После присоединения Крыма к России полуостров покинуло большинство украинских правозащитных организаций. Причиной этого стало как нежелание многих гражданских активистов работать в рамках российского правового поля, в котором существуют законы об иностранных агентах и нежелательных организациях, так и опасение за свои жизнь и здоровье. Ведь за последние полтора года в Крыму пропали без вести не менее десятка активистов общественных и политических движений – таковы данные, которые приводит киевский Центр гражданских свобод.
О пропавших гражданах и о третьем секторе на аннексированной территории Радио Свобода рассказала координатор проектов Центра гражданских свобод Александра Романцова:
– Среди политических и общественных активистов, пропавших в Крыму на последнее время, можно выделить четыре группы. Есть достаточно давно пропавшие участники Евромайдана, которые после Евромайдана отправились в Крым и пропали еще до момента аннексии и оккупации. Они пропали, когда ситуация была нестабильна. До сих пор они не найдены. Уже после марта 2014 года пропали члены общественной организации "Украинский народный дом". Это организация, которая занимается культурной и просветительской деятельностью, никакого отношения к политике она не имеет. Тем не менее три активиста пропали, и тоже на данный момент не можем их найти, нет никакой информации. Знаем только одно, что причиной их пропажи может быть их активная деятельность в отношении украинской культуры и не поддержание идеи российского Крыма. Также большая группа – это крымские татары. На данный момент это уже не первый случай, когда пропадает несколько человек, а в дальнейшем находят часть из этих людей мертвыми. В частности, последними пропали три молодых человека, двое из которых после этого были найдены мертвыми, а третий считается пропавшим без вести. У крымских татар, к сожалению, это в последнее время тенденция, не про одно уже такое дело мы говорили. Ну, и есть дело Александра Костенко, человека, который, в том числе, был на Евромайдане, и в Крыму он обвиняется именно в этом – фактически в своей активности в Киеве на Евромайдане. Пропал его отец. Но это, в общем, такая тенденция притеснения непосредственно семьи Костенко. Потому что, кроме того, что на пересечении административной границы Крыма пропал его отец, было оглашено обвинение его брату, ну, и сам он находится под следствием, и сейчас суд вынес ему приговор.
– А организация "Украинский народный дом" продолжает свою деятельность в Крыму сейчас?
– Они не смогли перерегистрироваться, естественно, потому что большинство организаций украинского культурного направления в Крыму сейчас работать не могут. Поэтому фактически люди там еще остались, деятельность у них есть, но они не работают сейчас как общественная организация, потому что не признают регистрацию по российскому законодательству.
– То есть они сами не захотели перерегистрироваться?
– Общественная организация была зарегистрирована и работала в
Вокруг домов активистов расклеивали их фотографии с подписью: "Обученный Госдепом диверсант-террорист"
Крыму до того, как туда пришла Россия, то есть люди не признают факта именно законности власти Российской Федерации, а уж тем более их регистрационных форм. Большинство людей не написало отказ от российского гражданства, потому что считает это смешным: я не вступал в российское гражданство – почему я должен писать от него отказ? То есть это просто навязанные процедуры, которые нелогичны для этих людей, и они не хотят их выполнять.
– Правильно ли я понимаю, что после аннексии Крыма достаточно большое количество украинских некоммерческих, в том числе правозащитных организаций либо покинули территорию полуострова, либо не стали перерегистрироваться?
– Ну, во-первых, перерегистрация достаточно сложная. Она не аналогична украинской процедуре, значительно больше критериев, они сложнее и в правовом отношении, например, сложный контроль затрат. Не говоря уже о том, что в России существуют такие законы, как закон о нежелательных организациях и закон об иностранных агентах, которых в Украине нет. И да, большинство правозащитных организаций вообще не смогли действовать, потому что на их активных членов и вообще людей, которые в них работали, оказывалось моральное и физическое воздействие, были аресты, попытки их удерживать. С марта прошлого года началась элементарная травля, когда вокруг дома активистов расклеивали их фотографии с подписью: "Обученный Госдепом диверсант-террорист". Поэтому большинство правозащитников выехало с полуострова, так же как и общественные организаций, которые не относились к правозащитным. Например, Студенческий совет города Севастополя – его руководитель вынужден был выехать, потому что, в том числе, активно поддерживал проукраинскую позицию до момента аннексии.
– Вы представляете Центр гражданских свобод. Есть ли у вас какие-то волонтеры в Крыму? Было ли представительство до аннексии?
– У нас есть в Крыму интерес информационной работы. У нас есть источники, которые предоставляют нам информацию, но, естественно, это делают неофициально, неформально. Потому что, как только это будет как-то формализовано, это сразу станет проблемой для человека, который там живет. У нас уже множество таких примеров. В частности, пример Крымской полевой миссии, которая даже организацией не является, тем не менее она в России сейчас внесена в список нежелательных организаций. Человеку с украинским паспортом заниматься мониторингом прав человека в Крыму невозможно.
– Знаете ли вы какие-то НКО, которые решили продолжать свою деятельность по защите прав крымских граждан, именно украинских организаций, которые там существовали еще до аннексии?
– Нет. Украинским адвокатам там не дают лицензии. У правозащитников в большинстве своем было финансирование международных организаций. Теперь это просто финансово невозможно – получить деньги из-за рубежа. И это просто тяжело, повторяю, с точки зрения непосредственно персон. Люди, которые делают это в открытую, подвергаются притеснению как со стороны ФСБ и Следственного
Человек, который занимает активную позицию по защите прав, даже не окрашивая ее как пророссийскую или проукраинскую, моментально попадает в разработку ФСБ
комитета России (в любой форме, на любом уровне), так и просто моральному давлению от окружающих. Поэтому украинских правозащитных организаций, которые до этого там работали, чисто крымских, то есть не сетевых, не осталось. Например, была организация "Альменда", которая работала в Ялте. Они занимались юридической помощью и просвещением в области прав человека, и этой организации полностью пришлось выехать. То же самое с инициативной группой крымских татар, которые хотели создать Комитет защиты прав крымско-татарского народа. У этого Комитета было три координатора, против всех троих открыто уголовное дело. Кроме того правозащитнику нужна правовая среда, чтобы в ней работать, используя правовые механизмы решения вопросов и проблем. В Крыму украинская правовая система не работает, а российская правовая система наталкивается на местное толкование судей и местные интересы, то есть фактически можно констатировать, что и российское законодательство тоже не выполняется. Ну, и любой человек, который занимает активную позицию по защите прав человека, даже не окрашивая ее как пророссийскую или проукраинскую, моментально попадает в разработку ФСБ.
