Из зала ростовского суда – репортаж о третьем дне слушаний по делу о "крымском терроризме". Украинский кинорежиссер Олег Сенцов и крымский анархист Александр Кольченко обвиняются в поджогах зданий, "дестабилизации обстановки" и планировании террористических актов весной 2014 года в Симферополе.
В деле Олега Сенцова и Александра Кольченко – три основных свидетеля, на показаниях которых строится все обвинение. Потому что показания потерпевших (и я с трудом удерживаюсь, чтобы не взять это слово в кавычки) не имеют, по сути, никакого значения. Нельзя же всерьез относиться к словам Александра Бочкарева, который уверенно заявляет: "Раз люди приехали с Западной Украины, кто же они, если не "Правый сектор". Так вот, главных свидетелей – всего трое, и один из них весь день среды солировал в Северо-Кавказском военном суде.
Александр Пирогов весной 2014 года учился на химическом факультете Таврического университета и, по всей видимости, по взглядам вполне мог называться украинским патриотом. Себя он, например, так и назвал, когда адвокат обвиняемых Дмитрий Динзе спросил его об этом: "Патриотом был, националистом – нет". Пирогов – здоровый парень, низкорослый и широкий в плечах, бритый, с небольшой бородкой. Он держался тихо и уверенно – насколько так может держаться человек, заключивший сделку с совестью и ФСБ. После окончания заседания свидетель вышел в коридор, где его уже ждал человек в штатском, быстро выведший Пирогова из здания. Насколько я понимаю, из Крыма Александр Пирогов тоже прилетел с охраной.
По версии обвинения, Алексей Чирний (уже осужденный на семь лет лишения свободы после того, как заключил договор со следствием) попросил Пирогова, как студента-химика, изготовить пару взрывных устройств. Поговорили они об этом 16 апреля 2014 года, а уже на следующий день Пирогов пришел в ФСБ и написал заявление на Чирния. Здесь нужно обратить внимание на очень важный момент, который адвокат Динзе сразу ухватил, еще на первом заседании: девичьи фантазии российских силовиков про "дестабилизацию обстановки" и "давление на органы власти" впервые появились как раз в заявлениях Пирогова. Именно с такими формулировками эти заявления и вошли в обвинение.
Адвокат Олега Сенцова Дмитрий Динзе
Сейчас я расскажу, что такое "дестабилизация обстановки" по-эфэсбэшному. Некто даже не взрывает памятник Ленину – а только еще хочет статую повредить. Изготавливает такую громкую хлопушку-петарду, взрывает ее ночью. На следующий день прохожие, глядя на обожженного Ильича, цокая языками, начинают говорить в один голос: "Нет, Россия нам тут совсем не нужна. Давайте мы теперь итоги "референдума" отменим и обратно в Украину попросимся. У них там памятники Ленину никто, конечно, не трогает..."
Пирогов пошел в ФСБ не сразу. Он пришел к своему товарищу из Народного ополчения Крыма (а тогда – "Самообороны") и рассказал ему о предложении Чирния. И опять в деле появляется Ополчение. Я вчера говорил, что с офисами, которые якобы были подожжены Сенцовым и Ко, – все не так просто. Это штабы незаконного вооруженного формирования, уши которого в этом деле торчат буквально отовсюду. Юридически, насколько я понимаю, партийным офисом владела тогда "Партия регионов", и остается только гадать, каким образом потерпевшим признан член политсовета "Единой России", появившейся позже. Впрочем, Бочкарев сам заявил, что все городское отделение "регионалов" перешло в "Единую Россию" – вместе со зданием.
Пирогов написал заявление в ФСБ о готовящихся терактах и через пару дней согласился поучаствовать в оперативном эксперименте. "Я должен был постоянно сообщать о звонках и провоцировать Чирния, но чтобы инициатива исходила от него", – заявил на суде свидетель, и я попрошу редактора текста выделить эти слова. Вот таких оговорок за четыре часа допроса Пирогова накопилось немало, и они, на самом деле, чуть ли не важнее, чем вся эта стройная, будто вылизанная, конструкция обвинения. "Я не звонил первым Чирнию, меня проинструктировали, – рассказывает Пирогов. – Я пришел с написанным заявлением в ФСБ… А, нет. Я его там написал".
Только одно не очень ясно – за три очень насыщенных дня заседаний мы ни разу не услышали в показаниях свидетелей и в материалах дела фамилий Сенцова и Кольченко
"Вы почему согласились на предложение Чирния?" – спрашивает Пирогова адвокат Кольченко Светлана Сидоркина. "Потому что серьезный человек попросил", – ответил сначала свидетель. А через несколько часов он же рассказал, что согласился потому, что заведомо знал: бомбу делать не будет, а "если кто другой бы сделал, то могла бы и взорваться". И вообще планировал обратиться в Ополчение. В итоге, в ФСБ Пирогову дали взрыватель с часовым механизмом и муляж бомбы, которую он положил в тайник, "подсказанный" ему сотрудниками органов. Чирния взяли как раз с этим муляжом. В общем, история, по которой можно писать пособие о работе российских спецслужб.
Только одно не очень ясно – за три очень насыщенных дня заседаний мы ни разу не услышали в показаниях свидетелей и в материалах дела фамилий Сенцова и Кольченко. Хотя что имеет в виду следствие – понятно: Чирний хвастал Пирогову, что причастен к поджогу офисов в Симферополе, при этом жаловался на непрофессионализм команды, с которой работал, и якобы намеревался от нее отказаться. И вот здесь впервые звучит слово "Автомайдан", которое – по логике обвинения – должно быть связано с Олегом Сенцовым. "Это те, которые из "Правого сектора"? Они не "Правый сектор" вообще, а тот, который главный, – "Автомайдан". Хотя в интервью он много говорил, что он представитель "Правого сектора" в Крыму", – говорит во время одной из встреч Чирний про свою старую команду и ее таинственного руководителя.
Завтра в суде будут допрашивать Алексея Чирния, этапированного из подмосковного СИЗО. Складывается впечатление, что это не совсем уравновешенный человек, склонный к эпатажу. "Я хочу сделать теракт на вокзале, с жертвами. Я хочу, чтобы москали почувствовали ужас. У меня для этого много желающих из крымско-татарской молодежи есть. Я скорее нацист в чистом виде. И это будет вокзал, куда все эти уроды будут ехать", – зачитал бесстрастно прокурор разговор Чирния. И закончил его дальнейшие религиозно-философские рассуждения жалобами на то, что "москали" изменили время на час: "Кто владеет временем, тот владеет сознание масс. Есть такая легенда". Завтра этот человек будет выступать в суде в качестве свидетеля, что, видимо, станет самым интересным моментом процесса.
Кстати, сам Чирний, по словам сегодняшнего свидетеля, тоже был связан с "Правым сектором". Пирогов определил это по красно-черному шарфу, который видел дома у Чирния. Еще в комнате увлекающегося исторической реконструкцией Чирния стояли доспехи и валялся топор, а на стене висел флаг Германии.
Вечером, уже после заседания, на площади Ленина в Ростове, перед памятником Ильичу, стояла девушка с плакатом в руках. На плакате – фотографии Олега Сенцова и Александра Кольченко и надпись "Свободу!". Худенькая девушка Яна Гончарова в юбке колокольчиком стояла одна на площади. Вокруг играли дети, а прохожие шли с работы домой. На девушку с плакатом почти никто не обращал внимания.
Антон Наумлюк – специальный корреспондент Радио Свобода в Северо-Кавказском военном окружном суде
