Красиво на латыни: "Vince in bono malum". "Побеждай зло добром" (Рим. 12, 21). Нападение - зло. Грехопадение есть прежде всего грехонападение. Результат грехопадения: при слове "защита" первым делом думается о том, как бы ударить первым. Чтобы превратить добро в зло, достаточно привесить к добру пистолет. Добро есть свобода от оружия, а не свобода для оружия.
Добро не есть пассивная защита, наподобие брони. Броня это закрытость, а добро есть открытость. Как же быть открытым и не пасть жертвой агрессора, манипулятора, просто не слишком вежливого человека? Никак. Можно и пасть жертвой - ну и что? Главное - быть настоящей жертвой. Солдат, который гибнет во время боя, не жертва, как баран, который гибнет, потому что набросился на другого барана, посильнее себя, не жертва. "Аки агнец веден бысть на заклание".
Иисус - жертва, потому что не ударил и не оскорбил тех, кто осуждал его на казнь и казнил. Он умел оскорблять, умел ударять, пусть Он делал это играючи, как юродивый, разыгрывал спектакль с менялами, бросал ханжам в лицо давно выхолощенные штампы типа "порождения ехиднины", и принимал в ответ подобные же штампы, не жалуясь - обычная для той эпохи манера полемизировать. Когда же дошло до рукоприкладства, то забивания гвоздей - Он молчал. вот - победа добром над злом.
Свобода не в том, чтобы носить пистолет и стрелять из него самому, а не доверять стрельбу государственному служащему. Свобода в том, чтобы жить безоружным, чтобы даже щитом, бронёй иметь дух и только дух. Это действует, что видно из панического отношения к духу насильников, угнетателей, агрессоров. Они панически боятся его, они не могут решиться признать дух - духом, они всё время подозревают тут какую-то прикрытую высокими словами материальную ловушку.
Иногда сопротивление злу добром вызывает настоящее бешенство, начинающееся с обвинений в нежелании общаться - "общением" воинственный человек считает спор, конфликт, драку. Между тем, перед лицом зла молчание - самый красноречивый текст, роскошное выписанное приглашение к разговору. Так молчал Иисус перед Своими судьями. Впрочем, и перед лицом любви молчание - верх красноречия. Общаются не те супруги, которые кричат друг на друга, а те, которые молча сидят (или лежат) бок о бок. Молятся не те, кто анафематствует окружающих, а те, кто молча открывают себя Богу.
Добро не есть пассивная защита, наподобие брони. Броня это закрытость, а добро есть открытость. Как же быть открытым и не пасть жертвой агрессора, манипулятора, просто не слишком вежливого человека? Никак. Можно и пасть жертвой - ну и что? Главное - быть настоящей жертвой. Солдат, который гибнет во время боя, не жертва, как баран, который гибнет, потому что набросился на другого барана, посильнее себя, не жертва. "Аки агнец веден бысть на заклание".
Иисус - жертва, потому что не ударил и не оскорбил тех, кто осуждал его на казнь и казнил. Он умел оскорблять, умел ударять, пусть Он делал это играючи, как юродивый, разыгрывал спектакль с менялами, бросал ханжам в лицо давно выхолощенные штампы типа "порождения ехиднины", и принимал в ответ подобные же штампы, не жалуясь - обычная для той эпохи манера полемизировать. Когда же дошло до рукоприкладства, то забивания гвоздей - Он молчал. вот - победа добром над злом.
Свобода не в том, чтобы носить пистолет и стрелять из него самому, а не доверять стрельбу государственному служащему. Свобода в том, чтобы жить безоружным, чтобы даже щитом, бронёй иметь дух и только дух. Это действует, что видно из панического отношения к духу насильников, угнетателей, агрессоров. Они панически боятся его, они не могут решиться признать дух - духом, они всё время подозревают тут какую-то прикрытую высокими словами материальную ловушку.
Иногда сопротивление злу добром вызывает настоящее бешенство, начинающееся с обвинений в нежелании общаться - "общением" воинственный человек считает спор, конфликт, драку. Между тем, перед лицом зла молчание - самый красноречивый текст, роскошное выписанное приглашение к разговору. Так молчал Иисус перед Своими судьями. Впрочем, и перед лицом любви молчание - верх красноречия. Общаются не те супруги, которые кричат друг на друга, а те, которые молча сидят (или лежат) бок о бок. Молятся не те, кто анафематствует окружающих, а те, кто молча открывают себя Богу.
