Иван Толстой: В Мадриде, в кафедральном соборе Марии Магдалины, принадлежащем Русской православной церкви, есть небольшая экспозиция, посвященная белоэмигрантам, участникам испанской гражданской войны 1936–39 годов. Воевали они в рядах генерала Франсиско Франко, восставшего против леворадикального республиканского правительства, поддержанного Сталиным. Материалы для этой экспозиции собрал архиерей Андрей Кордочкин, многие годы занимающийся историей русской диаспоры. С ним беседует наш мадридский автор Виктор Черецкий.
Виктор Черецкий: Известно, что призвал эмигрантов ехать воевать на стороне Франко лидер Русского общевоинского союза генерал Евгений Миллер. Но каждый, естественно, принимал решение самостоятельно. Что, по вашему мнению, мотивировало тех, кто отправлялся в Испанию?
О.Андрей: Мне кажется, что их мотивация в большинстве случаев была достаточно простой. Дело в том, что практически все эти люди, может за редким исключением, были участниками Гражданской войны в России, которая началась после революции и, как известно, белым движением была проиграна. Поэтому побежденные вынуждены были искать прибежище в других странах, по большей части во Франции. Но не только. Некоторые из россиян оказались в Испании еще до того, как здесь началась гражданская война. Ну а один приехал сюда даже из Мадагаскара.
То, что происходило в Испании, этим людям представлялось повторением событий, некогда имевших место в России. Приезжая сюда и вступая в ряды добровольцев, они надеялись, что, участвуя в исторической судьбе этой страны, смогут так или иначе повлиять и на судьбу своей родины – России, чтобы когда-нибудь туда вернуться.
Карлисты – прежде всего убежденные монархисты, то есть их политические воззрения совпадали с идеями русских добровольцев
Большинство русских добровольцев вступали в батальоны Рекете. Это соединения карлистов, одним из лозунгов которых был "¡Por Dios, por la Patria, por el Rey!" – "За Бога, Отечество и короля!" Карлисты – прежде всего убежденные монархисты, то есть их политические воззрения совпадали с идеями русских добровольцев. Поэтому людям, кто некогда принимали участие в белом движении в России, было очень легко идентифицировать себя с Рекете – теми, кто, может быть, не разделял до конца идеалов Франко, тем не менее воевал на его стороне. Думаю, что для них, для этих русских, участие в гражданской войне в Испании было проявлением патриотизма и заинтересованности в судьбе своей родины.
Виктор Черецкий: Отметим, что монархические идеи и лозунги Рекете действительно весьма перекликались с российскими. К примеру, "За Веру, Царя и Отечество!" или "За великую и неделимую Россию!" У испанцев этот последний лозунг звучал как "За единую, великую и свободную Испанию". Символика тоже была схожей. К примеру, флаг Рекете с Андреевским крестом и двуглавым орлом. Впрочем, первоначальная идея состояла в том, чтобы сформировать из россиян по меньшей мере батальон, естественно, с российской императорской символикой. Но потом от этой идеи отказались. Генерал Франко якобы сомневался в целесообразности деления своей армии по национальному признаку, поскольку это затрудняло управление войсками. Что вы думаете, почему батальон все же не был создан?
О.Андрей: Мне кажется, что те русские, которые жили во Франции и планировали свое участие в гражданской войне, в какой-то мере преувеличили свои возможности. Если мне память не изменяет, количество российских добровольцев в армии так называемой "белой Испании", франкистов – оно немного меняется у разных ученых – 127–129 человек. Очевидно, что это не батальон. Думаю, что проблема в отсутствии достаточной численности. Впрочем, очевидно, что и вы правы: никаких национальных соединений в армии Франко не существовало – даже из представителей тех стран, которых было в Испании значительно больше, чем русских добровольцев.
Виктор Черецкий: Мы знаем, что россияне по 2–3 человека воевали в разных батальонах Рекете. Тем не менее, небольшое чисто российское подразделение все же существовало. Русский взвод в составе 28 человек возник в "терции"– батальоне Рекете имени королевы Марии де Молина. Его бойцы отличались нарукавной нашивкой цветов российского триколора. Взвод воевал в провинции Гваделахара, в Верхнем Арагоне, Теруэле и Валенсии. Известно, что россиян, как людей верующих, духовно поддерживали разные священники. Я знаю, что эту тему – духовную жизнь добровольцев – вы, отец Андрей, изучали особо.
О.Андрей: Мы во многом представляем эту жизнь благодаря дневникам, которые сохранились и которые были написаны одним из участников событий – Антоном Яремчуком. Он, если мне память не изменяет, был последним из тех, кто оставался жив – Яремчук скончался в Мадриде в середине 80-х годов. Книга, которая была издана в Сан-Франциско за несколько лет до его смерти в издательстве "Глобус", называется "Русские добровольцы в Испании". В частности, в ней описывается октябрь 1938 года, когда для русских бойцов Рекете совершалась Божественная литургия на горе Эль-Контадеро отцом Александром Шабашевым, который приехал туда из Брюсселя.
А вообще мы знаем о трех священниках, приезжавших в Испанию для того, чтобы духовно поддержать русских солдат. Самая яркая фигура это, безусловно, архимандрит Иоанн Шаховской, который приезжал из Берлина и который после возвращения в Германию опубликовал небольшую книгу. Это сейчас библиографическая редкость – называется "Испанские письма о воинстве". После войны Шаховской переехал в Америку и был известен как архиепископ Сан-Францисский. Кроме того, в Испанию приезжал еще один священник – отец Никон де Греве. Таким образом, их было трое, но ни один из них, судя по тому, что мы знаем, не оставался в Испании на протяжении долгого времени – их визиты носили достаточно короткий характер.
Из воспоминаний участника испанской войны генерала Николая Шинкаренко мы знаем, что Иоанн Шаховской приезжал в Мадрид в последний раз, когда уже бушевала Вторая мировая война. Более того, Шинкаренко обвиняет отца Иоанна в том, что он не остался в Берлине, когда его занимали советские войска. Он считал, что отец Иоанн должен был остаться и принять смерть мученика. С его стороны покинуть Берлин было якобы проявлением трусости. Но, видимо, сам отец Иоанн был иного мнения.
Виктор Черецкий: Полагаю, что нам надо вспомнить и испанца – ротного капеллана Рекете отца Хосе Марию. Он постоянно оказывал духовную поддержку россиянам, а заодно и преподавал им испанский. Сегодня на месте, где в свое время в течение 5 месяцев находилась позиция русского взвода и где организовывал службу отец Александр Шабашев, стоит поклонный крест. Как он там оказался?
О.Андрей: Для нас, безусловно, история гражданской войны является, помимо всего прочего, одной из страниц истории Русской православной церкви в Испании, которая насчитывает несколько столетий. Поэтому для нас священники, которые приезжали к добровольцам, – не какое-то отдельное самостоятельное явление. Это одна из страниц нашей истории.
Когда мне в руки попала книга Антона Яремчука, в которой, в частности, есть фотография отца Александра, совершающего богослужение, то я захотел найти место, где оно состоялось. Это, как казалось, было непросто, потому что та гора, которую Яремчук называет Эль-Контадеро, в современной испанской картографии носит другое название. Но когда мы приехали, переговорили с мэром небольшого поселка под названием Чека, к которому относится эта гора, то нам не так сложно стало найти разыскиваемое место. На вершине горы сохранились остатки сооружений, которые были построены русскими добровольцами и в которых они зимовали. Более того, по крайней мере еще несколько лет назад в поселке жил человек, уже, конечно, совсем пожилой, который помнит русских воинов.
Когда мы это место нашли, то поняли, что не можем просто так оттуда уехать. Ведь история русских добровольцев в гражданской войне в Испании, которые воевали на стороне Франко, сохраняется разве что в работах немногих специалистов. Ну а мне захотелось увековечить память о них для обычных людей. Поэтому мы с мэром поселка приняли решение воздвигнут на горе поклонный крест. Причем сам он, будучи мэром, работает кузнецом. Это его хлеб, поскольку как мэр он не получает никакой оплаты. Мэр изготовил крест, который мы освятили 9 июня 2012 года.
Виктор Черецкий: Среди добровольцев были люди поистине легендарные, к примеру, генерал Анатолий Фок. В свое время он был ближайшим соратником генерала Кутепова, одного из лидеров белого движения, а в Париже руководил Клубом русских спортсменов. В Испании генерал служил при штабе, но когда на фронте сложилась тяжелая ситуация, взял в руки винтовку, бился до последнего патрона и погиб в бою. Испанцы посмертно наградили его высшим боевым орденом Святого Фердинанда.
О.Андрей: Насколько я помню, о нем не так много известно. На тот момент, когда началась гражданская война, он был уже достаточно пожилым человеком. Когда встал вопрос о его принятии в войска, он показал испанцам несколько приемов рукопашного боя, которые их в достаточной степени убедили в его боеспособности. Фок был убит в битве при Эбро вместе с другим участником событий – Яковом Полухиным. Полухин оставил воспоминания, правда, совсем короткие – это буквально 3 или 4 страницы текста – но они являются драгоценным свидетельством о гражданской войне в Испании. Причем Полухин погиб после того, как был ранен и перенесен в храм. Затем храм был атакован и одна из его стен рухнула. Разрушения, которые были причинены зданию во время гражданской войны, оказались настолько серьезными, что испанцы решили его не ремонтировать. Рядом построили новый храм, а старый законсервировали. Если вы приедете в поселок Кинто-де-Эбро, попросите ключ от храма и войдете в него, то увидите, что там все сохранилось со времени гражданской войны. Достаточно просто: открыть дверь и оказаться совсем в другой эпохе – на 80 лет назад.
Место захоронения этих двух людей неизвестно. Впрочем, я не знаю ни одной могилы русских добровольцев, убитых в Испании. И среди тех, кто был захоронен в Долине павших – а их около 40 тысяч человек – насколько известно, нет ни одной русской фамилии.
Виктор Черецкий: Поясним, что Долина павших – это мемориальный комплекс жертв гражданской войны под Мадридом. Продолжая разговор о белоэмигрантах, воевавших в Испании, отметим, что среди них было немало и творчески одаренной публики. К примеру, все тот же штабс-капитан Яремчук упоминает двух поэтов: Бибикова и Налетова. Поэтом был и погибший в Кинто-де-Эбро Полухин. Но все же самой заметной фигурой был уже упомянутый генерал Николай Шинкаренко – журналист, писатель и поэт. Что можно сказать о его творчестве?
Самой заметной фигурой был генерал Николай Шинкаренко – журналист, писатель и поэт
О.Андрей: Дело в том, что он действительно писал достаточно много и оставил после себя очень подробные воспоминания. И не только об испанском периоде своей жизни, но и о других периодах. Эти мемуары сейчас хранятся в Америке в Гуверовском архиве в Калифорнии. Тем не менее, его записки, касающиеся Испании, некоторое время назад были опубликованы и в России – в книге, которая называется "Белая песня Испании". Готовил публикацию при моем скромном участии Владимир Марковчин. К сожалению, у этой книги совсем небольшой тираж – она издана в Курске. Тем не менее, записки представляют большой интерес.
Шинкаренко похоронен в Испании, в Сан-Себастьяне, где он погиб в 1968 году в результате дорожно-транспортного происшествия. Кстати, в России была высказана гипотеза, что генерал был прототипом Най-Турса в "Белой гвардии" Булгакова. Это интересное переплетение истории и литературы.
Виктор Черецкий: Несколько отвлечемся от темы белоэмигрантов. Хорошо известно, что за республику воевали посланные Сталиным советские армейские специалисты. Некоторые погибли, и я знаю, что вы также не равнодушны к памяти этих людях. Вместе с тем в Испании, в отличие от России, их участие в конфликте рассматривается далеко не однозначно. В чем дело?
О.Андрей: Следует понять, что историография испанской гражданской войны в России не изменилась с советской эпохи. По-прежнему считается, что русские, советские добровольцы приехали в Испанию для того, чтобы защитить законно избранное правительство и дать первый бой фашизму. В отношении этого привычного тезиса можно задать по крайней мере три вопроса. Мы можем спросить, действительно ли эти люди были добровольцами? Мы можем спросить, было ли республиканское правительство законно избранным? Ведь некоторое время назад в Испании вышла книга – очень подробное исследование, – где доказывается, что небольшое преимущество, которое обеспечило большинство республиканцам в правительстве, было получено в результате фальсификации. Ну и кроме того, может быть, самый сложный, самый больной вопрос – это действительно ли можно считать Франко фашистом.
В любом случае я считаю, что свидетельства русских участников гражданской войны, которые появились и появляются на свет, пусть их не так много – воспоминания Яремчука или воспоминания Шинкаренко, – они в некоторой степени расширяют кругозор, наши представления о событиях в Испании второй половины 30-х годов.
Виктор Черецкий: Могу добавить, что в 70–80-е годы мне довелось беседовать с советскими участниками испанской войны, в частности, с летчиками Александром Осипенко и Николаем Якушиным, со знаменитым минером Ильей Стариновым и другими. И никто из них не называл себя добровольцем. А Старинов даже рассказал, что о своем назначении в Испанию узнал лишь перед отправкой – на Белорусском вокзале в Москве. Впрочем, статус командированных, а не добровольцев, на мой взгляд, нисколько не умаляет заслуг этих людей. Что же касается легитимности республиканского правительства, степени его демократичности, а также идеологии Франко, то эти вопросы, я думаю, будут еще долго оставаться спорными. Но продолжим разговор о белоэмигрантах. Ведь некоторые из них приняли участие и во Второй мировой войне...
О.Андрей: Это еще более сложная тема – тема тех добровольцев, кто приезжал в Испанию и воевал на стороне Франко, а когда война завершилась, оказались в рядах Голубой дивизии. И здесь я хотел бы обратить внимание на книгу, которая была издана совсем недавно. Эта книга, мне кажется, является действительно уникальной, поскольку речь идет о единственных воспоминаниях русского человека, который воевал в Голубой дивизии, – Владимира Ковалевского. Книга была издана и в России, и в Испании. В России – под названием "Испанская грусть". Готовил публикацию русский историк, который живет в Австралии, Олег Бэйда. И надо сказать, что публикация была воспринята в Испании в штыки, потому что автор не жалеет сарказма на своих собратьев-испанцев из Голубой дивизии. И, конечно, о том, что он видел в рядах немецких войск, тоже высказывается достаточно критично.
Речь идет о совсем небольшой книжке – около 150 страниц текста, – но это тяжелое, болезненное чтение. Переживания человека, который встречается со своей родиной – Новгородской областью, будучи одетым в немецкую форму.
Виктор Черецкий: Напомню, что испанская добровольческая Голубая дивизия воевала на стороне Германии на Волховском и Ленинградском фронтах. Как нам стоит относиться к факту присутствия россиян – правда, их было не более 15 человек – в этой дивизии?
О.Андрей: Тема русских людей, которые оказывались на другой стороне фронта – самая тяжелая, самая болезненная для нашей истории. Но я думаю, что именно потому что эта тема является самой тяжелой и самой болезненной, она, безусловно, должна изучаться и ни в коем случае не должна табуироваться. Хотел бы напомнить пример санкт-петербургского историка Александрова, который коснулся данной темы и был фактически лишен докторской степени. Его диссертация была посвящена офицерским кадрам в армии Власова, но по всей видимости, сам факт изучения этого исторического явления для кого-то был неприемлем. А ведь даже не имея под рукой точных цифр, можно с уверенностью сказать, что количество русских людей, которые по каким-то причинам переходили на службу в немецкие войска, было очень значительным. О подобном явлении невозможно говорить ни среди британских, ни американских войск.
Аналогичный процесс можно было увидеть и когда война уже была окончена. После освобождения союзными или советскими войсками лагерей, где содержались военнопленные, достаточно большое количество людей не хотело возвращаться в СССР. Немыслимо представить, чтобы, например, американские военнопленные или британские не хотели бы возвращаться на родину. Но в случае с советскими солдатами это явление имело, по крайней мере, если не массовый, то весьма значительный характер. Все знают, кто такие "ди-пи" (displaced persons– перемещенные лица), которые искали прибежище после войны где-то на территории, которая была занята союзными войсками.
Все это должно изучаться. Я думаю, что любое историческое свидетельство, любой первоисточник заслуживает самого глубокого внимания, потому что невозможно выносить какую-то оценку или суд тому, что ты не знаешь. Думаю, что надо категорически избегать любого табуирования этой темы. Нужно максимально внимательно изучать все исторические источники, которые помогут нам понять мотивацию этих людей.
Виктор Черецкий: Согласен... Но а какие-то истории, связанные с русскими эмигрантами в Испании прежних времен, вы могли бы привести?
О.Андрей: Приблизительно год назад, после богослужения я закрывал храм и уже собирался уходить домой. В это время зашел человек, достаточно пожилой, и говорит, пожалуйста, не закрывайте, сюда очень хотела зайти моя мама: она русская. Я удивился, потому что если человеку, как мне показалось, от 60 до 70, то поколение русской эмиграции, которое должно бы соответствовать возрасту его мамы, в Мадриде, в Испании, практически отсутствует. Я, конечно, сказал, пусть заходит. Познакомились, выяснилось, что мы земляки. Она родилась в деревне недалеко от Петербурга и оказалась на оккупированной территории, где в частности стояла Голубая дивизия. И вот один из офицеров этой дивизии положил на нее глаз. Они поженились, и она переехала жить в Испанию в 1944 году. И с тех пор жила в деревне под Мадридом. К сожалению, несколько месяцев назад мне сообщили, что она скончалась. Я помню ту радость, с которой эта женщина посетила наш храм.
У нас каждую субботу перед вечерними богослужениями в храме водят экскурсию для испанцев на испанском языке
Еще одна история. У нас каждую субботу перед вечерними богослужениями в храме водят экскурсию для испанцев на испанском языке. Мы рассказываем о православии, об истории нашей общины. У нас есть небольшая экспозиция под стеклом, где можно увидеть несколько фотографий, несколько предметов, которые иллюстрируют нашу историю. И вот уже когда экскурсия закончилась, одна из женщин подошла ко мне и говорит, что ее папа – русский. Он был участником гражданской войны. Я спросил, а как его звали, потому что в принципе самые яркие имена у меня на слуху. И она назвала имя Али Гурского. Это действительно один из тех, кто часто упоминается в мемуарной литературе. Он похоронен в Мадриде на Гражданском кладбище. За мои 18 лет служения в Испании, я могу сказать, что первый раз встретился с кем-то из прямых потомков русских добровольцев. Впрочем, не первый, а второй, потому что до этого мы встречались с сыном графа Григория Ламздорфа, который до сих пор здравствует в Барселоне. Встреча с этой женщиной была для меня, таким образом, второй – с потомками участников гражданской войны.
Виктор Черецкий: Напоследок мне хотелось бы привести еще несколько фактов из дневников Яремчука, написанных, кстати, не без доли юмора. Вот, к примеру, как он отзывается о себе и своих товарищей: "Некоторые говорят, что у нас нечто вроде Запорожской Сечи, другие считают, что вроде горьковского Дна. Некоторые любят выпить – 20 лет эмиграции сказываются отрицательно. Но в общем хорошие ребята, верные люди".
И еще. Яремчук постоянно подчеркивает прекрасное отношение испанцев к русским. Взвод постоянно опекали все – от ротного командира до супруги Франко – доньи Кармен Поло, под эгидой которой был даже создан хор русской песни. Он выступал в разных регионах Испании. Но особым расположением русские добровольцы пользовались у "маргариток" – так официально назывались женщины из хозяйственных подразделений Рекете.
Что касается дальнейшей судьбы большинства бойцов, то после войны всем им было предоставлено гражданство и они смогли остаться жить в Испании.
