Александр Подрабинек: Мы продолжаем разговор о парамилитарных формированиях, об «эскадронах смерти» и о том, что родилось недавно в России под охранительной вывеской «Антимайдан». Что привлекает людей в такие организации? Говорит политолог из Аргентины Китти Сандерс.

Китти Сандерс: Любопытно, что раньше мотивом для вступления в такие организации для молодых людей служили, прежде всего, романтические и патриотические убеждения. Сейчас на первое место выходят карьера и деньги. За примером далеко ходить не надо — это «Campora», Аргентина. Чем же занимается эта молодежная проправительственная организация, которую возглавляет сын президента страны? Они ведут агитационную работу, они распространяют взгляды Кристины Киршнер, пропагандируют ее идеалы по всему городу и всей стране. Кроме того, они делают граффити, везде рисуют Кристину, пишут ее фразы, ее лозунги. Если вы идете по улицам Буэнос-Айреса и видите бело-голубые граффити, то вы точно знаете, что это «Campora» которая пропагандирует своего президента. Также они есть в очень больших количествах в учебных заведениях, начиная от вузов, заканчивая школами. Например, недавно был очень яркий показательный случай, когда 13-летняя девочка высказала в школе оппозиционные взгляды, которые услышала дома от родителей. «Campora» натравила на эту девочку как учителей, так и соучеников, началась массовая травля, и в итоге ребенку пришлось поменять школу. И это не единичный случай.

Почему же молодые люди идут в «Campora»? Все элементарно просто: после нескольких лет служения в этой организации вам гарантировано теплое место в бюрократическом аппарате с круглой зарплатой, причем неважен ваш интеллектуальный уровень, уровень вашего образования. На некоторых посмотришь - непонятно, как он ложку ко рту подносит, а тут, понимаете, заседает, решает…

Александр Подрабинек: За редким исключением, «эскадроны смерти» никогда не отличались ни высокой численностью, ни блистательными победами. Обычно это был шаг отчаяния со стороны властей, неспособных справиться с общественными или политическими проблемами законным, цивилизованным путем.

Не стоит думать, что парамилитарным формированиям никто и никогда не оказывал сопротивления. Иногда под давлением политических обстоятельств они даже сами прекращали свою деятельность.

Китти Сандерс: Очень часто парамилитарес сталкиваются с сопротивлением как гражданского общества, так и правительства. Например, в 1973 году в Чили, когда пришел к власти Аугусто Пиночет, на следующий же день самораспустилась организация «Patria y Libertad», несмотря на то, что организаторы этой группировки были во многом несогласны с неолиберальными экономическими реформами Пиночета. Также самораспустились некоторые левые организации, другие левые организации покинули страну, хотя такие организации, как MIR, остались и вплоть до 1990-х годов занимались в Чили террористической подпольной деятельностью. Приблизительно в это же самое время, в 1976 году к власти в Аргентине пришла военная хунта, и из страны побежали как антикоммунистические боевики «Triple A», так и леворадикальные «Montoneros».

Вернемся в современность. Стоит вспомнить 2008 год, когда в Боливии несколько восточных регионов заявили о своем суверенитете, потому что они устали от того, что правительство развело бюрократию, коррупцию и криминал на территории всей страны. Как отреагировало правительство? Оно отправило туда своих парамилитарес, на что жители этих регионов отреагировали массовыми протестами, в ходе которых произошли потасовки, драки. В 2014 году в Венесуэле прошли массовые уличные протесты оппозиции против Николаса Мадуро. Тогда Мадуро направил против оппозиции свои парамилитарные организации, произошли крупные столкновения, в ходе которых несколько десятков человек, к сожалению, погибли.

Александр Подрабинек: В самой Аргентине оппозиция продолжает свое противостояние с правительством, невзирая на активность парамилитарных формирований.

​Китти Сандерс: В Аргентине парамилитарес тоже никто не любит. Уже не первый год здесь собираются многотысячные шествия, направленные против беспредела правительства - на данный момент это Кристина Киршнер - и также против проправительственных молодежных организаций, которые она расплодила по всей стране. Наиболее яркими их представителями являются «Quebracho». С «Quebracho» я сталкивалась два раза: первый раз, когда они атаковали форум в Буэнос-Айресе, на который слетаются все видные представители оппозиции со всей Латинской Америки, и второй раз, когда они напали на моего друга Рикардо Лопеса Мерфи и угрожали ему (это экс-министр экономики Аргентины, видный лидер оппозиции).

В этом году на этой площади, где мы сейчас находимся, проходили крупные многотысячные мероприятия, на которых оппозиция высказала свое «фу» президенту Кристине Киршнер, причем к этому подошли очень творчески. Представляете: на площади несколько тысяч человек, здесь стоит огромная клетка, в которой находятся актеры в масках действующего президента страны, ее сына и ее мужа. В итоге шествие получилось очень артистичным, очень активным и довольно агрессивным. Такими действиями оппозиция показала, что может произойти, если президент вовремя не остановится.

Александр Подрабинек: В иных случаях власть, действующая руками военизированных гражданских формирований, встречала политическое сопротивление в своей собственной среде. Так было, например, в Китае. Говорит историк, профессор Алексей Маслов.

​Алексей Маслов: Сопротивление Мао Цзэдуну и вообще, хунвейбинскому движению, было очень серьезное. Более того, вся старая гвардия как раз считала, что Мао Цзэдун делает самоубийство, и все говорили: он не продержится и два-три года, загоняя Китай в ультралевацкий виток. Но с ними со всеми расправились. Причем против Мао Цзэдуна выступали далеко не просто низовые кадры, а люди, которые были приближены к власти, например, Лю Шаоци, тогда председатель КНР (Мао Цзэдун был руководителем партии). Так вот, Лю Шаоци, по сути дела, был репрессирован и умер: его спеленали, и он умер, лежа на грязном полу, больной, потому что ему никто не оказывал помощь. Я напомню, что критиковал Мао Цзэдуна за этот ультралевацкий виток, в том числе, и Дэн Сяопин, который был выслан, сын его пострадал, хунвейбины выбросили его из окна, он разбился.

Была критика Мао Цзэдуна со стороны министра обороны Китая Пэн Дэхуая, которого отстранили от власти вместе с верхушкой партийного и военного строительства. Многие предполагали, что Мао просто хочет сместить кого-то. На самом деле у Мао была глобальная идея — Мао нужна была полная зачистка территории, потому что с этими кадрами, которые пытались размеренно двигать Китай, Мао не мог двигаться дальше. Многие ошибались, считая, что Мао совсем выжил из ума, на самом деле он прекрасно все соображал. Кроме того, многие считали, что Мао слишком дряхл, чтобы довести революцию до конца, но знаменитый заплыв по Янцзы и выступления Мао на людях показали, что он довольно крепок. И первые признаки заболевания Мао, когда у него был инсульт, - это 1972 год, до этого он много что успел сделать.

Кроме того, конечно, не надо забывать, что Мао активно двигал Китай к войне. И вот войну поддерживало очень небольшое количество коммунистов, которые понимали: неважно, победоносная она или нет, - это отбросит Китай на десятилетия назад. В 1969 году, как мы знаем, на 9 съезде КПК принимается, по сути дела, новая военная программа Китая, где объявляется главный враг - Советский Союз. В общем, хунвейбины по всему Китаю развешивают лозунги «Готовимся к войне». Мао объявляет знаменитый лозунг: «Не надо бояться трудностей, не надо бояться смерти».

Александр Подрабинек: В России в начале ХХ века политические и общественные силы были крайне поляризованы. Кто оказывал сопротивление черносотенному движению? Говорит Леонид Кацис.

Леонид Кацис: Безусловно, прежде всего, революционное движение, потому что через черносотенцев производились попытки втравить деятелей революционного движения или фанатичных террористов, например, просто в политические убийства, типа убийства Григория Иоллоса. Когда в итоге это расследовали, оказалось, что это революционер убил еврея и достаточно либерального депутата Государственной думы. Естественно, Бурцев, который это расследовал, публиковал всякие неофициальные эмигрантские брошюрки на эту тему, в революционном движении выявляли эту деятельность. Кроме того, конечно, шла античерносотенная пропаганда.

​Александр Подрабинек: В России черносотенное движение пронизывало почти все слои общества, но среди интеллигенции причастность к черносотенцам считалась делом неприличным.

Леонид Кацис: Это такое довольно перепутанное почвенно-нутряное движение. Конечно, когда Розанова даже Гиппиус и Мережковский исключали из религиозно-философских собраний, это просто означало реакцию на вызов общества. То есть в интеллигентских кругах это было не очень прилично. Но в обществе, особенно в провинции, черносотенцы оставались довольно сильными до конца.

Александр Подрабинек: В отличие от предреволюционной России, в преднацистской Германии правительство пыталось ограничить деятельность штурмовиков – парамилитарных формирований будущей партии власти. Рассказывает историк Константин Залесский.

​Константин Залесский: Власти Веймарской республики несколько раз пытались запретить штурмовые отряды. Первый раз - это, естественно, после «пивного путча», когда была запрещена деятельность вообще нацистской партии, а второй раз это было в начале 1930-х годов, когда правительство Франца фон Папена предприняло попытку вообще запретить полумилитаристские организации. Эта попытка потерпела крах, хотя на какое-то время это сыграло роль только в униформистике, то есть СА на какое-то время перестали носить милитаристскую униформу и перешли к более цивильной одежде.

​ Александр Подрабинек: Схожесть с российской предреволюционной ситуацией состояла в том, что нацисты, как и черносотенцы, старались завоевать улицу, ограничив тем самым возможности своих политических противников. Черносотенцы победить своих левых антиподов не смогли, а нацистам это удалось.

Константин Залесский: Вообще бои между штурмовиками и коммунистами на улицах (коммунисты — я имею в виду ветеранские организации компартии, Союз красных фронтовиков) во время предвыборных кампаний конца 1920-х — начала 1930-х годов выливались практически в уличные сражения. Доходило до нескольких сот человек убитых и раненых в кампанию, то есть потери были довольно серьезными. Как мы знаем, тот же Хорст Вессель погиб в столкновении с коммунистами - другое дело, что, скорее всего, не по политическим соображениям, а по личностным, но это дело третье. В общем и целом, накал политической борьбы на улицах был чрезвычайно велик.

Штурмовики разрослись до довольно крупной организации внутри НСДАП, Гитлер был фактически вынужден разделить партию на две части — на партийную организацию, партийные ячейки, которые занимались политической борьбой, и СА. СА стала суверенной частью партии, потому что самое главное в Веймарской республике было - получить улицу, завоевать ее. Если улица поддерживает партию, то эта партия побеждает. Предположим, в рабочих кварталах, позиции социалистов и коммунистов были значительно более сильными, - вот здесь как раз нужна была СА, нужна была уличная армия, состоящая из людей, которые умели не просто маршировать, которые умели драться. Это были, скажем так, полулюмпинизированные люди, которые не думали, когда нужно вступать в бой: дубинки, ломы, в принципе, использование огнестрельного оружия, но это было запрещено. Бои были очень тяжелыми. СА специально шла на провокации, она специально вводила свои части в рабочие районы, чтобы устраивать там потасовки и захватывать их. В ряде случаев в Берлине СА смогла перетащить на свою сторону часть рабочих районов.

​Александр Подрабинек: Однако какова бы ни была численность и эффективность вскормленных властью организаций охранительного террора, судьба их почти всегда незавидна. Их выбрасывали на свалку истории, как только в них отпадала надобность или они становились чересчур сильны и опасны для своих хозяев.
«Титушек» смела волна революции, как смела она и бежавшего из страны президента Януковича. Черносотенцы незаметно растворились после событий 1917 года, когда защищать им стало уже нечего. Некоторые эмигрировали, другие нашли себе применение в чуждой по идеологии, но близкой по духу Советской России.

Леонид Кацис: Когда мы говорим о трансформации этих организаций… Опять же, в Первую мировую войну никаких черносотенных армий не было, был совершенно другой патриотизм: если был, то был другой. Одновременно с этим, когда государство выселяло с западного края 600-800 тысяч евреев за шпионаж в пользу Германии, - зачем тут нужно черносотенство, когда такие вещи делает государство, командующий армией издает подобные приказы? В этой ситуации происходило следующее. После поражения империи во время Февральской, а потом уже не империи во время Октябрьской революции многие черносотенцы перешли в пропагандисты борьбы с антисемитизмом. В частности, совершенно кровавый человек Красников был прокурором, обвинителем на деле митрополита Вениамина, который, кстати, выступал против обвинений Беллиса, а в это время черносотенец Красников выдавал свои замечательные тирады об антисемитизме русского православия. С другой стороны, известный хулиганский поэт Теняков тоже перешел из черносотенцев, где-то после революции он писал стишки о борьбе с антисемитизмом.

Александр Подрабинек: «Эскадроны смерти» в Южной Америке чаще всего успевали разоружить и распустить, прежде чем они становились силой, неподконтрольной своим создателям. Но иногда, оставшись без работы, они поворачивали оружие против своих бывших хозяев, обвиняя их в предательстве идеалов.

​Китти Сандрес: Часто участие в парамилитарес плохо оборачивается как для рядовых участников, так и для их создателей. Как правило, рядовые участники вынуждены скрываться от правосудия, жить в других странах, по другим паспортам, либо они находятся в тюрьмах по обвинению в терроризме. Например, «Беркут». Формально это официальные силовики, но по факту их считают парамилитарес Януковича. Какова же их судьба? Часть из них вынуждена жить в другой стране, в России, и неизвестно, что с ними будет, когда в России сменится режим.

Для создателей парамилитарных организаций зачастую все заканчивается гораздо плачевнее. Например, в Перу в 1968 году, когда к власти в составе левой хунты пришел Хуан Веласко Альварадо, он распространил в стране тотальную коррупцию, криминал и стукачество. Доходило до того, что люди боялись даже шепотом произносить что-либо против власти, потому что стучали все. Какова же его судьба? Его свергли свои же соратники по хунте, объединившись с силовиками и парамилитарес. И на это место встал человек, которому он доверял, который при нем возглавлял правительство. Еще хуже получилось у Гарсиа Месы. Он пришел к власти в Боливии в 1980-м году и проправил 1 год и 1 месяц. За время своего правления он превратил очень перспективную страну, извините, в криминальную помойку. В друзьях президента ходили нацистские преступники и главы наркокартелей. Он опирался на них во всем. Очень ярко характеризует режим такая его фраза: «Наши соратники допустили ошибку в том, что оставили в живых тех, кто может возглавить оппозицию. Мы такой ошибки не допустим». Каковы результаты его правления? Он осужден на 30 лет тюрьмы и до сих пор находится там. Его же политику в Боливии сейчас продолжает Эво Моралес, он опирается на парамилитарес и на наркокартели, с их помощью он решает все государственные проблемы. Очень запомнились две его реформы. Первая — это легализация детского труда с 10 лет, и вторая — разворот стрелок часов в обратную сторону.

​Александр Подрабинек: Китайские хунвейбины были вытеснены с улиц армией, как только миновала угроза личной власти Мао Цзэдуна. После смерти Мао некоторые вдохновители культурной революции и организаторы движения хунвэйбинов были приговорены к смертной казни, впрочем, замененной им потом пожизненным заключением.

Алексей Маслов: В 1968 году на улицы была выведена армия, хунвейбинов загнали по домам и разогнали по своим городам и деревням. Формально штаб хунвейбинов сохранялся до 1976 года. Им руководил Хуа Гофэн, который потом, после смерти Мао Цзэдуна, стал руководителем Китая. Располагались они непосредственно в здании ЦК китайского комсомола в Пекине. Туда практически до смерти Мао Цзэдуна, то есть до сентября 1976 года, приезжали посланники из деревень с вопросами, что делать дальше, в то время как они формально были сняты с довольствия, и ничего не делалось. В 1976 году хунвейбинов без особого распоряжения, по сути дела, просто распустили, хунвейбинские штабы по деревням были закрыты. Ревкомы, куда входили хунвейбины-руководители, тоже были закрыты, на их месте вновь образовали партийные ячейки. Официальное определение было дано на пленуме Китайской коммунистической партии, где выступал старый маршал Е Цзяньин. Он впервые сформулировал фразу, которая сейчас есть во всех учебниках истории - что это было страшное время феодально-фашистской диктатуры. Китай дал оценку культурной революции. При этом позже была дана оценка поведению Мао Цзэдуна: считается, что 80% того, что делал Мао Цзэдун, было правильным, а 20% - ошибочным. Вину за культурную революцию возложили на «группу четырех» во главе с женой Мао Цзэдуна, которая, как известно, была приговорена к смерти, потом помилована и повесилась в камере, не признав своей вины до конца жизни. Несколько человек были приговорены к пожизненному заключению: также сначала к смертной казни, а потом к пожизненному заключению. Большинство из них скончались в тюрьме, не только «группа четырех», но несколько десятков человек, которые были, так или иначе, причастны к культурной революции.

​Александр Подрабинек: Нацистские штурмовики потеряли свое влияние уже через год после прихода Гитлера к власти, а их руководителей во главе с Эрнстом Ремом убили в знаменитую «ночь длинных ножей».

Константин Залесский: Как я уже говорил, Гитлер был вынужден разделить партию на две части: партийную организацию и СА. После прихода к власти, естественно, наибольший кусок власти получили партийные организации, и СА оказались недовольны. Тот же самый Эрнст Рем, который был начальником штаба СА, выдвинул идею еще и второй революции: был нанесен удар по левым, теперь нужно нанести удар по правым, то есть строить национал-социализм в его национал-социалистическом образе - не просто социалистическом, а национал-социалистическом. СА — это огромное количество народа, это три миллиона, они, во-первых, начали захватывать власть в полиции на местах, то есть занимать определенные позиции во властном аппарате, причем именно террористическими методами, то есть просто захватывая. Во-вторых, они выдвинули идею создания народной армии и, соответственно, объединения трехмиллионного СА и стотысячного рейхсвера, то есть рейхсвер растворяется, он становится организацией по боевой подготовке, что и подразумевалось, а все занимает бывший капитан и его подчиненные, то есть коричневая армия.

И вот здесь огромный конфликт. Во-первых, СА стала угрозой правым, в том числе промышленникам, которые рассчитывали, что Гитлер стабилизирует общество и прижмет к ногтю рабочее движение, были против. Естественно, возмутился рейхсвер. Если бы было только это, то, возможно, ничего бы не произошло. Возник огромный конфликт внутри партии, потому что, во-первых, партийная организация не собиралась отдавать власть этим штурмовикам, а во-вторых, нужда в штурмовиках отпала, потому что улица была уже захвачена. И в-третьих, амбиции штурмовиков стали угрожать самой системе власти, которую строил Гитлер. Поэтому в 1934 году произошла «ночь длинных ножей», когда высшее руководство СА было просто выбито. СА были низведены до уровня, скажем так, вспомогательной партийной организации, которая занималась несколько раз в год по большим праздникам маршами с факелами, чтобы показать единство Германии, раздачей листовок, сбором средств на партию, во время войны - организацией предвоенной подготовки для молодежи. Роль СА с 1934 года в принципе сошла на «нет», она превратилась во вспомогательную организацию. Всплеск деятельности СА был примерно с 1930 по 1934 год — это была дорога к власти, в принципе, захват власти, во многом с помощью СА, и потом попытка СА получить эту власть. И крах.

​Александр Подрабинек: Нынешнему российскому «Анимайдану» до штурмовиков или черносотенцев еще далеко, но они явно стоят на том же пути. За какой срок они этот путь пройдут, точно сказать никто не может. Политолог из Буэнос-Айреса Китти Сандерс предостерегает от слишком легкомысленного отношения к российским парамилитарес.

Китти Сандерс: Если раньше парамилитарес опирались на военных, то сейчас они маскируются под квазигражданские инициативы. Не стоит обманываться, что движение «Антимайдан» в том состоянии, в котором мы его сейчас видим — это и есть законсервированное и готовое движение. В Венесуэле и Боливии все тоже начиналось с небольших потасовок, с лозунгов о гражданских свободах, гражданских инициативах, патриотизме, - и в итоге закончилось тем, что в Боливии по телевидению в прямом эфире показывают, как «Ponchos Rojos» - это парамилитарес Эво Моралеса - отрезают головы живым собакам. Это видео настолько шокировало испаноязычную общественность, что СМИ, подконтрольные Моралесу, запустили дезу о том, что это фейковое видео. Но это неправда, потому что ролик был показан несколько раз, и видно, что собаки были живые, когда им отрезали головы. Также не стоит думать, что «Антимайдан» - то, что мы сейчас видим — это полная картина этого движения. Нет, это лишь верхушка айсберга. Вся ягодка сейчас воюет на Донбассе, и угадайте, что будет и куда она вольется, когда вернется в Россию. Они встанут к станкам? Нет. Извините, это профессионалы с опытом подрывной деятельности, с опытом пыток. Они вернутся, вольются в «Антимайдан» и будут тренировать молодое поколение. В итоге, какую картину мы можем получить в России через несколько лет? А я вам скажу: такую картину, которую сейчас мы наблюдаем в Венесуэле.

Александр Подрабинек: Действительно, пока что российский «Антимайдан» пакостит оппозиции при поддержке неравнодушных прохожих и в меру своих скромных способностей. А способностей их хватает, самое большее, на то, чтобы забросать ненавистных им пикетчиков экскрементами собственного производства. Достойные последователи президента Путина!

Видеосюжет:

- У вас есть свое мнение, у нас - свое!

- Да ты не свое мнение выражаешь! Ты выражаешь мнение, проплаченное Госдепом!

- А почему вы тогда в Москве находитесь, если вы не любите Путина?

- А где же нам находиться?

- В украинской клоаке сидеть рядом с укрофашистами!

- Мы вас будем судить вместе с этими тварями, которые сидят в Киеве! И вы будете там сидеть, и Порошенко, и Меркель, Обама, - все будете сидеть!

Александр Подрабинек: Участников «Антимайдана», если они развернут свою деятельность по-настоящему, вероятнее всего, ждет гиблая судьба большинства их предшественников. Сейчас им кажется, что они надежно защищены благосклонностью властей и потому могут творить насилие по своему разумению и не опасаясь последствий. Но если их жизнь продлится чуть дольше жизни этой власти, то проблемы с законом у них почти неизбежны. Это лишь вопрос времени.