Программу ведет Петр Вайль. Участвуют главный редактор Московского бюро Радио Свобода Андрей Шарый, обозреватели и корреспонденты РС Михаил Соколов, Олег Кусов и Виталий Цыганков.

Петр Вайль: Центральным событием российской политической жизни в понедельник была пресс-конференция, которую дал президент России Владимир Путин в Кремле. На этой пресс-конференции побывали двое наших московских коллег - главный редактор Московского бюро Радио Свобода Андрей Шарый и наш обозреватель Михаил Соколов. Первый вопрос - об атмосфере, как все это выглядело, там было 700 журналистов, как сообщается, понятно, что все они вопросов задать не могли, но кто задавал вопросы, какие задавали вопросы, как вообще все это выглядело?

Андрей Шарый: О настроении зала можно, на мой взгляд, судить хотя бы по тому, что президента встретили и проводили аплодисментами, и в ходе пресс-конференции несколько раз его выступление сопровождалось довольно бурной одобрительной реакцией. Например, вот такого рода слова вызвали аплодисменты коллег: "Необходимо избавить страну от национального чванства и великодержавного шовинизма". Если проанализировать вопросы, которые задавались на пресс-конференции, то правы были коллеги, которые в понедельник утром писали в газетах о том, что пресс-конференция организована так, чтобы соблюсти ее региональный характер. 19 вопросов из 36 заданных Владимиру Путину были заданы корреспондентами региональных средств массовой информации. Как их отбирали, по какому принципу они приехали в Кремль - это разговор другой, тем не менее, очевидно, часть наших коллег как раз таки и реагировала положительно на выступление президента Путина. Он явно выглядел удовлетворенным происходящим, и настолько расслабился к концу конференции, что принялся сам выбирать в зале журналистов, которые получали возможность задать ему вопрос. В их число тоже попали в основном наши коллеги из региональных российских средств массовой информации, у которых в течение года это была единственная возможность пообщаться с президентом. Главное впечатление, а я впервые был на такого рода мероприятиях, организованных кремлевской администрацией - президенту Путину очевидно нравится общение с прессой, особенно если оно хорошо организовано, и главное впечатление, которое я вынес из пресс-конференции - то, что хорошей организацией любого дела можно обеспечить и его успех. А успехом в данном случае приходится признать то, что фактически острые темы были на этой пресс-конференции обойдены.

Михаил Соколов: Я бы добавил, что ведомство пресс-секретаря президента Алексея Громова действовало, в общем, по накатанной уже схеме прошлого года. В первый ряд усаживают журналистов из кремлевского пула, большинство из них Владимир Путин знает в лицо, и эти люди, в основном, согласовывают, как известно из неофициальной информации, свои вопросы с пресс-службой. Кроме того, как я понял опять же из схемы, конечно, часть региональных журналистов также согласовывала свои темы с пресс-секретарем президента. У него был в руках подготовленный список, там он с удовольствием выводил циферки, которые показывали, кто из журналистов уже отметился, или какая тема. Кроме того, кстати, с некоторыми региональными журналистами можно даже темы и не согласовывать. Калининградский репортер - он просто не сможет не задать вопрос о визовой ситуации, транзите в Калининград, а белгородский, например, о селе - это такой уже стандарт. Замечу еще что, конечно, к представителям западных средств массовой информации также подбираются ключи довольно просто. В общем, понятно что, например, представитель Абу-Даби задаст вопрос о ситуации на Ближнем Востоке, ну а некоторые коллеги из западных средств массовой информации также идут на такой легкий сговор с пресс-службой и задают заготовленные вопросы, как коллега с русской службы одной из телекомпаний, который почему-то спросил о реформе российской милиции. И еще одну вещь я бы заметил, которая бы стала еще лучше видна в этот раз -что Владимир Путин обучился разворачивать в свою сторону любой вопрос, его, скажем, спрашивают, знаком ли он с планом строительства на Белгородчине каких то особых коровников, а в ответ он рассказывает о вступлении в ВТО, защите отечественного производителя в увязке как раз со строительством этих самых комплексов, которые, может быть, дадут конкурентоспособную российскую продукцию, которую смогут купить и бедные.

Петр Вайль: А были ли вопросы, которые поступили президента Путина в замешательство или вызвали его неудовольствие?

Андрей Шарый: По моим наблюдениям было несколько вопросов, на которые Владимир Путин, может, предпочел бы не отвечать в такой редакции. Но я согласен с Михаилом, когда он говорил о том, что Путин, в общем, опытный политик, он знает, как отвечать на фактически любой вопрос, и нужно заметить, что и чисто по речи президента это заметно - он немного переформулирует вопрос так, чтобы ему удобнее было на него отвечать, и потом так слегка разворачивает его в другую сторону. Скажем, был вопрос, связанный с коррупцией в российских правоохранительных органах, на который Владимир Путин фактически не ответил, он ограничился общими рассуждениями на тему о том, что милиция - это часть российского общества, поэтому какое общество, такая и милиция. Примерно такой же ответ Путин дал на вопрос о том, как он относится к ситуации со свободой средств массовой информации в России. И еще я обратил внимание вот на что: конечно, даже, когда 700 журналистов сидят в зале, и это, в общем, массовое мероприятие, конечно, пробиваются самые разные вопросы, и приходится говорить о политическом уровне президента и его возможности разбираться с той или иной темой. Было хорошо заметно, что где-то он подготовлен очень хорошо и говорит по какой-то заготовленной заранее схеме, где-то он более или менее удачно импровизировал, где-то он ограничивался какими-то короткими шутками, но главный упор был сделан на общении с представителями региональных средств массовой информации.

Михаил Соколов: Я бы добавил, что представителю журнала "Экономист", который не очень хорошо сформулировал свой вопрос по-русски, но суть его, в общем, была понятна - кто стоит за вами - Путин довольно резко ответил под аплодисменты, что "стоит за мной весь российский народ", - но это все-таки не был ответ по сути, все-таки представителя "Экономиста" интересовало, на какие группы Путин хочет опираться, хотя, конечно, об армии он все-таки ответил. Он сказал, что российские генералы, военные - они не хуже других, они современные, они понимают свои задачи, в чем, надо сказать, можно усомниться, понимая какая ситуация в армии, и как идет, а собственно не идет, военная реформа в России.

Петр Вайль: Остановимся отдельно на двух важных темах, поднятых на этой пресс-конференции. Симптоматичный вопрос задал Путину представитель чеченской телерадиокомпании - как усовершенствовать "зачистки", которые российские военные проводят в Чечне. Президент счел нужным скорректировать нелепую формулировку. "Зачистки" усовершенствовать нельзя, - заметил Владимир Путин. - "Зачистки" нужно прекратить, после того, как в мирном развитии республики наступит новый этап". Слово обозревателю Радио Свобода Олегу Кусову:

Олег Кусов: Владимир Путин попытался убедить российскую общественность в том, что Кремль не пустил на самотек события в Чечне. Ситуацию в этой республике, якобы, контролируют не военные, а политики. Уверенность, с какой российский президент оценивал ситуацию в регионе и прогнозировал дальнейшие события, не должна была оставлять сомнений: все, что происходило последние три года на Северном Кавказе, укладывалось в планы Кремля. А значит и впредь задуманное будет сбываться. Согласно этим планам Чечню по выражению Владимира Путина должны защищать сами чеченцы. Для этого необходимо выстроить силовые структуры этой республики. Российский президент даже вспомнил опыт вооруженной борьбы чеченской милиции Бислана Гантамирова с вооруженными формированиями Масхадова и Басаева в начале второй чеченской кампании. Действия пророссийской чеченской милиции Владимир Путин оценил положительно. Новые задачи Кремля диктуют новые лозунги. Президент России призвал изменить негативный образ чеченцев, другими словами, пришло время, когда российским военным следует отказаться от привычного подхода, согласно которому врагом объявлялось почти вся нация. Так называемые "зачистки" лишний раз подтверждали, что российские военные не доверяют чеченцам. Все эти годы они делили сопротивление на активное и пассивное.

Новое отношение к чеченцам и создание боеспособных чеченских силовых структур, как создается впечатление, две составляющие нового кремлевского плана. Очевидно, в Москве считают, что чеченцам пришло время воевать против чеченцев. В свое время Москве удалось противопоставить друг другу давних соратников - Масхадова и Ахмада Кадырова. По их пути теперь должно пойти все остальное население республики. Механизм прост. Соплеменников могут разделить власть, деньги, кровная месть. С оставшейся после такого внутриэтнического противостояния частью народа Москве уже будет договориться намного легче. Услышали и о способе придания чеченскому суверенитету формального характера. Возможное объединение Чечни и Ингушетии значительно осложнит планы чеченским сепаратистам. Экономически окрепшая Ингушетия уже способна диктовать свою волю разрушенной до основания Чечне, население которой к тому же продолжает сокращаться. Война по формуле чеченцы против чеченцев может начаться после образования промосковской администрации и местных силовых структур. Их создание, по словам российского президента, увязано с окончанием практики так называемых "зачисток". Иными словами, жителей Чечни настойчиво приглашают перейти на службу к Кадырову в обмен на окончание изматывающих спецопераций.

Петр Вайль: Среди немногих по новому поставленных президентом России вопросов - вопрос об отношениях России и Белоруссии, актуальный в силу того, что несколькими днями раньше Владимир Путин и Александр Лукашенко обменялись довольно резкими выпадами. Сегодня Путин смягчил ситуацию. Вот как представляется президенту России ближайшее будущее отношений двух стран:

Владимир Путин: Объединение таких близких народов, как русский и белорусский, должно быть проведено на безусловной основе в рамках единого государства. А это значит, что не должно быть ни Государственной Думы Российской Федерации, ни белорусского Парламента, ни российского правительства, ни белорусского правительства. Должен быть единый парламент союзный, можно назвать его союзной Думой, можно как угодно, должно быть единое правительство и единая страна. Готовы наши партнеры к такому решению, или нет? Судя по проекту представленных нам документов, а нам белорусские партнеры передали эти документы, это проект конституционного акта союзного государства, и там написано, что в этом конституционном акте должны быть отражены определенные принципы, главным из которых является суверенитет Беларуси, территориальная целостность и право вето. Можно ли с этим спорить и критиковать? Абсолютно недопустимо и ошибочно. Нужно уважать мнение белорусского народа, который представляет интересы своей страны.

Петр Вайль: А вот как Путин видит новый механизм политического сотрудничества в отношениях Москвы и Минска?

Владимир Путин: Чего придумывать-то? В Европе, в объединенной этот механизм прописан. Какой он - Европарламент принимает решение, это решение подтверждается национальным парламентом страны Евросоюза, подписывается главой государства и принимает форму национального закона. И тогда исполняется как национальный, внутренний закон, но тогда исполняется в безусловном плане, и никто тогда уже не скажет, что большой сосед навязал то или другое решение. Или никто не скажет, что экономика России, 97 процентов от белорусской, вынуждена во вред себе принимать какие-то решения и во благо белорусской экономики. Не хочет Россия - значит, не примет соответствующего закона, но если примет - тогда должна исполнять.

Петр Вайль: О реакции белорусских политиков на выступление российского президента рассказывает корреспондент Радио Свобода в Минске Виталий Цыганков:

Виталий Цыганков: Заявление президента России о создании единого правительства единой страны противоречит Конституции Беларуси - отметил лидер молодежной организации "Гражданский форум" депутат нижней палаты белорусского парламента Владимир Новосяд. "Мы должны интегрировать наши экономические отношения, взаимодействовать на международной арене и вместе идти в Европу, но на основе территориальной целостности и суверенитета каждой из сторон" - считает Новосяд. Как известно, Владимир Путин на своей пресс-конференции заявил, что объединение России и Беларуси должно проводится на безусловной основе в рамках единого государства - "не должно быть ни Госдумы, ни белорусского парламента, а должен быть единый парламент, единое правительство и единая страна". Показательно, что эти слова Путина вызвали негативную реакцию у белорусских политиков самого разного спектра. В "Белорусском народном фронте" последнее заявление Путина назвали ультиматумом, а один из самых ортодоксальных левых депутатов белорусского парламента Сергей Костян отметил, что ни Ленин, ни Сталин не ставили вопрос о присоединении Беларуси к Российской Федерации. "Российский президент, заявляя о единой стране, ставит перед Беларусью заведомо неприемлемые условия". А вот как оценил последние заявления Путина в интервью для нашего радио лидер "Объединенной гражданской партии Беларуси" Анатолий Лебедько:

Анатолий Лебедько: Я не исключаю, что это защитная реакция Путина от Лукашенко. Я абсолютно убежден, что для Путина сейчас белорусский вопрос - вопрос из второго десятка. Вопрос важный, но не приоритетный. Полагаю, что в Санкт-Петербурге Путину пришлось выдержать десятичасовую осаду Лукашенко, для которого вопрос интеграции с наднациональными органами - вопрос самый главный. Как должен вести себя Путин в этой ситуации? Он должен выставить защиту против Лукашенко. Она может быть только в формуле - одна страна, один парламент, одно правительство и нет места для Лукашенко.

Виталий Цыганков: Так считает лидер ОГП Анатолий Лебедько. Многие аналитики отмечают, что сейчас в политической жизни Беларуси складывается парадоксальная и в какой-то мере забавная ситуация: правые и левые встают на защиту суверенитета Белоруссии, а в роли его гаранта выступает Александр Лукашенко.

Петр Вайль: Я вновь обращаюсь к Андрею Шарому и Михаилу Соколову. Скажите пожалуйста, что вам показалось примечательным в плане преемственности, что ли, власти, все-таки тема Путина - второго президента - время от времени звучит и поднимается.

Андрей Шарый: Эта тема была поднята и сегодня, во второй части пресс-конференции, однако поднята была после того, как Владимир Путин неоднократно попытался. может, я употреблю довольно сильное выражение, ревизовать наследие Бориса Ельцина, поскольку он несколько раз говорил о недееспособности властей до 1999-го года и прямо упрекал прежние советские, прежние российские власти в том, что не были решены такие-то или сякие проблемы - фактически все, о которых он говорил. Второй момент, на который я бы обратил внимание, что во внешней политике со времен Ельцина акценты очень сильно смещены Путиным в сторону Европы. Он много говорил о европейской солидарности, говорил о модели отношений России и ЕС, США не звучали фактически ни разу, лишь как пример иллюстрирующий то, что говорил президент, он не предоставил возможности ни одному американскому журналисту задать ему вопрос, он напрямую и адресно, и явно неслучайно хвалил отношения России с Китаем, и прямо упоминал имя китайского лидера в совершенно превосходной степени. На эти два момента я бы обязательно обратил внимание. Мне кажется, что это ясно - Путин начинает предвыборную кампанию, пытаясь отмежеваться от опыта Бориса Ельцина, который сейчас ему представляется как негативный опыт по раскачиванию что ли России, и вот главный лозунг Путина, о чем он сказал в самом конце пресс-конференции - что надо сохранить страну, вот он этот лозунг, если делать логический вывод из того, что говорил Путин - необходимость сохранения страны исходит из того, что на протяжении последнего десятилетия власть делала все для того, чтобы эта страна развалилась.

Михаил Соколов: Я бы добавил, что все-таки в одном случае Владимир Путин взял Бориса Ельцина под такую вялую защиту, когда речь шла о роспуске Советского Союза и об отношениях с Белоруссией, потому что он четко сказал, что не надо было создавать отдельные государства Россия и Беларусь, нужно было в тот момент уже создавать какое-то российско-белорусское государство, и тут он оговорился, "но кто знает, как бы мы действовали в той обстановке". Но это была вот такая единственная оговорка. И, кроме того, были такие человеческие, я бы сказал, фразы о Ельцине, что хорошо, что он свободный человек, хорошо, что он высказывается, пусть он говорит, а мы будем слушать.

Петр Вайль: И очень важный вопрос, который волнует всех нас хотя бы профессионально, за себя и своих коллег - шла ли речь о свободе слова и прессе?

Михаил Соколов: Да, безусловно, речь об этом шла. Этот вопрос был поставлен представителем, что интересно, Би-би-си сначала, телекомпании, и в общем Владимир Путин вполне доброжелательно высказался о прессе, но в духе той концепции, с которой уже давно Кремль живет - концепция о том, что нужно обеспечить свободу средств массовой информации от их хозяев, как вот это сложилось. То есть хозяева медийного бизнеса должны собственно заниматься медийным бизнесом, это не должны быть люди, которые связаны с каким-то другим бизнесом и используют прессу в качестве орудия достижения каких-то конкурентных преимуществ. Позиция достаточно спорная, потому что собственно как можно запретить какому-нибудь владельцу крупного предприятия, компании и так далее - финансировать средства массовой информации, и таким образом заниматься политикой. То есть, фактически получается, что Кремль запрещает крупным деятелям бизнеса заниматься политикой с помощью принадлежащих им средств массовой информации, как минимум, на федеральном уровне. В конце был затронут провинциальными журналистами, спасибо им за это, вопрос об их отношениях с губернаторами, с тем, что частные компании, в данном случае телекомпаниями, представителями государства - губернаторами - фактически дискриминируются, при этом журналист, который задавал вопрос, доказывал, что они тоже государственные по духу, что они защищают, видимо, позиции государства и ничем не отличаются от тех компаний, которые собственно финансируются государством. На это Владимир Путин сказал, что действительно официальные средства массовой информации не должны иметь преимущества на рынке перед частными, хотя с другой стороны защитил позицию, что должны быть государственные средства массовой информации, в которых печатаются, например, официальные материалы. И затем вот в свойственной ему манере - с одной стороны, с другой стороны, он сказал: ну да, у нас вот губернаторы действительно не вполне в рамках демократии довольно часто действуют, а с другой стороны руководители средств массовой информации занимаются шантажом этих самых губернаторов - и в духе доброго, в общем-то, царя или человека, который выступает в роли медитатора, предложил свести губернаторов и руководителей региональных средств массовой информации. Я думаю, что это тоже будет красивое пропагандистское мероприятие, можно представить себе, как человек 70 губернаторов станут с одной стороны стола, еще человек 70 представителей теле и радиокомпаний, например, частных сядут с другой стороны стола. Они произнесут речи и пойдут на банкет, и это тоже, в общем, будет выглядеть совсем неплохо, как и сегодняшнее мероприятие.

Петр Вайль: Последний вопрос Андрею Шарому, как, по- вашему, были ли какие-то темы, которые вопиюще не прозвучали на пресс-конференции?

Андрей Шарый: Да, конечно, такие темы были, прежде всего, на мой взгляд, самая актуальная для России тема сегодняшнего дня - рост ксенофобии и профашистских настроений в стране. Первый вопрос, который задал корреспондент ОРТ, вопрос был явно срежиссирован, в чем, в общем, ничего плохого в самом по себе нет - был вопрос о том, есть ли опасность политического экстремизма в России. Путин ответил однозначно - такой опасности нет, он отрицает наличие такой опасности, в то же время о погроме в центре Москвы, об избиениях иностранцев, об антисемитской пропаганде, о профашистских настроениях в ряде российских регионов сказано президентом ничего не было. Довольно вялая, но смелая в нынешних условиях, особенно для провинциального журналиста, попытка кубанского репортера задать вопрос о том, как Путин относится к политике губернатора Ткачева, где, как известно, мигрантов определяют по национальному признаку - тоже эта попытка не удалась. Путин ограничился общей констатацией того, что необходимо избавить страну от такого рода проблем, за что и заработал свою порцию аплодисментов. Другая тема, которая фактически не прозвучала, несмотря на то, что Путин довольно много говорил сегодня о Северном Кавказе, это тема того, как именно, каким способом закончить войну в Чечне. Потому что, несмотря на очевидное желание президента стабилизировать ситуацию на Северном Кавказе, вряд ли можно признать состоятельными с политической точки зрения заверения в том, что федеральная власть в свое время недостаточно сделала для того, чтобы чеченский народ остался в составе Российской Федерации. Но даже я бы обратил внимание, что некоторые вопросы, о которых формально Путин говорил, по сути, остались без ответа. Мы уже говорили - вопрос о коррупции, ничего не говорилось о военной реформе.

Михаил Соколов: Я бы добавил еще несколько тем. Задержки выплат пенсий и зарплат во многих регионах, нарушения прав человека в Чечне, вот эта "будановщина", как факт, олигархи и их нынешняя роль совершенно не прозвучала, странное состояние Совета Федерации, который не отражает собственно региональных интересов, замораживание военной реформы и судебный произвол исполнительной власти, и, конечно, подходы к реформе Конституции. Намеков было много, в частности, вот эта фигура умолчания вокруг вопроса об объединении Чечни и Ингушетии, то есть, "не против", но это фактически не региональный, это конституционный вопрос.

Андрей Шарый: И совсем уже в завершение, можно возразить на это, что Путин отвечал на те вопросы, которые перед ним ставили - нет. Российский президент сделал те заявления, которые он хотел сделать, и если бы он посчитал те темы, которые сейчас мы перечислили, важными - он бы вне всякого сомнения нашел бы возможность для того, чтобы сделать заявления и по этому поводу.