Александр Генис: Мы часто называем английский “языком планетарной цивилизации”. Но, справедливости ради, надо признать, что речь идет об особом, упрощенном наречии, о пиджин-инглиш, которым, так или иначе, владеет сегодня значительная часть земного населения. Признавая этот факт, многие хотят сделать этот упрощенный язык - “глобиш” - вполне официальным средством универсальной коммуникации. Сперва таким глобальным языком был греческий, потом — латынь, затем — французский. Сегодня это — английский. Лингвисты говорят: зачем противиться доминированию английского? И вместо этого предлагают всем научиться упрощенной форме английского, такой, какую ему придали те, для кого он — неродной. Однако этот проект – и этот язык – вызывает гневные протесты. О спорах вокруг “глобиша” рассказывает книга, которую нашим слушателям представит Марина Ефимова.
Robert McCrum. “Globish. How the English Language Became the World’s Language”.
Роберт МакКрам. “Глобиш. Как английский язык стал языком всего мира”
Марина Ефимова: Термин “globish” - то есть, “global English” (глобальный английский) был изобретен индусским лингвистом Мадукаром Гогэйтом, который, видя повсеместную нужду в знании английского языка, предложил создать новый диалект, в котором все английские слова “пишутся, как слышатся”. В 1998 году проект Гогейта был представлен на рассмотрение британского “Общества упрощения правописания”... где, очевидно, и застрял. Но термин подхватил другой энтузиаст - вице-президент французского филиала фирмы “IBM” Жан Поль Нерьер. Он предложил использовать упрощенный английский язык, для чего собрал словарь “глобиша”, состоящий из полутора тысячи слов, якобы достаточных для деловых и светских отношений. Предложение Нерьера, в свою очередь, вызвало одобрение британца Роберта МакКрама, редактора журнала “Observer”, автора бестселлера “The Story of English”. Он-то и написал книгу, которую мы сегодня обсуждаем – “Глобиш. Как английский язык стал языком всего мира”.
Диктор: “Английский язык - lingua franca (лингва франка) третьего тысячелетия. На этом языке Китай торгует с Замбией; грек смотрит новости по “CNN”; некий житель Ближнего Востока звонит в Лондон другу и предупреждает, чтобы он вышел из автобуса – до того, как автобус взорвется. Английский язык не распадётся на новые языки и не умрет, как умерла латынь, потому что он поддержан интернетом, глобальным рынком, массовым консюмеризмом, системой мгновенной связи, глобализацией спорта и наследием Уинстона Черчилля”.
Марина Ефимова: Латынь, конечно, обижена автором зря: она-то, действительно, была языком мира целое тысячелетие, а насчет английского еще не известно, сколько он продержится.
Первые 12 глав книги “Глобиш” - биография английского языка, начиная с 14-го века и до нынешнего времени, когда этот язык стал родным для 500 миллионов человек, говорят на нем 1,8 миллиардов человек и 80% текстов в интернете написаны по-английски. Популяризаторами английского МакКрам считает многих выдающихся англичан и американцев: в конце 15-го века это Уильям Какстон - первый издатель Чосера и Томаса Мэлори. В 18-м веке - Томас Пэйн - американский мыслитель, “крёстный отец всемирного английского”. И, конечно, писатели: от Шекспира до Марка Твена, от Чосера до Хемингуэя.
Распространению английского языка нередко помогала, по выражению МакКрама, “славная ирония исторических процессов”:
Диктор: “Отделение Америки от Англии, резко сократив владения Британской Империи, невероятно расширило сферу владений английского языка. Индийское общество, находясь под гнетом британского колониализма, впитало в себя английскую лингвистическую культуру (что теперь дает индусам значительные преимущества перед китайцами). Вторая мировая война принесла английский язык на Восток, а Холодная война посеяла зерна английского в таких регионах Европы, которые до этого всячески сопротивлялись британскому и американскому культурному колониализму”.
Марина Ефимова: Вторую часть книги “Глобиш” автор посвящает самой идее упрощения языка ради того, чтобы им могли пользоваться все на свете. Когда-то, в 18-19 веках языком мира был французский – оттого и выражение “франка лингва”. Но он был доступен только аристократии да узкой прослойке среднего класса. Сейчас только в Китае английский изучают 350 миллионов человек – иногда в обязательном порядке. Понятно, что всем иностранцам не удастся овладеть полноценным английским, и МакКрам цитирует премьер-министра Сингапура, который сказал: “Чтобы хорошо говорить по-английски, не обязательно использовать изысканные слова или пытаться подражать британскому акценту. Мы можем говорить с нормальной сингапурской интонацией, которая нейтральна и понятна”. МакКрам подхватывает слова премьера: “Нейтрален и понятен, - пишет он, - вот лучшее определение языка “глобиш”. Однако МакКрам не может не заметить, до какой степени упрощения доходит стихийное преображение английского языка ради облегчения и краткости – особенно в переговорах по электронной почте (и не только между иностранцами):
Диктор: “Традиционалисты будут, конечно, оплакивать знаменитый текст Гамлета “To be or not to be? –That is the question”, который переводится в интернетный вариант так: слова “To be” изображаются цифрой 2 и буквой “би”, а в конце фразы – знак равенства и вопросительный знак. Не стоит впадать в панику по этому поводу. Электронный язык не опасен, он просто игрив, краток и универсален”.
Марина Ефимова: Это было бы верно, если бы то, что для одних – игра, для других не становилось языковой нормой. МакКрам сам пересказывает свой разговор с китайскими книготорговцами, которые заинтересованы только в английских бестселлерах, а не в тех книгах, которые получили Нобелевскую или Пулитцеровскую премию. Рецензент книги, историк языка Рой Блаунт подводит горестный итог:
Диктор: “Несмотря на свой энтузиазм относительно языка “глобиш”, МакКрам дает в своей книге достаточно свидетельств того, что упрощение сделает глобальный английский язык жидким, безликим и безвкусным. И что, поддаваясь давлению глобализации и соблазну больших тиражей, издатели в англоязычных странах будут все больше склоняться к изданию универсальной глобиш прозы, универсальных, всем доступных глобиш сюжетов и отвергать настоящую литературу за то, что она недостаточно глобиш. МакКрам показывает, как удобен “глобиш” для корпораций и бизнесменов, захватывающих мировые рынки. Он пишет: “Майкрософт плюс Дау Джонс равняется Глобиш”. Если такая перспектива кажется ему заманчивой, то нет сомнения, что мы с ним говорим на каких-то разных языках”.
Марина Ефимова: Чтобы успокоить англоязычного читателя, Роберт МакКрам напоминает, как трагично (или иронично) относились британцы к упрощению и вульгаризации английского языка во вновь образованных Соединенных Штатах Америки. В Англии с начала 17-го века американский английский не называли иначе, как “варварским”. Знаменитый составитель толкового словаря доктор Джонсон писал, что “американский диалект засорил английский язык” и что к этому должен быть готов всякий язык, выходящий за пределы своей страны. А Оскар Уайльд сказал: “У нас теперь с Америкой всё общее - кроме языка, разумеется”. Но уже в конце 19-го века Марк Твен написал “Приключения Гекельберри Финна” - литературный шедевр, который с точки зрения языка не мог написать никто, кроме американца.
Роберт МакКрам, патриот английского языка, прочит ему тысячелетнее мировое господство. Прав он или нет, но его книга поможет читателям, в чьи планы входит прожить свои скромные 70-80 лет, приготовиться к тому, что знание английского вскоре станет так же необходимо, как знание таблицы умножения.
