Активизация политической жизни в России, связанная с кампаниями выборов, привела к оживлению дискуссии о том, нужно ли вносить изменения в Конституцию страны для изменения ее политической системы. Проект нового Основного закона подготовила группа ученых-юристов из МГУ.

В программах Радио Свобода свое мнение о том, каким должна быть российская Конституция, уже высказывали историк Даниил Коцюбинский и социолог Игорь Клямкин. Доктор юридических наук, бывший судья Конституционного суда России Тамара Морщакова призывает относиться к теме конституционных изменений с повышенной осторожностью - хотя бы потому, что реальных политических условий для соответствия модернизированного Основного закона общественным реалиям в России не создано:

– Нужно просто определиться с тем, каковы цели этих изменений. Конституция России уже изменялась, и она может изменяться и дальше. Легче всего изменяются те положения, которые как раз часто подвергаются критике, а именно - сама структура и механизм власти, ее формирование и ее осуществление. Но эти положения содержатся в Конституции, начиная с ее третьей главы. И они могут изменяться путем принятия конституционного закона о внесении поправок. Так что, те, кто хотят усовершенствовать самый механизм осуществления власти, абсолютно не должны использовать такой сложный инструмент, как принятие новой Конституции. Она принимается путем созыва Конституционного собрания. Конституционного собрания нет, правила формирования этого собрания не установлены.

– Какова же цель предлагаемых изменений?

– Лично я считаю, что цель очень проста. Она заключается в том, чтобы переключить внимание общества с острых проблем осуществления власти на вещи несколько утопические и, может быть, совершенно не востребованные, не необходимые сейчас. На этой волне могут появляться очень неприятные вещи. Я знаю о проектах Конституции, которые предложены Московским университетом, его профессурой. Там речь идет о пересмотре не механизма власти, его формирования, деятельности, а об уничтожении, если хотите, основных конституционных ценностей. Высшие ценности – личность человека, его права и свободы – там не ставятся на первое место, в отличие от ныне действующей Конституции. А на первое место ставятся интересы государства и само оно как особая ценность. Но я не понимаю никакой такой ценности государства, если оно не способно, не призвано, не желает защищать права человека как высшую ценность. Государство нужно ровно настолько, насколько оно способно выполнять свою главную миссию. Здесь, конечно, есть очень суровая опасность, связанная с тем, что авторы хотят просто поменять сущность российской государственности.

– Мне понятна логика тех людей, которые предлагают внести изменения в Конституцию. Они говорят, что нынешний Основной закон России принимался под Бориса Ельцина, обращают внимание как раз на те главы, на которые вы обратили внимание, и призывают переделать Россию из президентской республики в парламентско-президентскую либо в парламентскую республику – чтобы ограничить полномочия президента страны. Вызвано это, конечно, сиюминутными политическими обстоятельствами, результатами выборов, волной общественного протеста. Такого рода изменения вы считаете допустимыми? Или они тоже не нужны?

– Это можно свободно и спокойно сделать, потому что это касается механизма власти, ее формирования и деятельности. Такие изменения, согласно переходным положениям Конституции, производятся путем принятия закона о поправках. Я не думаю, что профессора университета, которые предлагают на первое место поставить не личность, а государство, заинтересованы в создании парламентской республики; это вызывает у меня очень большие сомнения. Такого кардинального изменения - замена одного Основного закона на другой - не требуется, если нужно совершенствовать механизм власти. Мы легко поменяли период легислатуры для президента и для парламента. Никаких не нужно было конституционных собраний и т. д. Совершенствовать механизмы государственного управления можно и нужно.

– Вы считаете нужными такие конкретные изменения, где речь идет об изменении схемы с президентской на парламентскую республику для того, чтобы сбалансировать ветви власти – которые сейчас, как считают многие, разбалансированы, и всё находится под давлением президента?

– На самом деле эти изменения, если мы с вами говорим об их существе, просто невозможны при нынешней, как и при прежней однопартийной системе. Надо думать, с чего начинать. Очевидно, начинать надо с таких изменений, которые устранили бы эту однобокость, однопартийность – с изменений, которые позволили бы реально развиваться оппозиционным партиям. Потому что парламентская демократия и парламентская республика невозможны в условиях однопартийности.

– Как вы считаете, вот эта, пока что теоретическая дискуссия об изменении положений Конституции может быть плодотворной?

– Конечно. Она не может дать реальных результатов, пока не изменены основы, которые обеспечивают как раз то, что сейчас требует Конституция, но чего мы не имеем. Основной закон настаивает на плюрализме - плюрализме партий, плюрализме во взглядах, свободе информации. Она настаивает на свободе мнений, на свободе выражений этих мнений, в том числе, в ходе массовых акций. Мы сейчас этого не имеем. Просто можно провозгласить, конечно, что лучше ориентироваться на парламентскую республику, но без изменений этих вещей, о которых я сказала, это просто недостижимо. И эта дискуссия, чтобы стать плодотворной, должна начинаться с того, чтобы сторонники такого будущего развития настаивали на реализации основных положений действующей Конституции.

Этот и другие важные материалы итогового выпуска пролграммы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"