем, настал не сегодня, а несколько лет назад. Взрыв на Черкизовском рынке (в августе 2006 года. – РС.) показал, что неонацисты переходят к новому этапу своей борьбы, когда люди, овладевшие диверсионными навыками, начинают проявлять себя на улицах российских городов.
– Какова цель неофашистов? Дестабилизация ситуации? Зачем?
– Конкретно в Ставрополе – не знаю. А в целом – да, дестабилизация ситуации. Довести народ до революции, которая, как
– Теперь на Кавказе властям придется воевать на два фронта? С одной стороны – ультраправые, с другой стороны – исламистское кавказское вооруженное подполье. Хватит ли сил?
– Ну, я бы не сказала, что сейчас на Кавказе неонацистское подполье будет значимой силой. Там все-таки очень сильно исламистское подполье, сепаратистское. Так что я не думаю, что там действительно второй фронт открывается. Скорее всего, сейчас просто прижмут эти организации, и они опять притихнут на несколько лет.
Но если рассматривать ситуацию в масштабе всей страны… С одной стороны, чеченский конфликт, расползающийся по всему Северному Кавказу и по России в целом. С другой – нарастает террористическая угроза со стороны неонацистов, которая, кстати, уже официально признана властями второй по значимости террористической угрозой после северокавказской. И в этом контексте вопрос, хватит ли у власти сил, для меня, честно говоря, не имеет однозначного ответа. Потому что это разные виды терроризма. Про северокавказский за долгие годы по крайней мере кое-что узнали, с ним хоть как-то научились бороться. А вот что делать с неонацистским террором, пока еще никто не знает – это совершенно очевидно.
