Анлиглобалисты есть, а антилокалистов как бы нет, на самом деле они знай себе разрушают или вовсе никогда не окультуривали вверенный им кусок земли и истории. Глобал поливариантен, заменим, восстановим, локал – нет. Глобал – техника и электроника, ее можно делать в одной стране или в другой, импортировать, воспроизводить, а локал – нет. Летом приезжаю в Суздаль – сюрприз: на несколько часов вырубилось электричество, из-за него и вода. Во всем районе, не только в городе. Купила бутылку минеральной – мыть руки, ужинала в темноте на террасе ресторана, где поставили мангал и кормили грилем. Холодильники в жару потекли сразу, продукты испортились, официантки были нелюбезны. Они не чувствовали себя ни на стороне Локала, власти которого должны были бы на деньги от суздальского туризма привести в порядок подстанцию (не говоря о разбитых дорогах), ни на стороне Глобала – туристов со всего мира, которые требуют у тебя свечей, которых нет, местного электрогенератора, возможности заказать то, что написано в меню, холодного белого вина….
В России проблема не с Глобалом: деревни, куда не проводится водопровод и газ, тем более, ретрансляторы сотовой связи и интернет – это небытие Локала: доживающих свой век старух, мужиков, не дотягивающих до сорока, их дети, пока не поздно, бегут в цивилизацию. Вроде, если нет цивилизации (она же Глобал) – никому такой Локал не нужен. Но Локал, где не сохранилось ни одного дома старше сорока лет (как те мужики), следы истории стерлись или их никогда не было, и земля заросла бурьяном – туда незачем идти Глобалу. Суздаль, с электричеством или без – ценность: здесь веками строили церкви, монастыри, жилые дома "для вечности", всё это чудом сохранилось, еще свозили сюда оставшиеся памятники деревянного зодчества из разных уголков России. Архитектура – символ веры, любое жилище – храм, и квартира в хрущобе, и тяп-ляп сколоченная изба. Обжитое, очеловеченное место – как бы заявление для вечности, новодел – попытка ее обмануть. В метафизическом смысле мы все артисты, вечность – наша публика, и если нечего ей сообщить, мы – никто и звать нас никак.
В Перигоре (юго-запад Франции) есть наскальный городок Бейнак, над рекой, смотрю – что-то непривычное в пейзаже, оказалось: нет проводов. Все коммуникации упрятаны под землю. Это дорого, но туризм же! Накопилась порция денег – местность усовершенствуется. Полвека назад Перигор был "глушью", куда не добирались скоростные поезда и трассы, соответственно, и туристы. Жили сельским хозяйством (тут родина фуа-гра и трюфелей), многочисленные замки не продать было богатым людям, чтоб реставрировали – своими силами ухаживали, как могли. Непросто было поддерживать в жизни и дома 12 века, особенно каменные крыши, но Локал выстоял, дождался, пока к нему придет Глобал. И тот пришел, потому что это сокровищница средневековой архитектуры, ренессансные замки, фамильный замок Монтеня, да просто каждый квадратный метр Перигора – "плод любви".
Или вот ничем не примечательные деревни севера Италии: ухоженные домики, везде проведены коммуникации. "А сортиры во дворе?" – спрашиваю. Оказывается, еще в 70-е годы всем, кто не мог заплатить за проведение канализации и строительство ванной-туалета, сделали это за счет бюджета. Потому что Глобал должен прийти на помощь Локал, чтоб он развивался, чтоб не чувствовал себя никому не нужным медвежьим углом.
Суздалю повезло: его почти не тронула советская власть, оставив "городом-сувениром", как это тогда называлось, для иностранцев. Москве, казалось бы, должно было повезти больше, и тогда и сейчас – столица. Но нет: история в России воспринимается как фуфло, какой надо "особняк 19 века", такой и построим, не возиться же с рухлядью! Я живу в центре, в округе на моих глазах под видом реставрации сносили под корень старинные особнячки; "Военторг", монумент эпохи, отстроили заново "точь-в-точь", но так не бывает: вышел глупо выглядящий новодел, "ряженый", подделка. В России тридцать лет – старость: труб, электропроводки, даже самих стен. Сорок – как те мужики – финита ля комедия. Жильцы либо сами должны платить несметные суммы, либо жить аварийно. Глобала в Россию можно было напустить сколько угодно: природные ресурсы несметны, но и первейшую коммуникацию – дороги – не построили ни в каком веке.
Особый путь" – это стибрить там и сям, у прошлого, у соседей, у заморских, чтоб пустить пыль в глаза – не публике-вечности, а тем, с кем затеяны игры с профитом, которого от местных жителей никогда не ждали. Местные – это наросты на недрах, лешие в лесах, русалки в водах. "Узкий круг" расчищал для себя необходимое пространство, наростам говорил вслух: "вы самобытны и велики", а про себя твердо знал, что от такого удобства, каким является рабский труд, да пусть и рабское безделье, воровство, отказываться нельзя. Сегодня и вслух говорят, что модернизации мешает население-деградант, уважая единственную его активность: криминальную. Взятка, откат, распил, более одаренные идут дальше, убийство и похороны Япончика, помнится, неделю транслировались по всем каналам, покушение на деда Хасана стало событием недели, он же контролировал то и сё, а кто не контролирует – тот деградирует. Одна мафия пытается обойти на повороте другую (раньше был захват земель, коммунизм во всем мире и мешающее население – в расход) – постоянный саспенс не оставляет времени, внимания, сил позаботиться о Локале. Какая уж тут самобытность! Глобал – это стандарт: разъемы, протоколы, трубы, провода, звезды на отелях, двигатели, аккумуляторы, рельсы, двоичный код, можно было бы жить с одними стандартами, особенно, когда они тобой и созданы, но мозги из России утекают, а она так и остается "Татарской пустыней", или "пустыней Тартар", которую древние греки считали местом Небытия. В ней всегда вспыхивали отдельные маяки и солнца, а в нынешнем, совсем раскрошившемся на атомы обществе, пропало даже ощущение вечности. Но она все равно на нас смотрит, даже если все согласятся, что можно подделать и взгляд на себя, как записи с глазков видеокамер.
Фото Александра Тягны-Рядно
В России проблема не с Глобалом: деревни, куда не проводится водопровод и газ, тем более, ретрансляторы сотовой связи и интернет – это небытие Локала: доживающих свой век старух, мужиков, не дотягивающих до сорока, их дети, пока не поздно, бегут в цивилизацию. Вроде, если нет цивилизации (она же Глобал) – никому такой Локал не нужен. Но Локал, где не сохранилось ни одного дома старше сорока лет (как те мужики), следы истории стерлись или их никогда не было, и земля заросла бурьяном – туда незачем идти Глобалу. Суздаль, с электричеством или без – ценность: здесь веками строили церкви, монастыри, жилые дома "для вечности", всё это чудом сохранилось, еще свозили сюда оставшиеся памятники деревянного зодчества из разных уголков России. Архитектура – символ веры, любое жилище – храм, и квартира в хрущобе, и тяп-ляп сколоченная изба. Обжитое, очеловеченное место – как бы заявление для вечности, новодел – попытка ее обмануть. В метафизическом смысле мы все артисты, вечность – наша публика, и если нечего ей сообщить, мы – никто и звать нас никак.
В Перигоре (юго-запад Франции) есть наскальный городок Бейнак, над рекой, смотрю – что-то непривычное в пейзаже, оказалось: нет проводов. Все коммуникации упрятаны под землю. Это дорого, но туризм же! Накопилась порция денег – местность усовершенствуется. Полвека назад Перигор был "глушью", куда не добирались скоростные поезда и трассы, соответственно, и туристы. Жили сельским хозяйством (тут родина фуа-гра и трюфелей), многочисленные замки не продать было богатым людям, чтоб реставрировали – своими силами ухаживали, как могли. Непросто было поддерживать в жизни и дома 12 века, особенно каменные крыши, но Локал выстоял, дождался, пока к нему придет Глобал. И тот пришел, потому что это сокровищница средневековой архитектуры, ренессансные замки, фамильный замок Монтеня, да просто каждый квадратный метр Перигора – "плод любви".
Или вот ничем не примечательные деревни севера Италии: ухоженные домики, везде проведены коммуникации. "А сортиры во дворе?" – спрашиваю. Оказывается, еще в 70-е годы всем, кто не мог заплатить за проведение канализации и строительство ванной-туалета, сделали это за счет бюджета. Потому что Глобал должен прийти на помощь Локал, чтоб он развивался, чтоб не чувствовал себя никому не нужным медвежьим углом.
Суздалю повезло: его почти не тронула советская власть, оставив "городом-сувениром", как это тогда называлось, для иностранцев. Москве, казалось бы, должно было повезти больше, и тогда и сейчас – столица. Но нет: история в России воспринимается как фуфло, какой надо "особняк 19 века", такой и построим, не возиться же с рухлядью! Я живу в центре, в округе на моих глазах под видом реставрации сносили под корень старинные особнячки; "Военторг", монумент эпохи, отстроили заново "точь-в-точь", но так не бывает: вышел глупо выглядящий новодел, "ряженый", подделка. В России тридцать лет – старость: труб, электропроводки, даже самих стен. Сорок – как те мужики – финита ля комедия. Жильцы либо сами должны платить несметные суммы, либо жить аварийно. Глобала в Россию можно было напустить сколько угодно: природные ресурсы несметны, но и первейшую коммуникацию – дороги – не построили ни в каком веке.
Особый путь" – это стибрить там и сям, у прошлого, у соседей, у заморских, чтоб пустить пыль в глаза – не публике-вечности, а тем, с кем затеяны игры с профитом, которого от местных жителей никогда не ждали. Местные – это наросты на недрах, лешие в лесах, русалки в водах. "Узкий круг" расчищал для себя необходимое пространство, наростам говорил вслух: "вы самобытны и велики", а про себя твердо знал, что от такого удобства, каким является рабский труд, да пусть и рабское безделье, воровство, отказываться нельзя. Сегодня и вслух говорят, что модернизации мешает население-деградант, уважая единственную его активность: криминальную. Взятка, откат, распил, более одаренные идут дальше, убийство и похороны Япончика, помнится, неделю транслировались по всем каналам, покушение на деда Хасана стало событием недели, он же контролировал то и сё, а кто не контролирует – тот деградирует. Одна мафия пытается обойти на повороте другую (раньше был захват земель, коммунизм во всем мире и мешающее население – в расход) – постоянный саспенс не оставляет времени, внимания, сил позаботиться о Локале. Какая уж тут самобытность! Глобал – это стандарт: разъемы, протоколы, трубы, провода, звезды на отелях, двигатели, аккумуляторы, рельсы, двоичный код, можно было бы жить с одними стандартами, особенно, когда они тобой и созданы, но мозги из России утекают, а она так и остается "Татарской пустыней", или "пустыней Тартар", которую древние греки считали местом Небытия. В ней всегда вспыхивали отдельные маяки и солнца, а в нынешнем, совсем раскрошившемся на атомы обществе, пропало даже ощущение вечности. Но она все равно на нас смотрит, даже если все согласятся, что можно подделать и взгляд на себя, как записи с глазков видеокамер.
Фото Александра Тягны-Рядно
