Двести лет назад Ной Вебстер (Noah Webster) опубликовал первый словарь американского английского, содержавший около пяти тысяч слов, не включенных ни в один британский словарь. Он считал своим долгом создать книгу, отражавшую реальную речь новой нации. В окончательном виде словарь содержал 70 тысяч слов, на его создание ушло 27 лет.

«Вавилон»

Ной Вебстер был сыном фермера. Но фермерством, в отличие от своих братьев, абсолютно не занимался, а сидел под деревом и читал книгу. И за это родители отправили его в Йейль, собрав, сколько могли, денег. История Вебстеровского словаря, двухсотлетие которого мы отмечаем, начинается, собственно, в год окончания Вебстером колледжа и в разгар войны за Независимость — весной 1778 года. Рассказывает директор музея Вебстера Кристофер Доббс: «Шла война. Работы не было. Вебстеру удалось получить место школьного учителя в северной глуши штата Нью-Йорк. Пробирался он туда то на фермерских телегах, то пешком. Однажды он провел ночь на солдатском бивуаке, и был поражен чудовищной смесью языков, на которой объяснялись солдаты американской армии. Немецкий, датский, голландский, французский, всевозможные варианты и диалекты английского, вкрапление индейских слов… Короче — Вавилон. Вебстер подумал: "Боже, как мы можем стать единой нацией, если мы едва понимаем друг друга!" Для него ответ был один — мы должны сформировать свой, американский язык. Единый, понятный всем и каждому, он станет объединяющей силой для молодой страны».

Blue-Backed Speller

С тех пор мечтой, задачей, миссией Вебстера стало создание большого толкового словаря американского английского языка. Его первой пробой был школьный словарь, где было дано объяснение и правописание наиболее употребительных слов американского английского. Он вышел в самом дешевом издании, бумага отвратительная, а задняя обложка — дощечка обтянутая синей материей. Успех был неожиданным и сногсшибательным. Родители, учителя, священники, печатники, иностранцы расхватывали словарь, как горячие пирожки.

Книжка немедленно получила прозвище Blue-Backed Speller, в грубом переводе — «Синезадый букварь». Американцы учились по нему с конца XVIII до начала XX века. Рассказывает Кристофер Доббс: «Для Вебстера этот маленький словарик был частью американской революции. Все примеры и цитаты в его словаре были выбраны исключительно из американских писателей, политиков, из речей Вашингтона и Франклина. Это была первая попытка сконцентрировать, артикулировать американскую национальную культуру с помощью, так сказать, словарного запаса. И именно это было для Вебстера квинтэссенцией всей его затеи со словарем».

Сэмюэль Джонсон

Деньги, вырученные за Blue-Backed Speller, дали Вебстеру возможность работать над большим словарем. Многим интеллектуалам его затея показалась пустой тратой времени. Потому что всего за 25 лет до этого, в Англии, поэт и эссеист Сэмюэль Джонсон создал толковый словарь, который был признан настоящим произведением искусства. Сэмюэль Джонсон был глух на одно ухо, слеп на один глаз, его лицо было деформировано и покрыто оспинами. Он был человеком огромного роста, чрезвычайной физической ловкости и монструозного аппетита. Он сутками торчал с приятелями в кофейнях и чайных, где, по слухам, мог выпить 20 чашек чая за один присест. Но стихи, эссе, шутки Сэмюэля Джонсона ходили по всему Лондону. После Шекспира, он был самым цитируемым литератором в Англии.

«Джонсон включил в свой словарь массу остроумных, шутливых дефиниций, то есть определений значения слова, — рассказывает Кристофер Доббс. — Например, одно из самых известных: "Овес — злак, которым англичане кормят лошадей, а шотландцы едят сами". Или, скажем, определение слова лексикограф: "Безвредный зануда, составляющий словари". Помимо шуток, в словаре Джонсона, в дефинициях и цитатах, масса изысканных, изящных пассажей, которые доступны только ученым и интеллектуалам. У него элитарный подход к словарю. Вебстер же был лингвистическим демократом и популистом. Он изменил правописание многих слов в сторону упрощения — как слышится, так и пишется. Скажем, в слове music англичане писали на конце ck, а Вебстер — только с. Во многих словах — color ("цвет"), honor ("честь") — он убрал сочетание букс ou в конце слова, заменив их простым о, которое там и слышится. Он ввел в словарь много просторечий, объясняя это тем, что если весь народ это слово употребляет, значит оно имеет право войти в язык. Вебстера многие критиковали за вульгаризацию языка».

Современные критики

Критика предпринятых им упрощений продолжается и до сих пор. В недавней статье «Ноев след», опубликованной в журнале The New Yorker, журналистка Джил Лепор пишет:

В 1806 году, когда вышла первая редакция Вебстеровского словаря, критики возмущались: «Все новые слова, введенные Вебстером в его словарь — или дурацкие, или иностранные. Поэтому все равно нет никакого американского языка. Есть только плохой английский». Много позже, лингвист Уайт Макдоналд и его последователи жаловались, что Вебстер и его последователи, во имя демократии, пытались лишить язык правил и основы.

И дальше Макдоналд приводит пример, который по-русски можно было бы объяснить, наверное, так. Даже если девять десятых населения говорит звонит и порты, то все равно права та одна десятая часть населения, которая говорит звонит и порты: «Пожалуй, Вебстер был последним одиночкой, составлявшим монументальный словарь, считает Кристофер Доббс. — Он не только работал над словарем, он носился по всем типографиям и убеждал печатников набирать книги по его словарю и по его правописанию, чтобы страна получила единый язык. Позже дети стали ему помогать. У него их было семеро. Пока он работал над второй, главной редакцией словаря, содержавшего 70 тысяч слов, все его дети выросли. Ведь на это ушло 22 года. Словарь — дело долгое. Все уже про него забыли. И Вебстеру пришлось заложить дом, чтобы напечатать его в 1828 году. До самой смерти у него были серьезные финансовые проблемы».

Словарь как труд

Словарь — дело долгое. У предшественника Вебстера, англичанина Самюэля Джонсона, не было детей помощников, но было шесть переписчиков. Правда, все цитаты для своего словаря он выбирал сам из Шекспира, из Бэкона, из всей английской изящной словесности последних полутора веков. Он делал это довольно быстро, благодаря своей колоссальной эрудиции. У него ушло на словарь всего 9 лет. Но за эти годы жизнь его круто менялась. Читаем в очерке Джеймса Китера «Джонсон-писатель».

Однажды в молодости Джонсон впал в тяжелую депрессию. Вдобавок к его физическим недостаткам, у него начались нервные судороги. Ни о каком личном счастье не могло быть и речи. И он подумывал о самоубийстве. И тут он встретил семью торговца Портера. И сам Портер, и его жена Тотти словно не замечали уродства Джонсона. Они ценили его знания, его рассказы, до слез смеялись его шуткам и считали его, по признанию Тотти, «самым тонким, изящным и чувствительным человеком». Ситуация сложилась, как в мыльной опере. Джонсон вернулся к жизни, а Портер умер. И его вдова Тотти дала Джонсону понять, что готова на нечто большее, чем дружеские отношения. Когда они поженились, Джонсону было 26 лет, а Тотти — 46. Лет через 10 она начала болеть. Джонсон снял квартиру в дорогом предместье Лондона, а сам работал в городе, часто допоздна, и если не хватало денег на ночлег — всю ночь бродил по улицам. Когда Тотти умерла, он записал в дневнике: «Господи, сжалься надо мной. Не дай мне кончить дни в бесплодном горе».

Оксфорд присвоил Джонсону докторскую степень, когда его словарь уже был в типографии. Однако, материальное благополучие пришло только через 6 лет, в 1762 году, когда премьер министр назначил ему пенсию. Смешная деталь. Джонсон не хотел принимать этот дар. Потому что, по дефиниции в его словаре, пенсии давали, в основном, шпионам. Лишь уговоры друга-художника Джошуа Рейнальдса склонили принципиального лексикографа к согласию.

«В словаре Джонсона гораздо более строгий отбор слов, чем у Вебстера, — убежден Кристофер Доббс. — Тем не менее, подход к составлению словаря у него был достаточно личный. Он сконцентрировал в нем то, что любил и понимал — литературный английский гений. У Вебстера подход был тоже личным. Он тоже диффузировал в свой словарь то, что любил — демократию и горячую религиозность. Например, к слову "любовь" у него был такой пример: "Любовь христианина к Библии". Каждый лексикограф вносит в свой словарь нечто личное. Объективны только чистые компиляции. Мы стараемся не впустить в словари хотя бы свои предубеждения. Но и они попадают».

Язык как национальное богатство

Итальянцы и французы были впереди всех в цели сохранить свое языковое наследие. Во Флоренции первый толковый словарь был издан Академией уже в 1612 году, почти за три века до объединения городов-республик в единую страну — Италию. В Париже 40 великих филологов начали работу над первым толовым словарем в 1639 году. Он создавался 55 лет. Этих филологов во Франции называют просто — «Сорок». И их труд сохранил свое лингвистическое совершенство до наших дней. Англичане спохватились только в середине 18 века. Русские — только в конце. Первый российский академический словарь — 1789 года рождения. Все эти данные приведены в книге Саймона Винчестера «Профессор и сумасшедший» о третьем и главном английском толковом словаре, так называемом, Оксфордском. Над ним начали работать в 1879 году — через 120 лет после выхода в свет Джонсоновского и через 50 лет после второго главного словаря Вебстера. Это был уже другой уровень лексикографии. Сотни сотрудников, покровительство Оксфорда, пол миллиона слов. Но и за этим словарем стоят люди.

В 1866 году Британский музей объявил конкурс на место научного сотрудника отдала рукописей. Среди прочих заявление подал и банковский клерк Джеймс Мари. Употребляя самые скоромные выражения из всех возможных, он написал, что хорошо знаком с языками итальянским, французским, каталонским, испанским и латынью. В меньшей степени знает португальский и провансальский, более или менее владеет фламандским, немецким и датским. Немного знает древние кельтский и англосаксонский. Может читать по-русски и на иврите. Имеет некоторое представление об арамейском, арабском и коптском. Место он не получил.

«Я не тот, за кого вы меня принимаете»

О нем вспомнили через 12 лет. Он был уже автором труда «Диалект южной Шотландии» и членом Совета Лондонского филологического общества. У него как раз родился 11-й ребенок. Концепция словаря, редактором которого ему предложили стать, была абсолютно новой. «Оксфордский словарь был феноменальным предприятием, — считает Кристофер Доббс. — Группа оксфордских патриархов задумала его не как указатель правильного использования слов, а как инвентаризацию языка. Профессор Тренч — главный идеолог словаря, говорил: "Лексикограф, а не критик, он должен привести в словаре историю жизни каждого слова в языке". Понимая невыполнимость порученного ему дела, Мари кинул клич по всей стране. И сотни добровольцев стали присылать ему по почте письма с редкими словами с дефинициями, с цитатами из разных источников. Работа продолжалась и после смерти Мари. На нее ушло в целом 75 лет. Но роль самого Джеймса Мари трудно переоценить. Словарь составлен гениально — точно, умно и понятно. Именно им пользуются и на него ссылаются современные ученые. Словом, Оксфордский словарь был настоящим триумфом».

Среди призванных Мари добровольцев, вклад одного — филолога доктора Майнера — был неоценим. Чуть ли не треть принятых в словарь цитат и дефиниций прислал именно он. Но доктор Майнер был загадкой.

В течение 20 лет работы над словарем Джеймс Мари и доктор Майнер постоянно находились в переписке, но ни разу не встречались. Майнер не мог или не хотел приехать из своего северного городка в Оксфорд. И, наконец, Джеймс Мари решил сам навестить своего лучшего сотрудника. Тот в письме выразил радостную готовность принять своего редактора. Лакированное ландо ждало Мари на станции. По длинной тополевой аллее они подъехали к укромному небольшому замку. Торжественный слуга проводил Мари наверх и открыл дверь в кабинет. Там, из-за стола красного дерева, поднялся человек, явно отмеченный достоинством и властью. Не дожидаясь приветствия, Мари горячо выразил хозяину все свои чувства и благодарность. Наступила пауза. В коридоре неожиданно лязгнули закрываемые на замок двери. Человек за столом кашлянул и сказал: «Я страшно сожалею, сэр, но я не тот, за кого вы меня принимаете. Я — начальник тюремного сумасшедшего дома, в котором доктор Майнер вот уже 20 лет является заключенным. Он убил человека в приступе паранойи».

Среди всех странных и замечательных людей, работавших над знаменитыми английскими словарями, Ной Вебстер стоит особняком. И вот почему: «Для американцев это институция, — говорит Кристофер Доббс. — Дело в том, что до Вебстера ни одна великая нация не могла похвастаться лингвистическим единством языка. Это Вебстер оформил и закрепил в своем в словаре единый американский английский язык. Вебстер помог создать целую нацию. Но во всем англоязычном мире его имя стало синонимом слова "словарь". Все равно, какой словарь. Каждый».