В Петербургском университете 2 сентября открылась крупная международная научная конференция по случаю 100-летия со дня рождения известного российского учёного и мыслителя, историко-географа, востоковеда, этнолога, создателя пассионарной теории этногенеза, Льва Гумилева, сына Анны Ахматовой и Николая Гумилева.

Ребенок, родивший в семье двух знаменитых поэтов, обречен войти в историю самим фактом своего рождения, даже если бы известное выражение, что на сыновьях природа отдыхает, оказалось в данном случае верным. Но природа не то что не захотела отдыхать, она, так сказать, пошла другим путем – впрочем, как и страна.

Вот она, фотография счастливой семьи – молодой офицер, красавица жена, нарядный маленький сын. Между тем, - «Детство свое я помню очень туманно и толково сказать о нем ничего не могу. Известно мне только, что я был передан сразу на руки бабушке - Анне Ивановне Гумилевой, увезен в Тверскую губернию, где у нас был сначала дом в деревне, а потом мы жили в городе Бежецке, в котором я и кончил среднюю школу. В это время я увлекся историей, и увлекся потрясающе, потому что перечитал все книги по истории, которые были в Бежецке, и по детской молодой памяти я очень много запомнил». Так пишет Лев Гумилев в своей автобиографии, которую в конце называет автонекрологом.

В ней прочитываются две трагические повести, тесно переплетенные, - как мальчик, оказавшийся ненужным своей матери, всю жизнь тоскует о ее любви, и как человек, оказавшийся ненужным своей родине, всю жизнь доказывает ей, что он не виноват. Но если история с матерью – это просто история сложных и печальных взаимоотношений, то история со страной похожа, скорее, на кошмарный сон, триллер, где героя преследуют, сажают в тюрьму, чудом выпускают, снова сажают, доводят почти до расстрела, и так 20 лет. Но фантастической кажется даже не фабула – такой триллер приключился в эти годы с миллионами – а то, что и в геологических экспедициях, и в лагерных бараках, умирая от голода и холода, Лев Гумилев учил древние языки и писал научные труды, а в перерывах между отсидками с невероятной скоростью сдавал экзамены в университет, предварительно в нем восстановившись, и получал научные степени, хотя против него, казалось, был весь мир.

Труды его, мягко говоря, не бесспорны, есть историки, утверждающие, что они вообще лежат за пределами науки. И все равно, читая его книги, всегда чувствуешь, что встретился с чем-то очень большим и талантливым, и что при всех оговорках, взгляд Льва Гумилева на мир, этот мир – меняет. И что человеку, которому при жизни приходилось спать на сундуке в прихожей в доме собственной матери, который месяцами мечтал о тарелке супа и годами почитал за счастье угол в коммуналке, уготовано почетное место в российском пантеоне – где именно, мы пока не знаем, но точно не в коридоре.

В музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме открывается новая экспозиция, посвященная Льву Гумилеву. Говорит директор музея Нина Попова.

- Мы открывали в музее-квартире Гумилева выставку «Город с большой буквы», так называл он Петербург-Петроград – Ленинград, а сегодня мы продолжаем здесь. Это экспозиция, введенная внутрь существующей экспозиции. Ведь здесь Лев Николаевич жил несколько раз, особенно важны два периода – 29 год, когда он приехал из Бежецка поступать в университет, а второй – после войны. В 44-м он отпросился из лагеря на фронт и после взятия Берлина в ноябре 45 вернулся сюда в Ленинград.

Выставка называется цитатой из завещания Гумилева, которое он написал в лагере: «В случае моей смерти рукопись прошу не уничтожать, а отдать в рукописный отдел Института Востоковедения. Авторство мое может быть опущено: я люблю науку больше собственного тщеславия». Речь идет о книге «Хунну», завещание написано в лагере как разговор с вечностью: этот текст должен быть – пусть даже без имени автора.

Экспозиция построена такими вспышками сознания из разных периодов жизни Льва Николаевича. Один период – это кусок коридора, такой тупичок, где он жил с 29-ого, когда пытался поступить в университет, но поскольку он был дворянского происхождения, ему надо было зарабатывать трудовой стаж. В углу коридора висел фонарь с буддийскими знаками, там есть следы прошлого, воспоминаний о жизни в Бежецке у бабушки, о любимом учителе Александре Ивановиче Переслегине, о книгах, которые он читал, о книгах отца, которые ему сопутствовали. Как он говорил, самое счастливое его воспоминание – это Рождество и отец.

Это построено, как некие окна в прошлое и в будущее. Внутри окон – виды, документы. Впервые, например, мы выставляем вот это завещание, его книги с автографами, диссертацию. Очень высокий замысел жизни, ощущение своей миссии, предназначения – как бы ни относиться к его идеям пассионарности, этногенеза. Подтекстом этой теории, мне кажется, был антагонистический подход к идее классовой борьбы как движущей силы истории. В его пассионарности присутствует энергия солнца и энергетическая сила личности, этноса, вот это, мне кажется, очень интересно.


Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"