Два раза в год в дом-интернат для умственно отсталых детей в Бельском Устье (Псковская область) приезжают волонтеры центра "Вверх". Они организовывают зимний и летний лагеря для детей, у которых нет возможности попасть в обычный детский лагерь со своими сверстниками. Диагнозы обитателей интерната разные, как и их истории: у кого-то есть родители, а кого-то спасли из собачьей конуры. Корреспондент проекта Rus2Web этим летом была волонтером в Бельском Устье и теперь рассказывает, зачем нужен лагерь и какую пользу "чужие" могут принести этим детям.

Дети интерната

"А куда пойдем?" – к незнакомому мужчине во дворе интерната подбегает долговязый подросток. "Я не знаю, я к вам случайно сегодня зашел. Наверное, у вас будут занятия с волонтерами, лагерь же", – отвечает он. "А потом?" – не успокаивается Саша. Ему 13, в интернате он "средний мальчик". Вопросы о том, куда мы пойдем, – это для него один из немногих способов коммуникации с окружающими. Обычно он не задает других вопросов, кроме "куда пойдем" и "а потом". Чтобы он среагировал, ему можно ответить "готовить", тогда он обрадуется и не спросит, что будет потом, просто махнет рукой в сторону кабинета домоводства и спросит: "Туда?!" Больше всего он любит ходить в этот кабинет, но не потому, что любит готовить или даже есть. Там стоит стиральная машинка – предмет, который занимает его мысли весь день. Если ему удается прорваться в кабинет и за ним не уследят, обязательно нажмет все кнопки, пустая машинка начнет стирать, а потом воспитатели будут думать, как сцедить воду.

Хотя интернат в Бельском и называется учреждением для умственно отсталых детей, живут там не только дети – воспитанникам от 4 до 28 лет. Он существует с 1974 года. Всего в учреждении по госзаданию должно содержаться 70 человек, но сейчас их 63. Всех воспитанников разбивают на группы, обычно исходя из возраста и психологических особенностей. Кто-то может задержаться в группе у младших, если воспитатели понимают, что старшие будут его обижать.

Группы и у мальчиков, и у девочек нумеруют по порядку – первая, вторая, третья. Только самые старшие называются "Отделением молодых инвалидов". Но иногда в процесс группирования могут вмешиваться и субъективные причины – например, Никите уже 15 лет, а он все еще в самой младшей группе, где большинство не может говорить. Но он передвигается на коляске, а все комнаты мальчиков постарше располагаются на втором этаже. В здании нет специальных приспособлений, чтобы дети с ограниченными возможностями могли подниматься на второй этаж.

Большинство персонала – женщины, они не могут несколько раз в день выносить Никиту и его коляску на завтрак, на обед, на ужин, на прогулку и обратно. В этой же группе есть еще один мальчик на коляске, но ему пока еще 8 лет. Сделают ли на лестницах интерната приспособления для ребят на колясках к тому моменту, когда по возрасту он станет не "младшим", а "средним" мальчиком, пока неясно.

Я – волонтер

Я начинаю свою работу в лагере в начале второй недели – всего он длится три недели, с 4 по 23 июля, но организаторы идут навстречу тем, кто хочет приехать на меньший срок. Никакой особенной подготовки от волонтеров не ждут: достаточно общей адекватности, интереса к детям и готовности работать в коллективе. На каждую группу детей (в среднем – 15 человек) ставят двоих-троих волонтеров. Но какая именно группа будет у тебя, ты не знаешь до момента приезда в лагерь. В период проведения лагеря в интернате появляется еще одна группа – временного пребывания. Это дети, которые живут в семьях и имеют схожие с подопечными интерната проблемы.

Организаторы оставляют выбор: волонтер может либо предварительно узнать, как проходят занятия с детьми в интернате и подробности об их диагнозах, либо уже на месте – все равно на практике это оказывается не так, как рисует воображение. Я выбрала вариант "узнать на месте".

У каждого волонтера в день четыре занятия: два до обеда – по 1,5 часа и два после обеда – по 50 минут. У каждого две группы: одна основная, с которой волонтеры готовятся ко всем мероприятиям, другая дополнительная, чтобы волонтеры могли меняться группами между собой. Моей основной была назначена группа "средних мальчиков" – та, из которой Саша, фанат стиральной машинки. Кроме него, в группе еще 10 человек: большинство умеет говорить, но никто не умеет читать и писать. Самому старшему мальчику здесь 19 лет. Он почти не говорит и делает это в основном только когда злится – начинает грызть кулак, шлепать окружающих тапком и громко ругаться матом. Воспитатели интерната, которые почти всегда присутствуют на наших занятиях и называют воспитанников "мои кривулечки", советуют в таких случаях просто оставлять его в покое и не говорить с ним. Он успокаивается, подходит ко всем и начинает гладить по плечу.

Такие подсказки у воспитателей есть для каждого из ребят. Например, для Ильи, который всегда сидит в одном и том же углу комнаты и собирает конструктор. У него аутизм (так написано в медицинской карте, но воспитатели не уверены, что этот диагноз корректен) и, кажется, что он совсем не говорит, но это не так. Сначала воспитатели советовали не подходить к нему, потому что он "не разговаривает и не понимает". Но когда привыкли к волонтерам, то рассказали, что несколько лет назад мальчику сделали неудачную операцию по удалению кисты. Он перестал воспринимать направленную речь, но у него в памяти сохранилось то, что он знал до операции – он может посчитать до 10 или рассказать некоторые стихотворения. Воспитатели посоветовали показать ему зеркало. Вместо зеркала у нас была фронтальная камера айфона – когда Илья увидел самого себя, стал улыбаться и говорить: "Привет, Илюша".

Самая самостоятельная группа интерната – "Отделение мальчиков – молодых инвалидов". Это была моя дополнительная группа. Самому старшему здесь 28 лет. Несколько человек умеют писать, но только печатными буквами и иногда справа налево. Со счетом сложнее – нам никак не удается игра "Летел лебедь", потому что в самый ответственный момент кто-нибудь начинает считать "по порядку": "Один, восемь, четыре". Зато они прекрасно умеют собирать конструкторы любой сложности, так что не случайно главные хозяйственники в интернате – ребята именно этой группы.

Что дает лагерь

Организует лагерь в Бельском Устье московская некоммерческая организация Центр равных возможностей для детей-сирот "Вверх". "Традицию лагеря с волонтерами в интернате основала организация ROOF (Russian Orphan Opportunity Fund – Российский фонд помощи сиротам) еще в начале 2000-х. ROOF начал свою деятельность с идеи социализации через образование. По сути, они первыми принесли эту идею в Россию", – рассказывает директор центра "Вверх" Ольга Тихомирова. Она начинала работать координатором проектов ROOF в Москве, а потом в том числе занималась развитием лагеря. "Когда "Вверх" выделился в самостоятельную организацию, мы занялись лагерем в Бельском как одной из наших программ, хотя главные наши проекты сосредоточены в Москве", – вспоминает она. По словам Тихомировой, выбор места был случайностью, но с тех пор лагерь начали развивать именно здесь. Вслед за летним появился и зимний вариант.

Перед каждым лагерем "Вверх" ставит себе определенные цели. "Во-первых, это уже упомянутая социализация и развитие воспитанников интерната через общение и коммуникацию, – рассказывает Тихомирова. – Во-вторых, не менее важная цель – помощь и эмоциональная разрядка сотрудников учреждения, которым сложно приходится изо дня в день и которые подвержены эмоциональному выгоранию. Лагерь также помогает привлечь новых волонтеров, которые впоследствии помогают нам в московских проектах, и зарядить энергией наших давних помощников. Что касается изменений в самих детях, здесь краткосрочных целей не может быть. Это постепенный процесс, который длится годами. Нельзя сказать волонтеру: "Приди и научи всех читать и писать".

"В лагере я первый раз покачалась на гамаке – даже не знала, что такой существует. Когда я качалась, мне было так здорово. Я представляла, что передо мной синее небо, я туда взлетаю, а потом опускаюсь. Было столько разных событий, я хотела бы, чтобы они происходили чаще! Дни такие насыщенные, даже не замечаешь, как летит время! Как-то раз мы пошли на молебен, а потом занимались йогой – столько всего успевали", – рассказывает 22-летняя Настя.

Она издает интернатскую газету, на двери ее комнаты есть объявление об этом, и каждого волонтера она просит приходить на интервью. "Нужно относиться к жизни гораздо проще, понятливее к ней, – начинает она. – Это ведь нелегкая вещь – ее прожить. Я инвалид первой группы, моя пенсия – 15 тысяч рублей, 75% от нее я плачу за услуги интерната. Остальное я снимаю по чуть-чуть, оставляю большую часть на сберкнижке. Из крупных покупок я приобрела компьютер и магнитофон. Принтер мама подарила, я на нем печатаю журнал. На телефон деньги тратить не буду, у меня есть один, он 5 лет уже работает и слава богу". Весь август Настя проведет у мамы в Пскове.

"Я езжу к семье каждое лето: помогаю по хозяйству. Она на огороде, а я перебираю огурцы, помидоры, мою их в тазике, потому что у раковины стоять тяжело. Могу накрыть на стол. Уже очень скучаю. Мама – это мой самый близкий человек, но сейчас у нас нет возможности часто видеться. Большую часть времени я живу в интернате, здесь больше возможностей и элементарно условий – например, сходить в туалет, помыться. Мама живет в общежитии, там все в коридоре, очень тяжело. У них комната на восьмом этаже, то есть на улицу я не выйду, если лифт сломается. Я и раньше не жила с мамой, я жила у бабушки, но ей стало тяжело", – рассказывает она. 2016 год – это ее 10-й год в интернате. "Я бы хотела, чтобы всем детям, у кого нет родителей, нашли семьи. Не понимаю, как можно жить без мамы. Хотя я сама живу в таких условиях, но это не потому что я брошенная", – объясняет она. Настя уверена, что для нее интернат – это возможность реализовать и проявить себя. В то время, когда в интернате нет лагеря, она проводит занятия для четырех детей – 8, 11, 14 и 17 лет. "Я подбираю занятия, исходя из способностей учеников. Кто-то может лепить, развивать мелкую моторику рук, кто-то может читать, кто-то – пересказывать рассказы из книги. Моя мечта – заниматься с каждым индивидуально. Каждый с интересом может заниматься около 15 минут, дальше им скучно. А если заниматься не хотят, нет настроения – я всех отпускаю", – рассказывает Настя. По ее словам, самые большие ее мечты – слетать на Черное море, стать певицей и чтобы в интернате было больше сотрудников, особенно в группах у малышей.

Чем эта история закончится для каждого из волонтеров, каждый решает сам. Здесь не запрещают давать детям номера телефонов. Вместе со мной в лагере, не считая сотрудников центра "Вверх", работали 25 волонтеров, которые занимались с детьми в детском доме, и 7 хозяйственных волонтеров, которые обеспечивали бытовые нужды. Треть из них – бывшие и нынешние подопечные "Вверха", которым удалось получить образование выше ПТУ, и те, кто только пытается этого добиться.

Жизнь после интерната

После 28 лет по закону "детей" отправляют в психоневрологический интернат (ПНИ). Люди с нарушениями развития в России обычно остаются в ПНИ до самой смерти. Но бельско-устьинский интернат выиграл грант, на который они купили участок земли в Псковской области, где будут строить дома, чтобы создать другую модель жизни после интерната. Пока не ясно, хватит ли суммы в менее чем 2 млн рублей на строительство и дальнейшее обеспечение жизни старших подопечных и получит ли проект дальнейшее финансирование, но интернат намерен осуществить свой план.

Успешный пример того, что будущее детей возможно не только в ПНИ, показывала НКО "Росток" – благотворительная организация из Порхова, областного центра в 30 минутах езды от Бельского. "Росток" создала в городе и близлежащих деревнях пять социальных квартир для выпускников интерната. Там они живут под присмотром педагога. Потом, если захотят, они смогут идти дальше к самостоятельной жизни – юристы фонда помогают им добиться от органов опеки выдачи квартир, положенных сиротам. "Есть в Роминой жизни уже и любовь, но как у ребят сложатся дальнейшие отношения – жизнь покажет. Ну а пока – попутного ветра в свободном плаванье по жизненным просторам. Пусть все у него получится! А мы, если что, всегда рядом и сможем поддержать", – такие отчеты фонд пишет по каждому подопечному, который получил свое жилье.

Больше всех в интернате жилищный вопрос, кажется, беспокоит 17-летнего Колю, которого называют "историк". Каждый день он берет учебник истории за 11-й класс и переписывает оттуда абзацы текста, хотя алфавита не знает. Потом он ловит кого-нибудь в коридоре и просит прочитать ему то, что он переписал. "Смотри, у бабушка пенсия 10 тысяч, у меня тоже будет 10 тысяч, а мы дом сможем купить? Пусть и мне дом дадут, я хочу домой. Ты поедешь после лагеря домой, а я хочу домой тоже, завтра хочу", – плачет он, пока вся группа рисует граттажи, и размазывает восковой мелок по лицу. В комнату приходит воспитатель и объясняет, что он не останется без дома, просто пока слишком молод. После разговора Коля успокаивается и все пишет на бумаге цифры 1 000 + 1 000 + 1 000... "Смотри, у бабушки пенсия 10 тысяч, у меня тоже будет 10 тысяч", – приговаривает он.