На войне как на войне: любая военная хитрость кстати, если ведет к победе, любая уловка допустима, если помогает объегорить противника. То же – и на войне информационной: врать не воспрещается. Тут каждое лыко в строку, каждый сон в руку. А наглая ложь в глаза, пусть самая несуразная, лишь бы напористая, – так та даже поощряется. Не беда, если завравшаяся и зарвавшаяся редакция будет схвачена за руку, уличена в сознательной лжи и дезинформации – это даже почетно.

Мол, мы такие, нам ваши законы не писаны. Да и начальство может отметить усердие. Всегда можно ответить злопыхателям так, как это сделал директор российского телеканала после того, как BBC уличила его в том, что один и тот же человек выступает на разных экранах во многих ипостасях: "Время, знаете ли, революционное. Тут история творится – не до правды!"

Выходит, с правдой можно не считаться, она всегда относительна. Сообщают, к примеру, что "падающая популярность Барака Обамы связана с недовольством американцев его политикой в отношении России". Понимай так, что простые американцы относятся к действиям России с гораздо большим одобрением, чем их незадачливый президент, и того и гляди его уважать перестанут. В общем, ряды друзей множатся: не сегодня завтра плечом к плечу с передовыми зимбабвийцами и суданцами, голосовавшими в ООН против "антироссийской" резолюции, встанут горняки Луизианы и детройтские автостроители. В скверную шутку превращен грустный статистический факт, что никогда еще в глазах американцев не выглядела Россия так отвратно, как ныне.

Если они чем-то недовольны в действиях своего президента, так это именно отсутствием всякого действия, его обычной реакцией, лишенной стратегической проницательности. Скучно повторять, что государственная ложь, возведенная в принцип, надолго подрывает доверие в международных делах. Ведь до сих пор отношения строились на предпосылке, что дипломатия может о чем-то умолчать, что-то приукрасить, в чем-то сместить акценты, но выдавать черное за белое, ночь за день – значит, нарушить неписаные правила, на которых только и держится мировой порядок. Теперь годы и годы всякий раз, когда какой-нибудь российский политик начнет с международных трибун пудрить мозги своим западным – да и не западным тоже – коллегам, у них в мозгу загорится авральная лампочка: "Лапшу на уши вешаем? Ну-ну…"

Правила международного общежития, да и просто правила хорошего поведения сложились не в результате чьего-то злого умысла, а потому, что только так и можно жить, общаться, торговать, строить благополучие. Можно, конечно, демонстративно отказаться от ценностных поведенческих норм – например, от терпимости, от сострадания, от гуманизма, но тогда придется иметь дело разве что с такими же запредельными циниками, вступающими в контакт только для того, чтобы надуть, а надув, рвать когти. Бандитская тактика – налететь, грабануть, продать и пропить – нигде и никогда не становилась основой для цивилизационного расцвета. Все, кто когда-либо добивались успеха, достигали этого соблюдением, а не нарушением правил общежития и законов природы.

Китай, опыт которого так люб российским пропагандистам, "забурел" лишь тогда, когда признал законы свободного рынка – пока их отрицал, ссылаясь на свою уникальную особость, его невероятные успехи были только воображаемыми. Общество, которое принимает роковое решение жить в Зазеркалье, жить по лжи, по определению окажется в минусе.

Разумеется, далеко не все способны распознать причины, следствием которых становится экономический и социальный упадок. Печально, когда даже правители не понимают, что постигшая их общество деградация – логическое следствие не чьих-то козней, а отказа от фундаментальных ценностных норм. Социальный солипсизм (уверенность в том, что в действительности существуем только мы, а все остальное – игра воображения, мечта о загробной жизни) альтернативной реальности не создает. Сон разума порождает чудовищ. Оруэлловская утопия не может осуществиться – не потому, что против этого восстанет человеческое сознание, а потому, что этому воспротивится природа человека.

Постоянным страхом и промыванием мозгов человека еще можно убедить в том, что ночь – это день, но никакая сила не заставит его видеть в полной темноте. Булыжник не станет сдобной булочкой, даже если в это поверит больное воображение. И когда после многих лет изнурительного вранья с глаз спадет идейная пелена, из всей дурной сказки в осадок выпадет все тот же пушкинский финал: "Глядь, опять перед ним землянка, на пороге сидит его старуха, а перед нею разбитое корыто…"

Ефим Фиштейн – международный обозреватель Радио Свобода

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции