Почти два миллиона человек за эти дни покинули Украину. У каждого из них своя живая, кричащая история. Война не дает человеку подготовиться, опомниться. Вещи в охапку, документы, деньги на первое время – и беги! Человек перед лицом беды. Что и кто помогает ему спасти себя и близких? Как удается добежать до островка, до укрытия, до мирной полосы? Об этом – в подкаст-сериале Радио Свобода "Гуманитарный коридор". Его авторы Иван Толстой и Игорь Померанцев считают это своим журналистским долгом – помочь горю обрести голос.
Сегодня у нас в гостях логистик из Одессы Виктория Балуева.
Виктория Балуева: Осознание пришло только сейчас, более или менее. Ночь перед этим всем была бессонная, просто нервничала почему-то. Открыла глаза в 5 утра, муж говорит: "Началось". Открываю новости, а там красным большим шрифтом написано: "ПУТIН ПОЧАВ ВIЙНУ".
Мы не знали, что делать. Когда уже обстановка накалялась, кто-то уезжал, а мы до последнего не хотели уезжать, потому что у нас работа, у меня компания, у меня пятнадцать сотрудников. Но в какой-то момент щелкнуло, мы поняли, что нужно ехать. Я пишу своей подруге без "привет", без "доброе утро", просто: "Едем?" Она отвечает: "Едем". Она приезжает через час, мы собираем то, что успели, и уезжаем.
Мы сначала думали, что можем пересидеть в Виннице, что там будет спокойнее. Но мы проезжаем танки, проезжаем Умань, а там просто лежит огромный снаряд и взрываются заводы, и мы понимаем, что нам нужно ехать дальше. Мы обогнули Винницу, стояли на трассе в пятиполосной пробке, вообще ни одна машина не двигалась. Сто километров мы ехали часов пять. Приехали в Ивано-Франковскую область, на Западную Украину, переночевали там, потом поехали в Ужгород и пересекли границу в Словакии. На границе со Словакией нас встретили волонтеры. Был выбор: либо оставаться в Словакии, либо и ехать в Злин, в Чехию. В итоге нас бесплатно довезли до Чехии, мы переночевали у одного из волонтеров, после этого нас посадили на поезд, и мы приехали в Прагу. Итого у нас дорога до Праги, куда мы случайно попали, заняла пять или шесть дней.
Открываю новости, а там красным большим шрифтом написано: "ПУТIН ПОЧАВ ВIЙНУ"
Иван Толстой: Давайте сделаем один шаг назад в мирную жизнь. Чем вы занимались до всего?
Виктория Балуева: Я директор одесского офиса логистической компании, я занималась координацией пятнадцати человек, организовывала их работу.
Иван Толстой: У вас было предчувствие войны, беды? Что говорили друзья, муж? Что сердце ваше подсказывало?
Виктория Балуева: Честно говоря, никто не ожидал, все думали, что новости специально пытаются больше нагнетать, чтобы этого не произошло, чем молчать об этом. И все были уверены, что ничего не будет. Мы праздновали день рождения мужа за два дня до начала войны, понятное дело, что разговоров было много, но в целом в Одессе люди достаточно позитивно мыслят, мы все надеялись, что ничего не будет, поэтому и не уезжали никуда.
Игорь Померанцев: А среди ваших друзей, знакомых по работе много пророссийских, пропутинских людей?
Виктория Балуева: Среди моих знакомых – нет. Возможно, старшее поколение, бабушки на улице.
Игорь Померанцев: У вас остались близкие в Одессе?
Виктория Балуева: Осталась мама, ей 51 год.
Игорь Померанцев: Почему она не поехала с вами?
Виктория Балуева: Мы агитируем её каждый день, пытаемся помочь выехать, но она не хочет. Это еще отдельный вопрос одесских женщин: они не хотят уезжать, если у них не покрашены корни волос, если они не успели сходить к маникюрше. При этом салоны работают. Я считаю, что это хорошо, потому что они пытаются поддержать экономику, люди как-то должны зарабатывать, даже в военное время. Но мы надеемся, что все-таки она сможет выехать, мы уже несколько дней над этим работаем и надеемся, что получится.
Одесские женщины не хотят уезжать, если у них не покрашены корни волос, если они не успели сходить к маникюрше
Игорь Померанцев: В какой компании вы работали?
Виктория Балуева: Американская компания, которая осуществляет перевозки на территории США, мы аутсорсим эту работу, работаем из Украины. Менеджмент компании американский, но с украинскими корнями. Они всячески нас поддерживают, помогали и финансово, постоянно на связи с нами. Все пятнадцать человек продолжают работать, кто-то из Одесской области, кто-то выехал в Молдову, я работаю отсюда. Мы стараемся поддержать их, очень важно, чтобы люди не потеряли работу.
Игорь Померанцев: То есть вы сейчас беженка, но не безработная?
Виктория Балуева: Я не безработная, но пока по вопросу беженства сложно сказать, я не уверена, что мы хотим быть именно беженцами. Мы надеемся вернуться в Украину, когда все закончится. Но пока мы здесь ждем, не знаем, что делать дальше.
Иван Толстой: Для многих россиян последние восемь лет, глядя из России, казались мирной жизнью в Украине. В Украине, конечно, мира не было, но россияне считали, что ничего особенного не происходит, что где-то на востоке стреляют, в основном, конечно, стреляет Украина, АТО стреляет по бедным донецким детям, говорящим по-русски. А какое было ощущение в Одессе у вашего круга, какие были разговоры, переживания? Кто-то снимался, уезжал или, наоборот, считал, что действительно конфликт ограничится востоком страны?
Виктория Балуева: Скажу честно, люди думали, что все ограничится востоком страны. У нас есть очень много знакомых и друзей из Донецка, из Луганска, моя близкая подруга, даже не одна – из Крыма. Все понимали, что на тех территориях война, но до конца надеялись, что до нас она не дойдет.
Игорь Померанцев: Одесса, безусловно, город уже тридцать лет украинский, но при этом это космополитический город, портовый. Вот эта новая война, она обостряет чувство национальной принадлежности? Мы с вами говорим по-русски, а вы знаете украинский язык?
Виктория Балуева: Отлично знаю.
Игорь Померанцев: Во время войны люди в большей степени чувствуют свою принадлежность к стране, по вашим наблюдениям?
Виктория Балуева: Тут нельзя путать понятия языка и принадлежности к стране, потому что украинцы, одесситы очень сплотились. Я думаю, что если одесситов спросить, каждый скажет: "Мы – украинцы, мы никогда не захотим быть частью России и не будем". Но те, кто разговаривали на русском, продолжают разговаривать на русском. К сожалению, Россия использует язык как политический инструмент. Так нельзя делать.
Игорь Померанцев: Виктория, вы смотрели российское телевидение в Одессе?
Виктория Балуева: Да, смотрела классический набор – Первый канал, РТР, но мы смотрели не новости, а в развлекательном плане – "Вечернего Урганта", что-то такое.
Игорь Померанцев: Но хоть краем уха вы слышали политические дискуссии? Потому что они носили просто махровый украинофобский характер.
Виктория Балуева: Это трэш, и это не сейчас началось, это было всегда, поэтому ты это уже воспринимаешь как шум и понимаешь, что это бред.
Игорь Померанцев: В Праге у вас появились новые знакомые? Вы чувствуете себя здесь сиротами или вас привечают какие-то организации, волонтеры?
Виктория Балуева: Мы случайно попали в Прагу, мы никогда не были в Чехии до этого, у нас не было вообще ни одного знакомого здесь. Но моя знакомая из Варшавы дала контакты девочки в Праге, мы с ней общаемся, она к нам вчера в гости приходила.
Игорь Померанцев: На днях здесь была грандиозная демонстрация в поддержку Украины. Вы принимали в ней участие?
Виктория Балуева: Если честно – нет. Мы только приехали, выспались впервые за шесть дней. Мы не знали о демонстрации, видели видео уже постфактум.
Иван Толстой: Хочу спросить вас о людях, о ваших впечатлениях в эти дни. Кто неожиданным образом раскрылся для вас в этой беде?
Виктория Балуева: Меня поражает, насколько сплотился народ, я ощущаю гордость за Украину, я горда тем, что я родилась в Украине. Когда все это закончится, я хочу вернуться обратно, я не хочу жить в другой стране. Украина суперкомфортная страна для жизни, у нас столько возможностей, столько всего!
Многие знакомые по несколько раз в день плачут, плачут от некоторых вещей банальных – увидел какую-то вещь, которую ты когда-то носил, и у тебя подходят эмоции. Я недавно звонила маме, она собирает вещи и спрашивает, что мне взять. Я думаю, что нужно взять вещи, которые я не могу купить здесь, и прошу: собери вот это, вот это… И я понимаю, что это все в основном украинские бренды одежды. А у нас это очень развито, все мои вещи – украинские, даже чемоданы, с которыми мы уезжали. Столько всего классного делается в нашей стране! Круто жить в Украине!
Игорь Померанцев: Вы слушаете сейчас украинское радио, смотрите украинское телевидение? Слушаете украинскую музыку, у вас есть любимые группы?
Виктория Балуева: Конечно. Мы в основном используем телеграм-каналы, там быстрее доходит вся информация, мы смотрим новости только украинские. Если честно, в последние время я не слушала музыку, потому что последние пять лет у меня не было на это времени, мы очень много работали, чтобы заработать на квартиру. Купили год назад квартиру, должны были заселиться через месяц, сделали там ремонт – и уехали. И у нас еще ремонт в большом офисе на 250 квадратов. Но, касательно предчувствий, за несколько дней до того, как все началось, мне захотелось послушать песню Джамалы, с которой она выступала на Евровидении, потому что она сейчас как никогда актуальна. Наверное, это было мое главное предчувствие. Там рассказывается о том, что когда чужие врываются в дом, они убивают всех и говорят, что они не виноваты. Это то же самое, что происходит сейчас.
Игорь Померанцев: Вы работаете в американской компании. Она может помочь вам попросить убежище в Америке?
Виктория Балуева: Я думаю, что да, но я не хочу уезжать. Попросив убежище, ты потом не можешь вернуться в свою страну, а мы ждем, когда можно будет вернуться.
Иван Толстой: Человек становится если не полностью беспомощным, но очень беззащитным во время войны: и крыши нет над головой, и земля уходит у тебя из под ног. Но есть существа на земле, которые еще более беззащитны, чем человек. Это животные, домашние, прежде всего. А что с ними сейчас в Одессе или в других городах?
Виктория Балуева: Это катастрофа. Российские солдаты обстреливают приюты, под Киевом расстреляли приют для животных. У нас в Одессе тоже много есть объявлений в соцсетях: отдаем бесплатно животных, потому что придется усыпить. Очень много заводчиков, у которых дорогие, породистые собаки, коты. Есть приюты с бездомными животными, которых тоже нужно содержать. Я помогала одному из приютов, когда это все началось. Хорошо, что сейчас Европа принимает животных без документов, многие мои знакомые, у кого есть собаки, вывезли их. Одесский зоопарк принимает бездомных животных на содержание, все сейчас пытаются помочь.
Игорь Померанцев: Вы слышали что-нибудь о судьбе тяжело больных, инвалидов, людей, которые находятся в больнице? Причем больницы могут быть разные, может быть и психиатрическая больница.
Виктория Балуева: Я слышала, что захватили, не помню в какой области, больницу с психически больными людьми, но вроде бы сейчас уже эвакуировали этих людей. Сейчас мало информации, потому что фокус на другие вещи. Но российские солдаты стреляли по Охматдету в Киеве, это больница для онкобольных.
Игорь Померанцев: Это случайно или сознательно?
Виктория Балуева: Я сомневаюсь, что это случайно.
Иван Толстой: Виктория, что было самое страшное в эти дни?
Виктория Балуева: Все страшно. Самое страшное, когда ты едешь по дороге и видишь снаряд. Самое яркое воспоминание, когда мы приезжаем на заправку, там просто километровые очереди, можно было три часа простоять, стоит мужчина и говорит: "Здесь рядом попал снаряд в склад с оружием, здесь просто случайно в этой области взрываются снаряды и в любой момент может попасть в заправку". И он так беззаботно это говорит! Мы быстро собираемся и уезжаем. Действительно, взрывались заправки, и это страшно.
Иван Толстой: Кто-нибудь из ваших знакомых переобулся в воздухе, стал другим человеком?
Виктория Балуева: Конечно, есть такие. Я вижу по соседям, которые соблюдали нейтралитет, а теперь резко постят флаги Украины, поддерживают, хотя я знаю, что пару лет назад они были другого мнения. В данной ситуации лучше, что они переобулись и поддерживают, потому что это усиливает дух. Человек либо переосмыслил, либо движется с толпой, но результат есть – это сплачивает страну, и не важно, какими способами.
Иван Толстой: У вас есть знакомые, которые ушли воевать?
Виктория Балуева: Нет, именно тех, кто пошел воевать в вооруженные силы, таких не знаю, но есть очень много знакомых, которые ушли в территориальную оборону, они наполняют мешки песком, помогают закупкой продовольствия, вещей для армии.
Игорь Померанцев: Вероника, море играет огромную роль для Одессы, это такой живой организм, как мне кажется. Но теперь море может представлять собой угрозу, потому что могут прийти российские военные флотилии. Отношение к морю меняется в городе?
Виктория Балуева: Самое страшное, что порт находится в самом центре. Сейчас на пляжах, на склонах укрепляют оборону, уже подбили корабль российский вчера или позавчера. У нас три порта в Одесской области, и это достаточно высокий риск, но никакой информации нам по этому поводу не предоставляли, никаких новостей по этому поводу нет. Многие работают в порту, рядом с Одессой есть город Южный, там самый большой порт Украины. Мы, когда уезжали из Одессы, заезжали туда, потому что там работает моя подруга.
Игорь Померанцев: У вас есть личное, даже интимное отношение к морю, ведь вы выросли в Одессе?
Виктория Балуева: Главное, что вспоминаю, это что каждый раз, когда я куда-то уезжаю и возвращаюсь, я выхожу из поезда и чувствую запах моря. Это совершенно другой воздух. Конечно, море очень важно для каждого одессита, очень сложно жить одесситу там, где нет никакого водоема. Когда тебе плохо, ты всегда идешь к морю, просто смотришь на море, и тебя это очень успокаивает.
Иван Толстой: Как ни готовься к войне, она всегда ломает любые планы и надежды. Какое у вас ощущение, все делается правильно сейчас со стороны украинских властей, ваше бегство, тот гуманитарный коридор, которым вы воспользовались, все правильно идет?
Виктория Балуева: Я считаю, что да. Даже в таких условиях настолько быстро и отлично все это организовано! Когда мы приехали в Ужгород, нас встретило очень много волонтеров, бесплатные автобусы, бесплатные поезда. Оказывается максимальная поддержка украинскому народу.
Иван Толстой: Вы взяли с собой хотя бы самое дорогое вашему сердцу, фотографии, какие-то маленькие вещи из дома?
Виктория Балуева: Нет, мы мало что успели взять. Единственное, что я сейчас вспомнила, у меня была кофта с перьями, я не знаю, почему из всех вещей я взяла именно эту кофту. Это как раз кофта украинского бренда, и я сейчас на нее смотрю – и меня согревает чувство, что я когда-то вернусь и в этой кофте прогуляюсь по мирной Одессе.
Иван Толстой: Будем надеяться, что она украшена перьями Синей птицы.
Игорь Померанцев: Вы уже несколько дней в Праге. Вы видите красоту этого города или вы полностью поглощены вашим недавним прошлым?
Виктория Балуева: Конечно, нужно отвлекаться, нужно видеть красоту. Мне кажется, что одесситы умеют видеть красоту окружающую и позитивно смотреть на этот мир даже в самой плохой ситуации. Прага очень красивый город, но хочется в Одессу.
Хотелось бы сказать отдельно по поводу Харькова. В Харькове я была года три назад, это безумно красивый город, в нём бурлит жизнь, это уменьшенная версия Киева, и мне очень больно смотреть на то, в каком он сейчас состоянии. Есть надежда на то, что все закончится и его отстроят. Сейчас мы просто ждем мира.
Иван Толстой: И я надеюсь, что, когда Украину будут отстраивать и возвращать к нормальной жизни, ваша профессия логистика очень и очень пригодится.
Слушайте и подписывайтесь на нас в Apple Podcasts, Google Podcasts, Spotify, Яндекс.Музыка, YouTube и в других подкаст-приложениях. Оставляйте комментарии и делитесь с друзьями. Гуманитарный коридор. Моментальные истории жизни.
