Госдума готовится к рассмотрению законопроекта о Федеральной службе безопасности, согласно которому это ведомство получит расширенные полномочия и сможет возродить практику "профилактических бесед" с любым гражданином. До этого ФСБ имела право вызывать для дознания лишь представителей коммерческих фирм. Новую инициативу в интервью Радио Свобода комментирует главный редактор издания Аgentura.ru Андрей Солдатов:
– Похоже на то, что возрождается практика проведения так называемых профилактических мероприятий. В принципе, об этом начали говорить еще пару лет назад, когда шла речь о том, что в области борьбы с экстремизмом, в том числе и с политическим экстремизмом, нужно опираться на превентивные меры. Раньше, скажем, вызвать на беседу любого журналиста можно было только в рамках открытого уголовного дела, и он мог придти на эту беседу со своим адвокатом. Теперь же какой-нибудь документ внутреннего характера может стать основанием для разговора с журналистом в той обстановке, в которой это удобно ФСБ. При этом, насколько я понимаю, законопроектом, в случае неявки на такую беседу, предусмотрены административные санкции – от штрафа до задержания на 15 суток. То есть, похоже на то, что возрождается практика, которая благополучно умерла в конце 80-х – все эти профилактические беседы о том, как и что нужно делать.
– Как вы считаете, не может ли борьба с экстремизмом стать прикрытием для репрессивных мер, скажем, когда речь идет о разгоне в Москве маршей несогласных? И вообще, не связан ли этот законопроект с активностью оппозиции?
– Самое интересное, что, возможно, эти процессы идут параллельно. Дело в том, что "маршами несогласных" все-таки занимаются министерство внутренних дел и специальные центры, которые существуют в этой структуре. А ФСБ тем временем, дистанцируясь от этой проблемы, на самом деле использует режим наибольшего благоприятствования, чтобы возвратить себе то, что им казалось удобным и правильным делать в 80-е годы. Их, по-моему, совершенно не смущает тот факт, что это было неэффективным тогда и вряд ли будет эффективным сейчас. Им просто нравятся эти меры - они до сих пор считают опыт КГБ в борьбе с политической оппозицией очень ценным и продолжают его изучать. Поэтому, я думаю, это параллельные процессы.
– Если подытожить, кому и чему принятие этого законопроекта может нанести ущерб?
– Я думаю, что этот законопроект вряд ли нанесет ущерб, например, СМИ в Москве, потому что даже если журналиста какой-то крупной газеты или радиостанции вызовут на подобную беседу, тот сразу же поставит об этом в известность не только свое руководство, но и общественность. И, в общем, ущерб будет нулевой. Но, к сожалению, в регионах это может создать трудности, потому что если будут вызывать региональных журналистов, которые не так защищены, не так публичны, то это может быть фактором давления.
– Похоже на то, что возрождается практика проведения так называемых профилактических мероприятий. В принципе, об этом начали говорить еще пару лет назад, когда шла речь о том, что в области борьбы с экстремизмом, в том числе и с политическим экстремизмом, нужно опираться на превентивные меры. Раньше, скажем, вызвать на беседу любого журналиста можно было только в рамках открытого уголовного дела, и он мог придти на эту беседу со своим адвокатом. Теперь же какой-нибудь документ внутреннего характера может стать основанием для разговора с журналистом в той обстановке, в которой это удобно ФСБ. При этом, насколько я понимаю, законопроектом, в случае неявки на такую беседу, предусмотрены административные санкции – от штрафа до задержания на 15 суток. То есть, похоже на то, что возрождается практика, которая благополучно умерла в конце 80-х – все эти профилактические беседы о том, как и что нужно делать.
– Как вы считаете, не может ли борьба с экстремизмом стать прикрытием для репрессивных мер, скажем, когда речь идет о разгоне в Москве маршей несогласных? И вообще, не связан ли этот законопроект с активностью оппозиции?
– Самое интересное, что, возможно, эти процессы идут параллельно. Дело в том, что "маршами несогласных" все-таки занимаются министерство внутренних дел и специальные центры, которые существуют в этой структуре. А ФСБ тем временем, дистанцируясь от этой проблемы, на самом деле использует режим наибольшего благоприятствования, чтобы возвратить себе то, что им казалось удобным и правильным делать в 80-е годы. Их, по-моему, совершенно не смущает тот факт, что это было неэффективным тогда и вряд ли будет эффективным сейчас. Им просто нравятся эти меры - они до сих пор считают опыт КГБ в борьбе с политической оппозицией очень ценным и продолжают его изучать. Поэтому, я думаю, это параллельные процессы.
– Если подытожить, кому и чему принятие этого законопроекта может нанести ущерб?
– Я думаю, что этот законопроект вряд ли нанесет ущерб, например, СМИ в Москве, потому что даже если журналиста какой-то крупной газеты или радиостанции вызовут на подобную беседу, тот сразу же поставит об этом в известность не только свое руководство, но и общественность. И, в общем, ущерб будет нулевой. Но, к сожалению, в регионах это может создать трудности, потому что если будут вызывать региональных журналистов, которые не так защищены, не так публичны, то это может быть фактором давления.
