Акции компании ЮКОС после принятого накануне решения Арбитражного суда Москвы о ее банкротстве поставили новый рекорд падения на бирже. О ЮКОСе уже говорят, как о добыче. Теперь аналитики гадают - кому и какая часть того, что осталось от бывшего детища Михаила Ходорковского, может достаться.

Суета вокруг ЮКОСа, как незадолго до решения Арбитражного суда Москвы о банкротстве компании, так и сразу после него, не утихает. В первую очередь эта суета связана с очередным и самым крупным падением цены акций ЮКОСа на российской бирже, последовавшим за кратковременным но серьезным ее повышением. Сначала на полцены примерно вверх, а потом примерно на столько же вниз.

Теперь ЮКОС официально банкрот. Его временный управляющий Эдуард Регбун, которого называют банковским специалистом, связанным с правоохранительными органами, более всего озабочен размерами своего вознаграждения за работу по управлению когда-то одной из самых прозрачных компаний в России. В самом ЮКОСе считают, что Регбун помог государству забрать компанию у ее законных владельцев, о чем заявила официальный представитель ЮКОСа Клэр Давидсон.

«Нам очень жаль, - сказала госпожа Дэвидсон, - но руководство компании предвидело это еще несколько месяцев назад. Мы считаем, что решение временного управляющего холдингом Эдуарда Регбуна и последующее решение кредиторов - последний шаг насильственной и систематической экспроприации активов ЮКОСа Российской Федерацией».

Как же отреагировал рынок на решение о банкротстве, про который два года назад президент России Владимир Путин сказал, что его быть не должно? Реакция была не то чтобы экстраординарной. По мнению аналитика инвестиционной компании «Атон» Дмитрия Лукашова, этот шаг сопровождался «обычным» 30-процентным падением акций. «Да, были побиты новые рекорды цены - в смысле нижней границы, но это тоже случилось не в первый раз. На моей памяти это пятый или шестой случай. Кроме того, я думаю, что опять-таки точка невозврата не пройдена. Как сказал сам Регбун, какие-то договоренности могут осуществляться по выкупу основных акционеров в любой момент времени. Поэтому, я думаю, что эта история еще продлится. За год, который отмерил Арбитражный суд, еще будут возникать слухи о том, что появился акционер, который всех выкупил, и потом он опять уйдет. Эта история еще будет какое-то время занимать страницы газет и даже, наверное, умы некоторых инвесторов».

В том, что перспектива гибели ЮКОСа была для всех ясна еще до решения о банкротстве, с Дмитрием Лукашовым согласны многие специалисты, в том числе научный руководитель Высшей школы экономики Евгений Ясин. В интервью Радио Свобода он сказал, что судьба нефтяной компании была предрешена, и употребил термин, наиболее подходящий, по его мнению, к действиям государства в отношении ЮКОСа - налоговый терроризм.

« Я ожидал, - сказал Евгений Ясин, - что это случится прямо с того момента, когда был арестован Ходорковский. Затем произошла акция по экспроприации "Юганскнефтегаза". После этого, честно говоря, я интерес к этой компании просто потерял. Потому что ее окончательно разорить, несмотря на заявления президента Путина в свое время, стало уже делом техники, а охотников много. С моей точки зрения, даже нынешнее признание компании банкротом несостоятельно, с точки зрения, нормального справедливого суда. Потому что налоговые претензии, которые предъявлены, они совершенно неразумны и несоразмерны.

Это самое яркое проявление налогового терроризма. Многие российские компании его боялись в течение двух лет. Еще до сих пор эта опасность не прошла. Но экономическое выражение этого налогового терроризма - это акции нашего государства против ЮКОСа. Сейчас как раз, прежде всего, налоговые претензии являются главным фактором, которые обуславливают банкротство. Какие комментарии после этого, после "Байкалфинансгрупп"?!»

А публицист Юлия Латынина уверена, что с самого начала, фактически еще с самого заявления Владимира Путина о нежелательности банкротства ЮКОСа, все взлеты и падения акций компании обуславливались желанием заработать на этих колебаниях, прежде всего, тех, кто с ЮКОСом и лично с Михаилом Ходорковским боролся.

«Акции ЮКОСа были типичным образцом инсайдевской торговли, - считает Юлия Латынина. - Причем это тот инсайд, который делался совершенно открыто. Люди, которые знали, какие будут решения суда, или знали, что за теми или иными заявлениями ничего не стоит или что-то стоит, они, конечно, очень неплохо наживались. Я не думаю, что в этом участвовал сам президент в тот день, когда он сказал, что ЮКОС банкротить не будут. Я думаю, что тут виновато несовпадение культур. Потому что все русские участники рынка поняли президента правильно - что президент просто пытается успокоить Запад, а западные участники рынка поняли президента неправильно, потому что они не знали, что российский президент способен врать. Они решили, что если говорят, что ЮКОС банкротить не будут, это значит, что ЮКОС банкротить не будут, что его как-нибудь потом дальше обанкротят и растащат».

Т еперь к шкуре практически убитого медведя начали прицениваться на рынке и даже делать официальные заявления по этому поводу. В частности, компания ТНК-ВР в лице ее вице-президента Энтони Консидайна заявила, что не исключает возможности покупки активов ЮКОСа, если эти активы будут выставлены на открытый аукцион. Но Юлия Латынина уверена, что за счет этих активов будет поправлять свои дела совсем другая компания.

«Больной умер не сегодня. Сегодня из могилы выкопали его труп, и патологоанатом констатировал, что больной давным-давно скончался. Встал вопрос - каким образом его растащат? Так я представляю, одна из проблем компании "Роснефть" заключается в том, что она настолько взяла большие кредиты, настолько влезла в долги перед теми же самыми китайцами, настолько резко повысились издержки добычи нефти в компаниях и на предприятиях, принадлежащих ЮКОСу (в "Юганскнефтегазе", например), что у "Роснефти" просто не очень хороши дела. Если она не затащит к себе куски ЮКОСа, то у нее будут проблемы».

При этом многие экономические эксперты, люди далеко не сентиментальные, расценивают все происходящее как совершенно очевидный пример того, как личные мотивы отношений в экономической сфере взяли верх над прагматизмом и целесообразностью. Заодно наблюдатели задаются вопросом, не связано ли то, что ЮКОС быстро обанкротили, с некоторым облегчением российских властей от того, что саммит «большой восьмерки» уже позади.