Александр Генис: Уходящий год, год 70-летия Барбры Стрейзанд, принес ее поклонникам много подарков, среди которых был и сенсационный по успеху концерт в Бруклине, о котором мы недавно рассказывали. И вот - еще один дар: крайне своеобразная биография этой нестареющей звезды.
О новинке рассказывает Марина Ефимова.

William J. Mann. Hello, Gorgeous. Becoming Barbra Streisand ;
Уильям Манн. «Здравствуй, моя прелесть! Как становятся Барброй Стрейзанд». Изд. Houghton Mifflin Harcourt. 2012

Марина Ефимова: Когда биограф Уильям Манн решил писать о Барбре Стрейзанд, он был не более, чем рядовым поклонником актрисы, следил за ее карьерой, только начиная с ее расцвета и именно этот период собирался сделать предметом описания. Но, готовя материал, он изменил своему намерению, поняв, что самым решающим периодом в жизни актрисы было, как ни странно, отрочество – бунт гадкого утенка на птичьем дворе. И биограф включил в книгу только четыре года жизни Стрейзанд (с 1960-го по 1964-й), а книгу назвал “Hello, Gorgeous”- «Здравствуй, моя прелесть!». С подзаголовком: «Как становятся Барброй Стрейзанд».
«Здравствуй, моя прелесть!» - фраза, которой открывается мюзикл «Смешная девчонка», ставший первым триумфом актрисы. Этим восклицанием некрасивая, нескладная, но неунывающая юная героиня приветствует свое отражение в зеркале: Hello, Gorgeous!


Диктор: «На вкус зажиточных, конформистских 50-х годов в Америке Барбра Стрейзанд была нелепой, уродливой девчонкой, безнадежно и упрямо рвущейся в певицы и в актрисы, хотя представить ее на сцене было просто невозможно (не говоря уж об экране). В ночных клубах Гринвич Вилледж, где она иногда пела, она пугала публику своим косоглазием, клювообразным носом, бруклинскими местечковыми интонациями и костюмами из магазинов «Армии спасения». Но ее голос (хоть и с гнусавинкой, с резкими высокими нотами, не всегда приятный) был безошибочно индивидуален. Он приковывал чуткий слух откровенной, бесстрашной драматичностью – особенно в песнях «Плачь по мне, река» и «Когда уходит солнце». Но исполняя жалостливые мелодии, Стрейзанд не играла жертву, наоборот, каждый раз на подходе к высоким нотам в её голосе слышалась свирепость дерзания, словно она взбиралась на вершину, как альпинист на Маттерхорн».

Марина Ефимова: Сравнение с горой Маттерхорн пришло к автору, видимо, потому, что родом из тех мест был отец Барбры, умерший, когда дочери было полтора года и навсегда ставший её кумиром. Росла Барбра с рассеянной матерью и со злобным отчимом. В 17 лет она была вызывающе некрасива, смехотворно победительна в поведении и невероятно музыкальна. Это последнее мало кто ценил, но девочка не сдавалась. Она не прихорашивалась – наоборот, театрально афишировала свой нос, своё еврейство и нищие наряды. Её гимн из мюзикла «Смешная девчонка» - «Не поливай дождём мой парад!» - стал боевым кличем американских гадких утят.
Нью-Йорк, как Москва из песни «Александра, Александра», – всегда «найдет для деревца хоть краешек земли». Владельцы нескольких кабаре в Гринвич Вилледж любилиодарённых гадких утят, особенно владелец клуба «Bon Soir», ставшего для Барбры родным домом. Манн приводит описание этого клуба начала 60-х:

Диктор: «Вниз вели 30 ступенек, по которым вы спускались в царство тьмы. Внизу помещение было покрашено в черный цвет и освещено одной лампочкой – над кассой. Официанты носили в рукавах фонарики, а посетители двигались на ощупь, как тени, но народу всегда была уйма. У бара было так тесно, что если кто-то хватал вас за плечо, за задницу, или за карман, никогда было не узнать, кто именно. Поэтому кошельки держали в носках. Жизнь в этой преисподней начиналась после 10-ти вечера, и к полуночи в клубе «Бон Суар» было не протолкнуться».

Марина Ефимова: Нашлись и преданные ценители – тоже гонимые существа – в основном, гомосексуалисты, которые задались целью превратить Барбру в бруклинскую Золушку. Иллюстратор Боб Шуленберг придумал ей образ в стиле кинозвезд 30-х годов, костюмы они выбирали вместе в дешевых комиссионках. Актер-комик Барри Деннен находил для нее песни и помог участвовать в шоу юных талантов, где она заняла первое место. Он стал ее первым возлюбленным.
В ночных клубах с хорошим кабаре собирались ценители, и там Барбра имела успех. Но дальше клубов её не пускали. Карьера сдвинулась с мертвой точки в 62-м году, когда на Бродвее ставили мюзикл «Для вас я готов всё купить оптом».

Диктор: «Продюсер Дэвид Меррик откровенно признался, что считает Стрейзанд слишком уродливой для бродвейской сцены, но согласился дать ей комическую роль секретарши с местечковым бруклинским говорком. И 19-летняя Барбра, по американскому выражению, «украла шоу».
Поэтому в 1964 г постановщики мюзикла Джуля Стайна «Смешная девчонка» (хоть и с большими сомнениями) отдали ей главную роль. «Смешная девчонка» - история бродвейской звезды 30-х годов, комической актрисы Фанни Брайс. В первой же сцене, когда Барбра, глядя в зеркало, сказала своё незабываемое: «Hello, Gorgeous!», зрители полегли от смеха. В этом шоу она затмила не только других исполнителей, но и саму Фанни Брайс.

Марина Ефимова: Боевое отрочество вывело Барбру Стрейзанд в звёзды эстрады, а потом и в кинозвёзды (хотя даже режиссер Уайлер, снимавший фильм «Смешная девчонка» в 68-м году, всё еще боялся, что кинозритель не стерпит лица Стрейзанд на экране, особенно рядом с лицом Омара Шарифа). Но после фильма Барбра во мнении миллионов зрителей стала не только культовой фигурой, но и красавицей. Её узкое, «модильяниевское» лицо - с яркими голубыми глазами и выразительным ртом – было не столько, может быть, красивым, сколько незабываемым.
Однако битвы юности не прошли даром для характера актрисы: ее победа окрасилась яростной мстительностью. После постановки «Смешной девчонки» исполнились все мечты Барбры, включая номинацию на приз Tony, но успех нервировал ее больше, чем радовал. Она сразу стала требовательной сверх меры:

Диктор: «Уже в 64-м, сразу после премьеры она сказала: “Всё. Я больше не изгой и не аутсайдер. Теперь со мной надо играть по правилам”. Она неуклонно приписывала свои успехи только себе самой, вычеркнув из своего послужного списка и из своей жизни всех, кто помогал ей встать на ноги».

Марина Ефимова: Абсолютный контроль, требовательность и даже запугивание людей, от нее зависящих, стало стилем Стрейзанд. Манн пишет:

Диктор: «Если ей не нравился ковёр на съёмочной площадке, она становилась (или притворялась) неспособной играть, и ковер приходилось менять. Так она заработала звание, извинявшее самое худшее ее поведение – звание перфекционистки».

Марина Ефимова: Закрыв книгу о юности Барбры Стрейзанд, поневоле вспоминаешь, как слава и возраст изменили певицу. Рецензент Джеймс Гэвин пишет в «Нью-Йорк Таймс»:

Диктор: «Её обворожительная спонтанность на сцене давно исчезла, сменившись осторожным расчетом. Легенда Барбры Стрейзанд – история о том, как дорого может стоить осуществление мечты. Она была певицей и актрисой, а стала королевой эстрады. Официальная цена билетов на два последних ее концерта в Бруклине была 650 долларов. Через полвека после унижений, доставшихся гадкому утенку, лебедь всё еще заставляет публику платить за это унижение».

Марина Ефимова: На мой вкус, с какого-то момента Стрейзанд стала слишком любоваться собственным голосом. Она замедляла темп песен, делая их нарочито и неуместно многозначительными. Но у меня и до сих пор мурашки бегут по спине, когда я слышу волшебный, чуть мяукающий голос молодой Барбры Стрейзанд, поющий «Хелло-о, Луис...»