Международный день театра вахтанговцы отметили премьерой. Изгнанный из театра на Таганке Юрий Любимов поставил здесь "Бесов" Достоевского в собственной инсценировке.
"Бесы" с театральных подмостков не сходят. Есть спектакли-легенды, как девятичасовая работа Льва Додина и Малого драматического театра, есть просто спектакли – "Бесы" Анджея Вайды в "Современнике" или Сергея Голомазова в Театре на Малой Бронной. Готовится представить свою версию романа Российский академический молодежный театр.
Юрий Петрович Любимов собирался ставить "Бесов" с актерами созданного им Театра на Таганке. Когда труппа восстала против лидера и департамент культуры московского правительства подписал заявление Любимова об увольнении, великий режиссер заявил, что посвятит будущий спектакль своим бывшим актерам. Тогда же в переговоры о сотрудничестве с Любимовым вступил МХТ имени Чехова, но мастер предпочел Ваханговский театр, в котором (по окончании Щукинского училища) служил актером. С нынешним художественным руководителем Театра имени Вахтангова – Римасом Туминасом – судьба свела Любимова 30 лет тому назад.
– Студентом я проходил практику в Театре на Таганке. Юрий Петрович меня увидел, спросил, кто я такой. Я ответил, что пришел на практику. Он на репетициях стал сажать меня рядом с собой. В руках у него - фонарик, он то на сцену им светит, то на себя. Свет падал и на меня тоже. И он на мне показывал актерам, как играть, какие отношения у персонажей, какие конфликты. Он меня дергал, тряс, бил по голове. И так я сидел каждый день, как кукла, весь в напряжении. И вот теперь я его пригласил в театр, считайте, что это месть за то, что было 30 лет назад. Теперь я его трясу, – шутит Римас Туминас. Шутит – значит, совместной работой доволен.
А Юрий Любимов доволен театром имени Вахтангова:
– Ни мне, ни этому театру рекламы не надо. У нас все в порядке. Сама фирма уже дает гарантии. Снимите с "Мерседеса" значок – дураки не будут покупать, но автомобиль хуже не станет. Так и тут. Есть вывеска: "Академический театр имени Вахтангова". Сюда идут, потому что у него репутация хорошего театра, – говорит Юрий Любимов.
Спектакль "хорошего театра" разбит на энергичные, ритмичные эпизоды, у каждого есть свое название, соответствующее названию глав романа. Они написаны на транспарантах: "Хромоножка", "Чужие грехи", "У наших" и так далее. В "Бесах" занято 26 актеров труппы разных поколений.
Основной элемент сценического оформления (художник Максим Обрезков) – увеличенная репродукция картины Клода Лоррена "Асис и Галатея", которую очень любил Достоевский. На ней изображены прекрасные юноша и девушка. Они предаются любовным утехам в шалаше на берегу моря, но идиллия недолговечна: ревнивый Циклоп следит за Асисом и Галатеей. Об этом полотне и о "золотом веке" человечества размышляют Версилов в "Подростке" и Николай Ставрогин – главный, как говорит Любимов, герой его спектакля.
В углу сцены скромно стоит икона. По центру установлен черный рояль. В премьерных спектаклях участвует пианист Александр Гиндин (позже его заменит менее именитый музыкант). Действие положено на музыку Игоря Стравинского в обработке Владимира Мартынова.
Между задником-картиной и роялем установлены ряды черных стульев, на которых в течение всего действия сидят артисты, они же – хор "неантичной трагедии". Каждому из них достается сольная партия. Юрий Шлыков станет Степаном Верховенским, Сергей Епишев – Николаем Ставрогиным, Евгения Крегжде – Елизаветой Тушиной, Мария Бердинских – Хромоножкой, Евгений Косырев – капитаном Лебядкиным. Нелепые вирши Лебядкина про таракана в спектакле приобретают огромный смысл: жизнь общества, описанная Достоевским, действительно напоминает "стакан, полный мухоедства".
Юрий Любимов страшно сердится, когда о его театре говорят как о политическом. И теперь категорически отметает всякие попытки привязать "Бесов" к современной российской истории:
– Весь мир находится в кризисе. И это кризис отнюдь не экономический. Это всеобщий кризис веры, а без веры человек лишается твердой опоры, теряет нравственный стержень, становится игрушкой самых разнообразных, отнюдь не светлых сил. Результат этого трагичен. Террор, кровавые перевороты, войны. Насилие берет верх, инстинкт, а не разум начинает управлять людьми... Я же объясняю все время: не занимаюсь я политическим театром. У Федора Михайловича была трагическая судьба, и без религии невозможно его понять. Нужно понимать его религиозный мир, его отношения с Богом. Лев Толстой – и тот ошибся, когда говорил о "Бесах", как о фельетоне, – говорит Любимов.
В эпиграф к романуДостоевского вынесены слова Евангелия от Луки: "Тут на горе паслось большое стадо свиней, и они просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, вышедши из человека, вошли в свиней; и бросилось стадо с крутизны в озеро, и потонуло. Пастухи, увидя случившееся, побежали и рассказали в городе и по деревням. И вышли жители смотреть случившееся, и пришедши к Иисусу, нашли человека, из которого вышли бесы, сидящего у ног Иисусовых, одетого и в здравом уме и ужаснулись. Видевшие же рассказали им, как исцелился бесновавшийся".
В романе Степан Верховенский перед смертью просит перечесть этот фрагмент: "Видите, это точь-в-точь как наша Россия. Эти бесы, выходящие из больного и входящие в свиней – это все язвы, все миазмы, вся нечистота, все бесы и все бесенята, накопившиеся в великом и милом нашем больном, в нашей России, за века, за века! Oui, cette Russie, que j'aimais toujours. Но великая мысль и великая воля осенят ее свыше, как и того безумного бесноватого, и выйдут все эти бесы, вся нечистота, вся эта мерзость, загноившаяся на поверхности... и сами будут проситься войти в свиней".
Смысловой точкой спектакля оказываются именно эти слова Степана Трофимовича. Видимо, Любимов готов под ними подписаться.
"Бесы" с театральных подмостков не сходят. Есть спектакли-легенды, как девятичасовая работа Льва Додина и Малого драматического театра, есть просто спектакли – "Бесы" Анджея Вайды в "Современнике" или Сергея Голомазова в Театре на Малой Бронной. Готовится представить свою версию романа Российский академический молодежный театр.
Юрий Петрович Любимов собирался ставить "Бесов" с актерами созданного им Театра на Таганке. Когда труппа восстала против лидера и департамент культуры московского правительства подписал заявление Любимова об увольнении, великий режиссер заявил, что посвятит будущий спектакль своим бывшим актерам. Тогда же в переговоры о сотрудничестве с Любимовым вступил МХТ имени Чехова, но мастер предпочел Ваханговский театр, в котором (по окончании Щукинского училища) служил актером. С нынешним художественным руководителем Театра имени Вахтангова – Римасом Туминасом – судьба свела Любимова 30 лет тому назад.
– Студентом я проходил практику в Театре на Таганке. Юрий Петрович меня увидел, спросил, кто я такой. Я ответил, что пришел на практику. Он на репетициях стал сажать меня рядом с собой. В руках у него - фонарик, он то на сцену им светит, то на себя. Свет падал и на меня тоже. И он на мне показывал актерам, как играть, какие отношения у персонажей, какие конфликты. Он меня дергал, тряс, бил по голове. И так я сидел каждый день, как кукла, весь в напряжении. И вот теперь я его пригласил в театр, считайте, что это месть за то, что было 30 лет назад. Теперь я его трясу, – шутит Римас Туминас. Шутит – значит, совместной работой доволен.
А Юрий Любимов доволен театром имени Вахтангова:
– Ни мне, ни этому театру рекламы не надо. У нас все в порядке. Сама фирма уже дает гарантии. Снимите с "Мерседеса" значок – дураки не будут покупать, но автомобиль хуже не станет. Так и тут. Есть вывеска: "Академический театр имени Вахтангова". Сюда идут, потому что у него репутация хорошего театра, – говорит Юрий Любимов.
Спектакль "хорошего театра" разбит на энергичные, ритмичные эпизоды, у каждого есть свое название, соответствующее названию глав романа. Они написаны на транспарантах: "Хромоножка", "Чужие грехи", "У наших" и так далее. В "Бесах" занято 26 актеров труппы разных поколений.
Основной элемент сценического оформления (художник Максим Обрезков) – увеличенная репродукция картины Клода Лоррена "Асис и Галатея", которую очень любил Достоевский. На ней изображены прекрасные юноша и девушка. Они предаются любовным утехам в шалаше на берегу моря, но идиллия недолговечна: ревнивый Циклоп следит за Асисом и Галатеей. Об этом полотне и о "золотом веке" человечества размышляют Версилов в "Подростке" и Николай Ставрогин – главный, как говорит Любимов, герой его спектакля.
В углу сцены скромно стоит икона. По центру установлен черный рояль. В премьерных спектаклях участвует пианист Александр Гиндин (позже его заменит менее именитый музыкант). Действие положено на музыку Игоря Стравинского в обработке Владимира Мартынова.
Между задником-картиной и роялем установлены ряды черных стульев, на которых в течение всего действия сидят артисты, они же – хор "неантичной трагедии". Каждому из них достается сольная партия. Юрий Шлыков станет Степаном Верховенским, Сергей Епишев – Николаем Ставрогиным, Евгения Крегжде – Елизаветой Тушиной, Мария Бердинских – Хромоножкой, Евгений Косырев – капитаном Лебядкиным. Нелепые вирши Лебядкина про таракана в спектакле приобретают огромный смысл: жизнь общества, описанная Достоевским, действительно напоминает "стакан, полный мухоедства".
Юрий Любимов страшно сердится, когда о его театре говорят как о политическом. И теперь категорически отметает всякие попытки привязать "Бесов" к современной российской истории:
– Весь мир находится в кризисе. И это кризис отнюдь не экономический. Это всеобщий кризис веры, а без веры человек лишается твердой опоры, теряет нравственный стержень, становится игрушкой самых разнообразных, отнюдь не светлых сил. Результат этого трагичен. Террор, кровавые перевороты, войны. Насилие берет верх, инстинкт, а не разум начинает управлять людьми... Я же объясняю все время: не занимаюсь я политическим театром. У Федора Михайловича была трагическая судьба, и без религии невозможно его понять. Нужно понимать его религиозный мир, его отношения с Богом. Лев Толстой – и тот ошибся, когда говорил о "Бесах", как о фельетоне, – говорит Любимов.
В эпиграф к романуДостоевского вынесены слова Евангелия от Луки: "Тут на горе паслось большое стадо свиней, и они просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, вышедши из человека, вошли в свиней; и бросилось стадо с крутизны в озеро, и потонуло. Пастухи, увидя случившееся, побежали и рассказали в городе и по деревням. И вышли жители смотреть случившееся, и пришедши к Иисусу, нашли человека, из которого вышли бесы, сидящего у ног Иисусовых, одетого и в здравом уме и ужаснулись. Видевшие же рассказали им, как исцелился бесновавшийся".
В романе Степан Верховенский перед смертью просит перечесть этот фрагмент: "Видите, это точь-в-точь как наша Россия. Эти бесы, выходящие из больного и входящие в свиней – это все язвы, все миазмы, вся нечистота, все бесы и все бесенята, накопившиеся в великом и милом нашем больном, в нашей России, за века, за века! Oui, cette Russie, que j'aimais toujours. Но великая мысль и великая воля осенят ее свыше, как и того безумного бесноватого, и выйдут все эти бесы, вся нечистота, вся эта мерзость, загноившаяся на поверхности... и сами будут проситься войти в свиней".
Смысловой точкой спектакля оказываются именно эти слова Степана Трофимовича. Видимо, Любимов готов под ними подписаться.
