Возможно, причина такого интереса к Кэтрин Хэпберн — в ее многосторонности. Она была красивая, талантливая, начитанная и остроумная женщина. Она была сумасбродка, но при этом верный друг и человек команды (на киносъемках всех кормила и обо всех заботилась). Она была гимнасткой, пловчихой, она была человеком бесстрашным (и в физическом, и в духовном смысле). Она довольно легко переступала границы принятой морали — возможно, потому, что вышла из свободомыслящей нью-йоркской семьи. Она была сияющей голливудской звездой — до пятидесяти лет, а после пятидесяти стала настоящей большой актрисой.
Известность Кэтрин Хэпберн в Америке трудно преувеличить. И, однако, вот что пишет рецензент новой биографии — Kate: The Woman Who Was Hepburn (by William J. Mann) — критик Джанет Маслин:
Кэтрин Хэпберн вызывала в людях как восторг и обожание, так и демонстративное возмущение — в основном, за якобы незаслуженную славу. Например, о ее выступлении в 1960-х годах в бродвейском спектакле «Ко-ко» знаменитый дизайнер Сесиль Битон писал, резюмируя мнение многих театральных критиков: «Совершенно непонятно, как после такого немыслимого провала она все еще смеет появляться на публике».
Новый биограф — Уильям Манн прекрасно знал, насколько рискованно писать еще одну биографию актрисы, про которую и так всем на свете все известно. Поэтому он сосредоточился на узкой и рискованной теме: насколько реальная Кэтрин Хепберн была непохожа на тот имидж, который она создавала для публики. Он пишет:
Искусство и целеустремленность, с которыми Кэтрин создавала и поддерживала у публики свой имидж дочери свободомыслящего и интеллектуального клана Хепбернов и имидж верной подруги всеми любимого актера Спенсера Трейси, вызывают уважительное изумление. Особенно если знать, что на самом деле происходило в ее жизни. Начать с мифа о дружной, любящей, добросердечной семье: ее друг Макс Шалтер однажды сказал мне: «Кэйт всегда рассказывала, что в детстве полжизни проводила на верхушке старого дерева в саду и отказывалась слезать с него. А что ее туда загоняло, вы не интересовались? Бешеный характер ее отца».
Пока биограф придерживается фактов и свидетельств, его книга чрезвычайно интересна, но как только автор начинает предполагать (а предполагает он постоянно), так сразу биография теряет убедительность. Например, Кэтрин Хэпберн рассказывала, что, будучи подростком, представляла себя мальчиком по имени Джим. И, отталкиваясь от этого признания и от того факта, что Хепберн связывала многолетняя близкая дружба с несколькими женщинами, биограф предполагает бисексуальность своей героини. Бездоказательно, в виде наводящих вопросов. «Насколько интимными были их отношения?», — пишет Манн, или в другом случае: «Дошло ли до поцелуя?»... Не только это, но и многие другие предположения, приведенные в книге, в принципе, возможны, но вовсе не обязательно верны. Особенно сомнительны рассуждения автора о последних ролях Хэпберн. Он пишет:
Персонажи фильмов появлялись и исчезали, но сама Кэтрин Хэпберн исчезать не собиралась. В какой-то момент она решила, что единственный путь остаться в памяти зрителей навеки — стать не просто звездой, но институцией, легендой. Не прими она чисто стратегического решения сыграть в фильмах «Африканская королева» и «Угадай, кто придет к обеду», а затем, позже, в фильмах «Лев зимой» и «На Золотом пруду», ее история была бы куда более ординарной.
Неубедительно. Если участие в антирасистском фильме «Угадай, кто придет к обеду» можно при желании объяснить политическим расчетом, а в фильме «Африканская королева» — патриотизмом, то фильм «На Золотом пруду» ничего не обещал актрисе, кроме удовольствия сыграть с умиравшим старым другом — Генри Фондой — и его талантливой дочерью. Участие же в фильме «Лев зимой» обещало ей (и дало) возможность сыграть роль поистине шекспировского накала, мудрости и остроумия. К тому же на этот раз актриса ничего не выбирала — ее попросили сыграть роль Элеаноры Аквитанской… и не кто-нибудь, а исполнитель главной роли — Питер О’Тул.
Рецензент новой биографии — Джанет Маслин — одобряет и аналитический метод биографа Манна, и саму его идею — докопаться до правды в судьбе и личности актрисы:
Уильям Манн не одержим идеей непременно показать читателю все дурные или сомнительные стороны личности Хэпберн. Он пишет без яда. Его сила — в аналитическом мышлении. И он достигает того, чего хотел, — он представляет американской публике реальную версию одной из ее любимых сказок.
Я же думаю, что биограф, решивший разоблачить обман великого актера или актрисы и показать их такими, какими они были на самом деле, обречен на неудачу. Такой биограф может не заметить (не будучи сам художником) вспышку вдохновения или яркую прихоть, или порыв воображения, и созданный им образ будет еще дальше от реальности, чем автопортрет актера. «Врете, господа, — как сказал бы поэт, — художник, может быть, и мелок, и низок, и тщеславен, да не так, как вы!»
