На Балканах говорят, что последние решения Международного суда по бывшей Югославии могут перечеркнуть все то, что этот орган юстиции сделал со времени окончания войн.
В течение двадцати лет работы Международного трибунала по бывшей Югославии к его деятельности было мало претензий со стороны жертв балканских войн 90-х годов. Однако начиная с ноября минувшего года суд вынес пять решений освободить из-под стражи высших должностных лиц в период югославских конфликтов: хорватских генералов Анте Готовину и Младана Маркача, затем бывшего начальника генерального штаба югославских (то есть сербских) войск Момчило Перишича, а в июне – двоих руководителей Государственной службы безопасности Сербии Йовицу Станишича и Франко Симатовича. В регионе начали говорить о политической мотивации этих приговоров, которые способны перечеркнуть все то, что сделал этот международный орган правосудия за предыдущие годы. Прокурор суда Серж Браммерц в интервью Радио Свобода также говорил о критике в адрес трибунала и о наследии, которое оставляет этот международный орган юстиции.
– По вашему мнению, оправдательные решения последних месяцев могут сказаться на наследии Международного трибунала по бывшей Югославии?
– Конечно, время покажет. Факт остается фактом: суд и, в частности, офис прокурора провел расследование против 161 человека. Все они обвинялись в тяжелейших преступлениях. Сейчас расследования в основном завершены. Принят целый ряд важных решений. Можно, конечно, на основании этого отрицать, что последние решения, как говорится, потрясли трибунал. Я выступил с несколькими заявлениями по этому поводу. Естественно, как часть этой судебной системы мы должны принимать те решения, которые исходят от судей. Но мы однозначно сказали, что не считаем эти решения правильными, отвечающими тяжести доказательств. Но, повторяю, мы – часть этого судебного процесса. Каково будет в длительной перспективе влияние этих решений на наследие трибунала – вопрос будущего. Мой офис сейчас концентрирует внимание на других апелляционных процессах, в которых используется та же схема, которая привела к освобождению Перишича. Так что мы тратим всю нашу энергию на то, чтобы изменить ход этих апелляционных процессов. Ну и, безусловно, перед нами сейчас три очень важных судебных разбирательства: против бывшего лидера боснийских сербов Радована Караджича, против военного лидера боснийских сербов Ратко Младича и против хорватского лидера сербов военного времени Горана Хаджича. Мы делаем все, чтобы эти судебные разбирательства продолжались и чтобы по ним были вынесены справедливые решения.
– Гаагский трибунал был создан для того, чтобы способствовать примирению на Западных Балканах. Вы думаете, трибунал может выполнить эту миссию после решений последних месяцев?
– Давайте возьмем для примера самые последние решения по Станишичу и Симатовичу. Понятно, что жертвы преступлений не могут согласиться с этим решением суда. Судьи, с одной стороны, подтвердили, что Станишич и Симатович ответственны за то, что под их руководством службами Госбезопасности в Белграде были созданы сербские полувоенные формирования, совершавшие зверства в Боснии и Хорватии, что под их руководством эти группы получали финансовую поддержку и что де-факто именно они и контролировали эти группы. Жертвы преступлений никогда не поймут вывод суда, что эти двое не могут нести ответственности за преступления, поскольку никогда не направляли свою поддержку конкретно на то, чтобы преступление было совершено. И даже в моем офисе – мы сочли это отходом от предыдущих норм правосудия, когда достаточно было доказать лишь тот факт, что человек, оказывающий поддержку стороне конфликта, знал о преступлениях, которые совершает эта сторона. Так что мы тоже были сильно разочарованы и недовольны этим решением, а если даже мы, прокуроры, с трудом можем согласиться с юридической логикой подобного решения, то что уж говорить о жертвах конфликта.
– В начале июня в прессу просочилось письмо судьи Фредерика Хархоффа,
в котором он резко критиковал председателя суда, американского судью Теодора Мерона, и писал о том, что суд стал заложником политического давления. Что вы можете сказать об этом письме?
– Мой офис выступил с заявлением по поводу этого письма. В нем мы заметили, что, с одной стороны, не хотим ввязываться в обсуждение этих обвинений, но, с другой стороны, мы тоже недовольны решениями суда и сделаем все, что в наших силах, чтобы изменить эти решения.
– А на вас как на прокурора Международного трибунала когда-нибудь оказывалось политическое давление?
– Нет, и я об этом неоднократно говорил. Я работаю прокурором уже более 20 лет. И я никогда не чувствовал себя настолько независимо, насколько чувствую сейчас. С точки зрения прокурора, мое нынешнее положение на самом деле в высшей степени независимо. Это сложная должность, потому что приходится принимать исключительно ответственные решения в отношении людей, которых ты обвиняешь. Но я всегда рассматривал взаимодействие с международным сообществом как помощь, а не как давление, особенно как помощь в поимке подозреваемых. Я думаю, что без этой помощи и без давления со стороны международного сообщества, особенно Европейского союза, мы бы все еще искали тех, кого обвинял и обвиняет Международный трибунал.
– Многие из тех, кто был осужден Международным трибуналом по бывшей Югославии, стали героями у себя на родине. Например, Биляна Плавшич, бывшая президент боснийских сербов, которую освободили в 2009 году после шести лет заключения за военные преступления. Может ли трибунал что-то сделать, чтобы лица, осужденные за тяжелейшие военные преступления и преступления перед человечностью, перестали быть героями? Чтобы их перестали превозносить как героев?
– Это, конечно, вызывает беспокойство. Мы не раз видели это за последние пять лет. Если посмотреть на опросы общественного мнения, то большинство в Сербии и в Республике Сербской по-прежнему выступают против ареста Караджича и Младича. Вы привели в пример Плавшич, которая получила теплый прием после того, как отбыла наказание, и после того, как сама признала свою вину. И сегодня ряд политиков, к сожалению, используют эти националистические настроения в чисто политических целях, пытаясь провести параллель между обвиняемыми и какой-то одной этнической группой. Мы считаем, что делать это – серьезная ошибка, поскольку мы, трибунал, расследуем и привлекаем к ответственности отдельных людей за преступления, которые совершили лично они. Мы не привлекаем к ответственности этнические группы или страны. Так что да, это вызывает беспокойство, но я очень надеюсь, что следующее поколение уже сможет более объективно смотреть на вещи и события прошлого.
В течение двадцати лет работы Международного трибунала по бывшей Югославии к его деятельности было мало претензий со стороны жертв балканских войн 90-х годов. Однако начиная с ноября минувшего года суд вынес пять решений освободить из-под стражи высших должностных лиц в период югославских конфликтов: хорватских генералов Анте Готовину и Младана Маркача, затем бывшего начальника генерального штаба югославских (то есть сербских) войск Момчило Перишича, а в июне – двоих руководителей Государственной службы безопасности Сербии Йовицу Станишича и Франко Симатовича. В регионе начали говорить о политической мотивации этих приговоров, которые способны перечеркнуть все то, что сделал этот международный орган правосудия за предыдущие годы. Прокурор суда Серж Браммерц в интервью Радио Свобода также говорил о критике в адрес трибунала и о наследии, которое оставляет этот международный орган юстиции.
– По вашему мнению, оправдательные решения последних месяцев могут сказаться на наследии Международного трибунала по бывшей Югославии?
– Конечно, время покажет. Факт остается фактом: суд и, в частности, офис прокурора провел расследование против 161 человека. Все они обвинялись в тяжелейших преступлениях. Сейчас расследования в основном завершены. Принят целый ряд важных решений. Можно, конечно, на основании этого отрицать, что последние решения, как говорится, потрясли трибунал. Я выступил с несколькими заявлениями по этому поводу. Естественно, как часть этой судебной системы мы должны принимать те решения, которые исходят от судей. Но мы однозначно сказали, что не считаем эти решения правильными, отвечающими тяжести доказательств. Но, повторяю, мы – часть этого судебного процесса. Каково будет в длительной перспективе влияние этих решений на наследие трибунала – вопрос будущего. Мой офис сейчас концентрирует внимание на других апелляционных процессах, в которых используется та же схема, которая привела к освобождению Перишича. Так что мы тратим всю нашу энергию на то, чтобы изменить ход этих апелляционных процессов. Ну и, безусловно, перед нами сейчас три очень важных судебных разбирательства: против бывшего лидера боснийских сербов Радована Караджича, против военного лидера боснийских сербов Ратко Младича и против хорватского лидера сербов военного времени Горана Хаджича. Мы делаем все, чтобы эти судебные разбирательства продолжались и чтобы по ним были вынесены справедливые решения.
– Гаагский трибунал был создан для того, чтобы способствовать примирению на Западных Балканах. Вы думаете, трибунал может выполнить эту миссию после решений последних месяцев?
– Давайте возьмем для примера самые последние решения по Станишичу и Симатовичу. Понятно, что жертвы преступлений не могут согласиться с этим решением суда. Судьи, с одной стороны, подтвердили, что Станишич и Симатович ответственны за то, что под их руководством службами Госбезопасности в Белграде были созданы сербские полувоенные формирования, совершавшие зверства в Боснии и Хорватии, что под их руководством эти группы получали финансовую поддержку и что де-факто именно они и контролировали эти группы. Жертвы преступлений никогда не поймут вывод суда, что эти двое не могут нести ответственности за преступления, поскольку никогда не направляли свою поддержку конкретно на то, чтобы преступление было совершено. И даже в моем офисе – мы сочли это отходом от предыдущих норм правосудия, когда достаточно было доказать лишь тот факт, что человек, оказывающий поддержку стороне конфликта, знал о преступлениях, которые совершает эта сторона. Так что мы тоже были сильно разочарованы и недовольны этим решением, а если даже мы, прокуроры, с трудом можем согласиться с юридической логикой подобного решения, то что уж говорить о жертвах конфликта.
– В начале июня в прессу просочилось письмо судьи Фредерика Хархоффа,
в котором он резко критиковал председателя суда, американского судью Теодора Мерона, и писал о том, что суд стал заложником политического давления. Что вы можете сказать об этом письме?
– Мой офис выступил с заявлением по поводу этого письма. В нем мы заметили, что, с одной стороны, не хотим ввязываться в обсуждение этих обвинений, но, с другой стороны, мы тоже недовольны решениями суда и сделаем все, что в наших силах, чтобы изменить эти решения.
– А на вас как на прокурора Международного трибунала когда-нибудь оказывалось политическое давление?
– Нет, и я об этом неоднократно говорил. Я работаю прокурором уже более 20 лет. И я никогда не чувствовал себя настолько независимо, насколько чувствую сейчас. С точки зрения прокурора, мое нынешнее положение на самом деле в высшей степени независимо. Это сложная должность, потому что приходится принимать исключительно ответственные решения в отношении людей, которых ты обвиняешь. Но я всегда рассматривал взаимодействие с международным сообществом как помощь, а не как давление, особенно как помощь в поимке подозреваемых. Я думаю, что без этой помощи и без давления со стороны международного сообщества, особенно Европейского союза, мы бы все еще искали тех, кого обвинял и обвиняет Международный трибунал.
– Многие из тех, кто был осужден Международным трибуналом по бывшей Югославии, стали героями у себя на родине. Например, Биляна Плавшич, бывшая президент боснийских сербов, которую освободили в 2009 году после шести лет заключения за военные преступления. Может ли трибунал что-то сделать, чтобы лица, осужденные за тяжелейшие военные преступления и преступления перед человечностью, перестали быть героями? Чтобы их перестали превозносить как героев?
– Это, конечно, вызывает беспокойство. Мы не раз видели это за последние пять лет. Если посмотреть на опросы общественного мнения, то большинство в Сербии и в Республике Сербской по-прежнему выступают против ареста Караджича и Младича. Вы привели в пример Плавшич, которая получила теплый прием после того, как отбыла наказание, и после того, как сама признала свою вину. И сегодня ряд политиков, к сожалению, используют эти националистические настроения в чисто политических целях, пытаясь провести параллель между обвиняемыми и какой-то одной этнической группой. Мы считаем, что делать это – серьезная ошибка, поскольку мы, трибунал, расследуем и привлекаем к ответственности отдельных людей за преступления, которые совершили лично они. Мы не привлекаем к ответственности этнические группы или страны. Так что да, это вызывает беспокойство, но я очень надеюсь, что следующее поколение уже сможет более объективно смотреть на вещи и события прошлого.
