Некоммерческая организация OK Russians, которая помогает россиянам, выступающим против войны, в марте провела опрос среди тех, кто уехал из России после начала вторжения в Украину. Проект называется "Эвакуация 2022".
Исследователи опросили 2067 человек, покинувших Россию в связи с событиями февраля-марта. Количественно оценить отток сложно: таких данных нет. Однако известно, например, что только в Грузию, по данным МВД этой страны, в первую неделю приехало около 25 тысяч россиян. По итогам опроса, на долю Грузии приходится около 15 процентов уехавших, поэтому исследователи делают осторожный вывод: в целом можно говорить как минимум о 300 тысячах граждан.
Кто же эти люди? Треть от их общего количества составляют айтишники, еще треть – менеджеры. Среди оставшихся – самые разные люди, по большей части – офисных или творческих профессий: дизайнеры, блогеры, журналисты, юристы, психологи. Более половины – молодежь. Возраст основной массы – от 25 до 34 лет (47 процентов), вторая по численности категория – от 35 до 44 лет (29 процентов). До 24 лет – 10 процентов, старше 45 лет – 14 процентов.
Самые популярные направления выезда – Грузия, Турция и Армения. Решение о переезде – эмоциональное, выбор страны – скорее по принципу "куда можно уехать прямо сейчас". Для людей это скорее вынужденная и срочная эвакуация, чем продуманное решение. Многие и раньше думали об эмиграции, но война в Украине стала для них "последней каплей".
Решение о переезде – эмоциональное, выбор страны – скорее по принципу "куда можно уехать прямо сейчас"
41 процент опрошенных заявляют, что покинули страну надолго, 27 процентов уверены, что навсегда, примерно десятая часть полагает, что это временно, и каждый пятый пребывает в неопределенности.
Исследователи выделили шесть групп причин для отъезда. Это несогласие с войной в Украине, страх репрессий, сложности на работе, снижение уровня жизни, отсутствие будущего и отчуждение (ощущение себя в меньшинстве и лишними среди людей, которые поддерживают режим). Вот некоторые высказывания респондентов.
"Я в ужасе от того, что Россия напала на Украину. Мне невыносимо находиться в стране, я не хочу быть частью этого, не хочу платить налоги, которые пойдут на убийство мирного населения".
"Страшно участвовать в митингах. Боюсь, что нас начнут за это расстреливать. Страшно оказаться за железным занавесом с людьми, поддерживающими войну".
"Нам надоело "затягивать пояса" и "выживать" непонятно ради чего и кого".
"Моя семья хочет жить в открытом мире, где не существует границ между странами, люди обмениваются опытом и знаниями, а не в озлобленном на весь мир государстве-вампире".
"Я уехала, чтобы остаться человеком".
"Я готова была бы бороться с властью и даже сесть в тюрьму, если бы видела поддержку хотя бы 10% общества в России, но сейчас мне кажется, что нас 1%, и поэтому мы ничего не можем изменить".
На новом месте уехавшие сталкиваются с множеством трудностей. Для большинства отъезд был внезапным, неподготовленным, поэтому лишь четверть опрошенных чувствуют себя уверенно. Многие оказались и материально, и морально не готовы к переезду. Людей беспокоят в первую очередь финансовые проблемы: отсутствие доступа к накоплениям и зарплатам на счетах на родине (банковские карты не работают после отключения России от SWIFT), дороговизна на новом месте, низкий курс рубля. 20% ищут новую работу. Каждый десятый упоминает об осуждении или дискриминации русских в стране пребывания. Вот достаточно типичное высказывание: "Основная трудность – непонимание, что будет происходить. Тревога и страх. Пока что на несколько месяцев есть жилье и деньги, но дальше нужно будет как-то выкручиваться".
Страшно оказаться за железным занавесом с людьми, поддерживающими войну
57 процентов опрошенных зависят от источника дохода в России и лишь 30 процентов – от источника за ее пределами. Каждый пятый сталкивается с трудностями получения или продления легального статуса в стране пребывания (это может быть связано и с невозможностью получить необходимые документы из России). Трудно и снять жилье, так как спрос на него в связи с потоком беженцев сильно вырос, а цены взлетели.
Существенно влияет на настроения уехавших неопределенность и неуверенность в будущем, даже в ближайшем, а также тревога за родственников в России и оторванность от привычной среды.
"Нет чувства безопасности. Нет обозримых перспектив. Страх за родных и опасения, что не удастся их увидеть несколько лет. Возникает желание вернуться домой, но это опасно".
"Ощущение какой-то исключенности из мира. Проблемы со сном, невозможность планировать свою жизнь более чем на месяц вперед".
Результаты опроса проекта OK Russians комментирует социолог Любовь Борусяк. Три года назад она проводила собственное исследование российской интеллектуальной эмиграции.
– Результаты очень интересны. Большое количество участников в этом опросе хоть и не дает репрезентативной картины, но показывает довольно широкую картину возникшей ситуации. Название "Эвакуация 2022" довольно точно отражает основные черты современной эмиграции или, как она теперь называется, релокации. Видно, что для людей это было непростым решением, что у них возникает большое количество проблем, и многие с этими проблемами справятся, а кто-то не справится и вернется. Понятно, что это в основном молодая и высокообразованная эмиграция. Известно, что именно в этих группах больше всего несогласных с тем, что происходит в России.
Возникает желание вернуться домой, но это опасно
Почти 70 процентов говорят, что они уезжают навсегда или надолго. Когда три года назад я опрашивала молодую интеллектуальную эмиграцию, люди не соглашались со словом "эмиграция", говорили, что оно устарело, поскольку открыты границы: "мы можем жить в одной стране, потом в другой, а если надо, возвращаться в Россию". В общем, те люди совсем не были похожи на эмигрантов, которые в свое время садились на последний пароход в Константинополь. А вот часть из тех, кто уезжает сейчас, очень напоминает эмиграцию 1919–1920 годов, когда люди буквально бежали, чтобы спастись.
Это не похоже ни на вторую волну, связанную со Второй мировой волной, ни на третью, еврейскую эмиграцию 70-х годов, когда люди очень долго ждали разрешения выехать. Сейчас разрешения не требуется, а сроки кратчайшие, что как раз и характерно для бегства. Эта волна не похожа и на начало 90-х, когда был огромный массовый отток населения, во многом тоже относящегося к высокообразованным группам. Тогда люди уезжали из-за страха перед будущим, из-за неопределенности, из-за возникшей социальной аномии. За рубежом ждали, приглашали людей с хорошим образованием, особенно техническим. Сейчас этого нет, и если не удается сохранить работу онлайн, найти ее – очень серьезная проблема.
Точные цифры уехавших из России в каждую из волн неизвестны. Но если говорить про постсоветское время, то Россия относилась к странам с не очень высокой эмиграционной активностью. И когда люди уезжали, они не рассматривали это именно как эмиграцию, а скорее как желание поучиться, поработать, а там видно будет. Сейчас, похоже, ориентация на возврат существенно ниже. Более того, наверное, такая интенсивность и плотность отъезда за очень короткое время вряд ли когда-либо наблюдалась, кроме послереволюционного периода. Тут можно говорить о многих тысячах людей просто за один день.
Когда я изучала интеллектуальную эмиграцию, люди уезжали в основном в Европу и США. Самыми популярными странами были США, Великобритания, Германия, Нидерланды. Сейчас люди пока массово туда не поехали, многие просто не имеют такой возможности. Судя по всему, те страны, куда поехали, просто наиболее доступны, туда можно попасть без визы, некоторые приехали даже без загранпаспортов (в Армению, например). Многие рассматривают свое нынешнее положение как промежуточное. Сейчас едут туда, а потом оттуда начнут разъезжаться: кто-то уедет в страны, более для них привлекательные, кто-то вернется в Россию. Турция, Армения, отчасти и Грузии тоже – это во многом страны-хабы, люди хотят пожить там, разобраться, поискать работу, а потом многие, очевидно, уедут оттуда. Вот такого транзитного способа эмиграции тоже давно не было. Отчасти так уезжала через Израиль еврейская эмиграция 70-х годов, но все-таки там масштабы, судя по всему, были меньше. Сейчас этот транзитный способ гораздо более выражен.
Три года назад, уезжая на Запад учиться и работать, люди уже в момент отъезда чувствовали почву под ногами, знали, что будут делать, на что жить. Сейчас это не так, поэтому эта волна в значительной своей части гораздо более драматически воспринимает свой переезд. У очень многих в России остаются родители, они жалуются, что хотели уехать с родителями, но пожилые люди не едут. Есть страх за родителей и тревога, что завтра границы могут закрыться и они будут отрезаны от близких.
Я не хочу быть частью этого, не хочу платить налоги, которые пойдут на убийство мирного населения
Вот, казалось бы, ерунда – домашние животные. Но для многих это тоже большая проблема – как их забрать или кому оставить. Тема домашних животных сейчас, по-моему, вообще впервые возникла всерьез в связи с эмиграцией. Усиливает переживания еще и ощущение того, что тебя выдернули с привычного места. Многие очень любили свой город, работу, свою среду.
Важный момент: это все-таки полностью политическая эмиграция, и кроме самой первой послереволюционной волны, наверное, такого тоже не было. Есть ощущение, что ты был привязан к месту, думал, что будешь жить тут всегда, и вдруг ты оказываешься в ситуации очень высокой неопределенности. Будет ли у тебя постоянный дом или ты будешь переезжать? В какую школу будут ходить твои дети? Если несколько раз переезжать, это означает отрывать их от одной, другой школы, менять языки. Это у многих вызывает большие страхи.
– А что означает для России такой массовый отъезд молодых образованных людей, специалистов?
– Давно уже говорят про "утечку мозгов". Что ж, видимо, в России они в данный момент не нужны. Конечно, это очень скажется на качестве образования. Мы знаем, что сейчас происходит в университетах, когда таких людей оттуда изгоняют. Это означает снижение качества преподавания, образования: это не только о тех, кто уезжает, но и о тех, кого они учили и кто остается. Лояльность власти не всегда означает высокий профессионализм, как мы можем предположить. Пока, кроме каких-то попыток задержать айтишников, предоставляя им некоторые льготы внутри России, я не вижу переживаний по поводу того, кого мы теряем. Остальные никого особенного не интересуют: ну, уехали и уехали, баба с возу – кобыле легче. Нельзя сказать, что в России очень высокий средний интеллектуальный уровень элит в области образования, науки и культуры. Значит, будет еще ниже. Для общества это не очень хорошо.
– Расскажите чуть подробнее о своем исследовании интеллектуальной эмиграции.
Тема того, что границы могут закрыться, стала причиной массового и скоропалительного отъезда
– Три года назад я провела опрос среди тех, кто уезжал из России учиться или работать в серьезные международные компании. Впрочем, это было скорее качественное исследование; почти все вопросы были открытые: задавался вопрос – и люди писали развернутые ответы. Это были люди разных профессиональных направлений: и экономисты, и айтишники, и гуманитарии – всего более 100 человек.
Что показало исследование? Прежде всего, большинство людей или воспринимали свой отъезд как временный, или, еще чаще, вообще об этом не задумывались. А вот сейчас, судя по всему, тема того, что границы могут закрыться, стала причиной такого массового и скоропалительного отъезда. Три года назад это не казалось реалистичным, но этого уже опасались. Тогда практически никто из уезжавших не собирался интегрироваться в культуру той страны, куда они ехали, никто не хотел стать условным американцем, англичанином или немцем. О себе они говорили как о людях русской культуры, к которой они как принадлежали, так и будут принадлежать, хотя им очень многое нравилось в этих странах: есть порядок, нормально работают институты, и это очень ценно. Кто-то называл себя гражданином мира.
Люди говорили, что мир науки и больших корпораций – это мир интернациональный, где присутствуют люди из разных стран с разными культурами, но все прекрасно уживаются между собой, и при этом не происходит их врастания в ту национальную культуру, внутри которой они находятся. Конечно, они понимали, и для них это было несколько драматично, что их дети будут принадлежать уже к другой культуре. Я думаю, сейчас эти темы в значительной степени потеряли актуальность: людям просто не до этого. Речь идет о том, чтобы переустроить свою жизнь. Если ты учишься в условной аспирантуре американского университета, у тебя определенная жизнь, ты понимаешь ее правила. Для многих, кто уезжает сейчас, жизнь в данный момент – это зыбкий песок. Это вызывает очень большие стрессы и опасения.
– По вашим наблюдениям, есть ли какие-то вещи, о которых говорят почти все уезжающие?
Для многих, кто уезжает, жизнь в данный момент – это зыбкий песок
– Многие улетели с не очень большими деньгами, без понимания, где они будут работать, и это очень их тревожит. Если бы у них была возможность выбора, большинство не выбрало бы те страны, куда они сейчас прилетели. Они хотели бы оказаться в других странах, прежде всего, в Европе и в Штатах. Часть из них будет стремиться туда. Есть множество технических сложностей, включая карточку "Мир", которую почти нигде не принимают, а там большая часть твоих денег. Насколько я понимаю, очень много взаимной поддержки: какая-то помощь, сети, где собираются профессионалы и помогают друг другу решать возникающие проблемы. Всех беспокоит, сколько продлится этот процесс, что будет дальше в России. Ответа ни у кого нет. И, насколько я понимаю, люди не очень видят хорошие перспективы, – отмечает социолог Любовь Борусяк.
Корреспондент Радио Свобода побеседовал с некоторыми россиянами, перебравшимися в Грузию:
Георгий, 33 года, программист из Новосибирска:
– Я изначально был очень оппозиционно настроен, ходил на митинги еще в 2011–2012 годах, а война в Украине стала уже крайней точкой. Как только она началась, сразу стало понятно, что жить будет невозможно. Я очень радикально настроен по отношению к российскому президенту. Пока он жив, ничего хорошего не будет. И даже если его не станет, слишком много людей нужно менять, чтобы что-то изменилось, да и общественных институтов тоже.
В Тбилиси я прилетел 3 марта. Крайне сложно было найти квартиру. Но, как выяснилось, тут очень добрые люди (я первый раз в Грузии). В конечном итоге хозяйка отеля, где я остановился на первое время, помогла мне найти квартиру за вменяемые деньги – 450 долларов, причем и квартира неплохая. А друг до сих пор ищет жилье. Сейчас все очень сильно подорожало.
Сбережения из России я вывел заранее – в криптовалюте. Но я работаю на российскую компанию, и пока не очень понятно, как получать зарплату. Открыл счет в местном банке, но не знаю, сможет ли работодатель перечислять мне сюда деньги. Возможно, придется открывать юрлицо на Кипре или в Дубае. Грузия для меня – не конечная точка, я еще не знаю, где буду жить.
– Что должно измениться в России, чтобы вы вернулись?
– Правительство должно поменяться. Они должны как минимум вернуть Крым, Южную Осетию и Абхазию, уволить хотя бы половину силовиков, отменить все репрессивные законы, принятые за последние десять лет. Но я понимаю, что это нереально, поэтому не знаю, что делать.
– Вы скучаете по дому?
Стыдно считать себя русским человеком, когда происходят такие вещи!
– Да. Там остались родители. И моя девушка, гражданская жена, мы с ней вместе уже десять лет. Она сейчас занимается продажей всего нашего имущества и потом приедет ко мне.
Яна из Санкт-Петербурга, ей 31 год. В Батуми приехала с двухлетней дочкой и мужем.
– Я сейчас в декрете, до этого работала в торговле: обычный рабочий класс. А муж зарабатывает тем, что сдает в аренду помещения в Санкт-Петербурге. Нам обоим не нравится то, что происходит в нашей стране. Мы против войны. Стыдно считать себя русским человеком, когда происходят такие вещи! Люди гибнут ни за что. Очень многие мои ровесницы в России выходили на митинги против войны. И у одной девочки после этого отняли детей, а саму ее пытались признать неадекватной, чуть ли не в сумасшедший дом отправить. Как можно жить в такой стране, где ты не можешь высказать собственное мнение?!
И потом, начался же дефицит. Я созванивалась с мамой: элементарно нельзя купить памперсы ребенку, прокладки женщине, исчезли средства гигиены. А как обучать детей? Чему их будут учить в школе?! Ведь нет свободы слова. Студентов, которые выходили на улицу и пытались что-то сказать против войны, исключают из вузов. Это что такое?!
Мы прилетели сюда 18 марта. Ехали очень тяжело. Два дня пытались купить билеты. В итоге ехали через Москву, затем полетели в Киргизию, оттуда – в Стамбул, а из Турции уже – в Грузию. Три дня были в дороге с маленьким ребенком. Здесь мы на несколько дней сняли апартаменты, за это время нашли квартиру. Хозяин, у которого мы живем, принял нас хорошо. Первым делом спросил, какого мы мнения о происходящем.
Тут очень хорошо. Свобода действия, свобода слова. Все улыбаются, любят детей
Атмосфера очень хорошая, люди доброжелательные, все улыбаются. Ребенок счастлив, ведь тут столько детских площадок. В магазинах изобилие, вкусная еда. У дочки и у меня здесь пропала аллергия. У меня проблемы с желудком, дома я перенесла операцию, сидела на таблетках. Здесь я еще ни одной таблетки не съела, хотя могу себе позволить даже выпить бокал вина и съесть то, что мне нельзя.
Тут очень хорошо. Вот местные мальчишки по 15–16 лет сидят, кто-то из них курит. Тут же рядом сидят грузины в возрасте. Но никто никому не делает замечаний, никто никого не ругает, нет негатива: хочешь – кури, не хочешь – не кури. Свобода действия, свобода слова. Все улыбаются, любят детей. Свободная страна!
– Как вы видите свое будущее? Вы будете жить здесь или куда-то переместитесь?
– Хотим остаться здесь и попытаться получить вид на жительство. Но нам надо отрегулировать финансовые потоки. С российским паспортом не так просто открыть счет в местном банке: многим отказывают. Конечно, мы попытаемся продать в России недвижимость, но я не думаю, что в данной ситуации кто-то ее купит, кому она нужна-то? Или за копейки ее там продавать? Сложный вопрос. В дальнейшем думаем, если все сложится, открыть здесь какое-то ИП, может, свой магазин.
Конечно, есть ностальгия по дому, по детству, по тем временам (я родилась в 1990 году). И если бы не было Путина, не было бы такого режима в нашей стране и было бы процветание, я хотела бы туда вернуться. Но, увы…
30-летний Артем прилетел в Грузию из Стамбула.
– Я работаю в IT, занимаюсь аналитикой качества данных. Из Москвы улетел в начале марта, так как было очень страшно, что объявят всеобщую мобилизацию, да и вообще все эти события не вызывали ни малейшего восторга. Месяц провел в Стамбуле, посмотрел, какие есть варианты, куда можно ехать дальше с какой-то перспективой. Понял, что Грузия на данный момент – оптимальный вариант. Приехал в Батуми, сейчас ищу жилье. Хочу снять дом в сельской местности, в горах или у моря. У меня есть предложение работы от западной компании, и я буду его принимать, как только удастся открыть тут ИП, чтобы не платить налоги в России.
Позже, скорее всего, буду двигаться дальше – в Европу или в Штаты. В Россию я вряд ли вернусь. Люди, которые сейчас там остались (не все, разумеется, но довольно многие), поддерживают происходящее, и им совершенно нормально жить с этим, их это не беспокоит и не трогает. И пока не поменяется их восприятие, не появится какая-то эмпатия к ближнему своему, думаю, в стране ничего не поменяется.
Здесь я хотя бы начал нормально спать, а там вообще не мог последнее время
– А что может на них повлиять, чтобы что-то изменилось?
– Сложно сказать. Мне кажется, это очень давний нарратив в российском менталитете – про то, что "кругом враги, все нас хотят уничтожить (непонятно, правда, зачем, но зачем-то хотят)". Всему этому очень много лет: не десять, не двадцать и даже не сто. И что бы ни происходило, это не менялось. Всегда считается, что все вокруг против нас. Поэтому, думаю, вряд ли что-то изменится.
Алексею 24 года, по профессии дизайнер. В Тбилиси прилетел из Екатеринбурга 5 марта.
– Здесь я хотя бы начал нормально спать, а там вообще не мог последнее время. Было очень страшно. Больше всего я боялся, что призовут в армию. Я не собираюсь воевать непонятно за что, убивать мирных людей из-за чьих-то политических амбиций. Мне лично украинцы не сделали ничего плохого. А у нас в стране все очень плохо уже много лет: постоянное закручивание гаек, репрессии, и экономически все хуже и хуже. Слава богу, я могу работать удаленно, работа есть, клиенты есть. Думаю, я вообще туда больше не вернусь. Конечно, вид на жительство получить непросто, даже тут, в Грузии, но со временем что-нибудь придумаю, не здесь, так где-то еще. Поеду дальше, буду путешествовать. Хотелось бы перебраться в Европу.
Антону 28 лет, он из Казани, тестировщик мобильных приложений.
– Я работаю в западной IT-компании. На пятый день после начала войны руководство предложило мне и другим коллегам поехать в месячную командировку в Грузию. Мы, говорят, будем вам платить командировочные, снимать отель и думать, что делать дальше. В итоге они решили открыть новые офисы в Казахстане и в Грузии. Часть наших ребят уехала в Казахстан, потому что там не нужен загранпаспорт, а часть – сюда. Сейчас осталась неделя до того момента, когда нам перестанут оплачивать отель. Надо искать квартиру, а с жильем в Тбилиси очень тяжело. Цены в лучшем случае начинаются от 600 долларов за однушку. Очень большой ажиотаж.
– А если бы компания не предложила вам переехать, вы остались бы в России?
– Я уже давно думал о переезде, но рассматривал Кипр. У меня там живут друзья, они обещали помочь. В России меня ничего не держало, хотелось пожить за границей. Чувствовалось, что свобода слова ужимается, она есть только на бумаге. Лишний раз боишься что-нибудь сказать, в тех же соцсетях уже ничего лишнего не напишешь. А кроме того, собирались же вводить "суверенный интернет", что отразилось бы на моей работе. Ресурсы, которые находятся за границей, были бы вне доступа, уже сейчас многие недоступны. Меня, например, очень беспокоит, что тот же LinkedIn, где айтишники ищут работу, уже давно закрыт, попасть туда можно только по VPN.
– Какие чувства вы испытываете по поводу происходящего?
Мне не нравится то, что я переехал не по своему желанию
– Наверное, ближе к испанскому стыду за то, что делают наше правительство и силовики, и за то, что многие люди это поддерживают, не зная, что там на самом деле происходит. Очень многие ведь ограничены новостями из телевизора, и на этой основе строится их мнение. Не знаю, насколько это правдиво, но на днях я видел новость, что с момента начала войны рейтинги Путина выросли, по-моему, с 69 до 81%. Очень странно и грустно это видеть.
Мне не нравится то, что я переехал не по своему желанию. И Грузия – не та страна, где я хотел бы жить. Я не был готов к этому переезду. Если взять тот же Кипр, куда я сам планировал переехать, то я бы к этому полноценно подготовился, и мне было бы гораздо легче все это пережить. А теперь получилось так, что я в Грузии, а часть моих вещей все еще лежит в Казани на съемной квартире. Надо куда-то их перевезти, сдать эту квартиру. Надеюсь, друзья помогут. С собой я взял только все документы, деньги и совсем немного вещей на первое время.
Я хотел бы вернуться домой, но понимаю, что уже не вернусь даже туда, откуда уезжал. Это будет совсем другая страна. И мне с ней не по пути.
