В Лондоне, в Английской национальной опере – премьера оперы российского композитора Александра Раскатова "Собачье сердце", написанной на сюжет одноименной повести Михаила Булгакова. Это первая попытка переложения на музыку знаменитого произведения.
Александр Раскатов – автор многих симфонических и камерных произведений, исполняемых как в России, так и на Западе. Сейчас он живет в Париже. Дирижер спектакля Гарри Уокер, постановщик Саймон Макбёрни. Рассказывает корреспондент РС в Лондоне Наталья Голицына, прослушавшая оперу "Собачье сердце" на ее генеральной репетиции:
– Чтобы воплотиться в оперу, "Собачьему сердцу" пришлось прождать почти четверть века с момента его публикации в Советском Союзе в 1987 году. Можно сказать, что это ничтожный срок по сравнению с тем, что понадобилось 62 года для того, чтобы написанный в 1925 году булгаковский шедевр увидел свет. Опера Раскатова в не меньшей мере, чем повесть Булгакова, – политическая сатира. Однако булгаковскую издёвку над ставшими хозяевами жизни шариковыми, люмпен-пролетариатом и советской жизнью 1920-х годов композитор выражает чисто музыкальными средствами.
В опере как бы три музыкальных пласта. Один из них это – очень экспрессивная, полная трагикомических эпизодов музыка, исполняемая сидящим в оркестровой яме симфоническим оркестром. Другой слой – это военная музыка марширующего по сцене духового оркестра. Она олицетворяет милитаристскую и тоталитарную сущность эпохи военного коммунизма. И третий пласт – это разудалая фольклорно-лубочная музыка ансамбля народных инструментов, в которую вписана похабная частушка. Она подчеркивает пристрастие Полиграфа Полиграфовича Шарикова к унаследованным от покойного вора-рецидивиста и алкоголика Клима Чугункина воровству, нецензурной брани, похоти и демагогии.
Как и в повести Булгакова, в опере пародируется пробуждение пролетарского сознания через преображение бездомного пса в человеческое существо. При этом постановщик спектакля Саймон Макбёрни выводит на сцену чудовищный и зловещий муляж огромного пса, который медленно преображается в подобие человеческого существа. Это самый драматический момент спектакля. Здесь экспрессивная музыка Раскатова достигает высот трагического пароксизма. Композитору удалось выразить не только сатирическую сущность, но и глубинный трагический подтекст булгаковской прозы.
Говорит композитор Александр Раскатов:
– Я понял, что если я буду просто писать какую-то музыкальную хохму, буффонаду, получится какой-то капустник. Поэтому в какой-то момент понял, что эту оперу, это тянущееся действие необходимо сломать. Она начинается, как опера-буфф, а кончается, как настоящая, внутренняя большая трагедия. Существует две оперы – первый акт и второй, где происходит резкий слом, потому что, мне кажется, сюжет этой книги может быть понят на совершенно разных уровнях восприятия, чем меня она очень привлекла. Можно сказать, что это просто очень смешно, развлекательно, здорово, эксцентрично, а можно увидеть там какие-то глубинные пласты. Не знаю, думал ли о них Булгаков или нет, но я старался для себя эти пласты вытащить.
Я решил написать unhappy end, в отличие от булгаковской истории. Я решил, что весь мир полон шариковых. В конце концов, весь хор, 16 человек поет в мегафон, какие-то гармонии, которые уходят куда-то в космос и параллельно при этом возникают на сцене, как результат этой моей идеи, такое клонирование этих существ. Не то что собачка мило сидит с профессором и пьет чай или молоко, а что на самом-то деле, в реальности победило совсем другое. И вот для меня показать это было очень важно. Я решил полностью уйти от конца Булгакова – показать весь ужас перед теми, которые готовы сожрать всех нас, всю нашу человеческую культуру, мысль, интеллект. Общаясь с людьми, я понял, что я не ошибся, потому что я понял, что даже в нашем мире очень много шариковых.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
Александр Раскатов – автор многих симфонических и камерных произведений, исполняемых как в России, так и на Западе. Сейчас он живет в Париже. Дирижер спектакля Гарри Уокер, постановщик Саймон Макбёрни. Рассказывает корреспондент РС в Лондоне Наталья Голицына, прослушавшая оперу "Собачье сердце" на ее генеральной репетиции:
– Чтобы воплотиться в оперу, "Собачьему сердцу" пришлось прождать почти четверть века с момента его публикации в Советском Союзе в 1987 году. Можно сказать, что это ничтожный срок по сравнению с тем, что понадобилось 62 года для того, чтобы написанный в 1925 году булгаковский шедевр увидел свет. Опера Раскатова в не меньшей мере, чем повесть Булгакова, – политическая сатира. Однако булгаковскую издёвку над ставшими хозяевами жизни шариковыми, люмпен-пролетариатом и советской жизнью 1920-х годов композитор выражает чисто музыкальными средствами.
Я решил написать unhappy end, в отличие от булгаковской истории. Я решил, что весь мир полон шариковых
В опере как бы три музыкальных пласта. Один из них это – очень экспрессивная, полная трагикомических эпизодов музыка, исполняемая сидящим в оркестровой яме симфоническим оркестром. Другой слой – это военная музыка марширующего по сцене духового оркестра. Она олицетворяет милитаристскую и тоталитарную сущность эпохи военного коммунизма. И третий пласт – это разудалая фольклорно-лубочная музыка ансамбля народных инструментов, в которую вписана похабная частушка. Она подчеркивает пристрастие Полиграфа Полиграфовича Шарикова к унаследованным от покойного вора-рецидивиста и алкоголика Клима Чугункина воровству, нецензурной брани, похоти и демагогии.
Как и в повести Булгакова, в опере пародируется пробуждение пролетарского сознания через преображение бездомного пса в человеческое существо. При этом постановщик спектакля Саймон Макбёрни выводит на сцену чудовищный и зловещий муляж огромного пса, который медленно преображается в подобие человеческого существа. Это самый драматический момент спектакля. Здесь экспрессивная музыка Раскатова достигает высот трагического пароксизма. Композитору удалось выразить не только сатирическую сущность, но и глубинный трагический подтекст булгаковской прозы.
Говорит композитор Александр Раскатов:
– Я понял, что если я буду просто писать какую-то музыкальную хохму, буффонаду, получится какой-то капустник. Поэтому в какой-то момент понял, что эту оперу, это тянущееся действие необходимо сломать. Она начинается, как опера-буфф, а кончается, как настоящая, внутренняя большая трагедия. Существует две оперы – первый акт и второй, где происходит резкий слом, потому что, мне кажется, сюжет этой книги может быть понят на совершенно разных уровнях восприятия, чем меня она очень привлекла. Можно сказать, что это просто очень смешно, развлекательно, здорово, эксцентрично, а можно увидеть там какие-то глубинные пласты. Не знаю, думал ли о них Булгаков или нет, но я старался для себя эти пласты вытащить.
Я решил написать unhappy end, в отличие от булгаковской истории. Я решил, что весь мир полон шариковых. В конце концов, весь хор, 16 человек поет в мегафон, какие-то гармонии, которые уходят куда-то в космос и параллельно при этом возникают на сцене, как результат этой моей идеи, такое клонирование этих существ. Не то что собачка мило сидит с профессором и пьет чай или молоко, а что на самом-то деле, в реальности победило совсем другое. И вот для меня показать это было очень важно. Я решил полностью уйти от конца Булгакова – показать весь ужас перед теми, которые готовы сожрать всех нас, всю нашу человеческую культуру, мысль, интеллект. Общаясь с людьми, я понял, что я не ошибся, потому что я понял, что даже в нашем мире очень много шариковых.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
