Каждый день в сети появляется все больше свидетельств и личных рассказов жителей Украины, пострадавших от российского вторжения. В Telegram с самых первых дней войны существует канал под названием Dnevniki 22. Этот медиапроект на русском языке – у которого несколько редакторов, в том числе живущих в Австралии, – рассчитан на всемирную русскоязычную аудиторию и представляет собой ежедневные публикации онлайн-дневников десятков самых разных украинцев, которых так или иначе затронула война.
Читать почти все эти записи психологически очень трудно. Однако не читать – невозможно.
3 апреля. Мариуполь. Игорь, 8 лет
"3 вс: Я хорошо поспал проснулся улыбнулся встал и пачитал до 25 ст. Ищо у мень умер дедушка 26 :( умень рана на спинё видрана кожа систре ранение голова мамё выдрана мясо на рукё и дирка в ногё. Мне 8 лёт систрё 15 лет мамё 38 лет ми папёе и надо дёлать пёривязку мама первая я второй третия систра кстати у меня появилася подруга Вiка вёсолая и она наш сосёд унейо хорошие радитёли".
8 мая, Одесса. Соня Шноль
"… вчера днём я впервые в жизни видела ракету, как она летит. Мы гуляли, когда началась тревога. День был солнечный, мы любовались цветущими каштанами, дошли до местной барахолки. Планы строили... А потом сирены, а потом бабахи ПВО, а потом ракета. Высоко в синем небе. Мне сначала казалось, что я не очень сильно испугалась, только инстинктивно спряталась за плечо мужа. И я понимала, что раз она над нами так высоко, то на голову нам не упадёт. Но те секунды, когда я, замерев, ожидала взрыва... Ракету сбили, она не попала ни в какой жилой дом, не убила никого. Только у меня заледенели руки посреди тёплого солнечного дня и сбилось дыхание".
"Мы выжили в Мариуполе". Инна
"Авиация россиян бомбит все ближе к Черемушкам… Постоянно слышна работа пулеметов и автоматов откуда-то как из-за Пятака, или дальше. Сегодня испекла свою первую самостоятельную от начала до конца лепешку на костре. Она немного подгорела с одного бока, и на вкус полное говно, но в целом – съедобно. Пока я занималась лепешкоделием, над нами пронеслось три самолета, один белый большой и два маленькие черненькие, невысоко…"
"У нас обостряется проблема с водой. Осталось 2 баклаги еще набранной 1 марта и чаша в мультиварке, но это совсем ничего. Воду из ванной мы допили уже".
"Шли, петляли между домами, избегали открытых участков. Вся земля – это наваленные деревья, трупы, сгоревшие машины и упавшие балконы. Шли тяжело и долго… Всё это время мы были в постоянном оцепенении, от ужаса, от всего происходящего. Думали только о том, чтобы выжить и остаться живыми и здоровыми. А если не суждено – так уж пусть сразу и всех нас накроет. Потому что даже представить было страшно, чтобы каждый из нас делал, я или жена, оставшись один, если с другим что-либо случилось. При том, что у неё ещё самое главное – дочь".
"Снаряды стали взрываться всё ближе и ближе к нашим домам. Стали гибнуть люди на наших глазах. Я помню первую женщину, лет 70-ти, которая упала возле дома и умерла, скорее от испуга от разорвавшегося рядом снаряда. Её, как и многих других заматывали в одеяла (чтобы бродячие собаки не разорвали), и ложили вдоль проезжей дороги, у нас на ул. Азовстальской.
Всё сложнее стало добывать воду. На хлебозавод, где собрались люди возле аварийного технического колодца, прилетел снаряд".
"Показательно, что у россиян хотя бы есть возможность не умирать и уехать назад в Россию. У насильно мобилизованных Россией жителей Донбасса возможности отказаться и не воевать нет – их отправляют на убой без вариантов.
Это ещё одно доказательство того, что РФ относится к украинцам (независимо от их места проживания), как к людям второго сорта и дешёвому расходному материалу, который не жалко".
20 марта, Ирпень. Зоя Никитюк
"Подружка рассказала о знакомой многодетной семье. Детей и жену вывез в Тернополь, сам остался в Ирпене. В тот день мужчина узнал, что его брат-военный погиб. Еще вся семья не отошла от этой новости и на тебе. Глава семейства выходит во двор, попадает под обстрел, успевает отправить жене смс: «Истекаю кровью во дворе. Люблю вас». Жена тут же находит местных волонтеров, которые его и спасли. Волонтеры — герои нашего времени. 71% россиян поддерживает войну с Украиной. Из выборки 1557 человек 86,6% поддерживают наступление на страны Европы. Наблюдаю за всем этим и понимаю, нацизм — вот он".
7 июня, Киев. Вера
"Сегодня вернулась из эвакуации девушка моего брата. Мы встретились. Долго разговаривали. Рассказывали. Я про то, как мы остались. Она про то, как они уехали. Они – это Даша, ее сестра, мама и щенок… Во время нашего разговора щенок, имя у него Сырник, грустно смотрел на меня из-под пушистого облака кудряшек. Белый 6-месячный бишон. Мы обменивались своими историями… своими страшными историями. И каждый раз после возникающей паузы спрашивали друг друга: «Ты веришь, что это правда?» – и говорили нет, не верю. Такого не может быть".
Донести правдивую информацию о войне и о происходящем в Украине до всех, кто читает по-русски, – такую задачу поставили перед собой создатели канала Dnevniki 22, говорит один из редакторов этого проекта Григорий Пунанов, живущий в Сиднее бывший российский журналист, ныне основатель Сиднейской школы программирования для детей CODE4FUN:
– Что для вас лично самое важное в этом проекте?
– Голоса самых простых людей, которые оказались в эпицентре войны. Которые недавно даже подумать не могли о том, что их жизнь будет разделена на "до" и "после", что они увидят своими глазами смерть друзей, родственников, близких, соседей, что они перестанут жить нормальной жизнью, и что то, о чем они когда-то читали в книгах и смотрели в кино, станет ежечасной реальностью. Это действительно невозможно представить, пока ты сам это не пережил. Нам всем нужно это читать, нам всем нужно знать, что происходит. Важно – сохранить это для истории. Это наш главный мотив. Вот почему мы этим занимаемся.
Это действительно невозможно представить, пока ты сам это не пережил
Название и идея проекта принадлежат моему другу и коллеге Филиппу Дзядко, он придумал этот канал. И позвонил мне из Тбилиси в Сидней с предложением поучаствовать в этом волонтерском проекте – поскольку мы уже делали нечто подобное в журнале "Большой город", где мы работали в 2008 году, когда была российско-грузинская война. И мы весь один номер "Большого города" посвятили таким же дневникам из Грузии. Этот формат очень хорошо отображает то, что происходит, в нем нет журналистов, которые приезжают, смотрят и рассказывают – а есть люди, которые делятся всем сами от первого лица. Я, конечно же, сразу согласился.
– Как именно вы собираете эти свидетельства? Где вы берете все то, что публикуете в таких больших объемах?
– Уже отовсюду. Мы начали, конечно же, со своих друзей и знакомых. У нас, как, наверное, у очень многих, есть друзья в Украине, и первым делом мы, конечно же, спросили их. Некоторые из них согласились, некоторые честно ответили: "Ребята, спасибо за предложение, хорошая идея, но нам, правда, сейчас не до дневников". А некоторые начали писать. Одним из первых авторов одного из самых пронзительных дневников оказался мой друг Олег Стусенко, который уже также австралиец. То есть он такой же эмигрант из России, как я, приехал в Австралию, по-моему, лет 10–12 назад. Мы познакомились здесь, в Сиднее, мы дружим давно. И в самые первые дни войны я увидел у него в фейсбуке, что он в Украине! Он сначала улетел в Москву, на самом деле, когда началась война, в один из самых первых дней. Хотел участвовать в акциях протеста, думая, что они будут масштабными, что вся Россия выйдет на улицу в знак протеста, чтобы остановить войну. Но через несколько дней, находясь в Москве, Олег понял, что антивоенных акций почти нет, что людей, которые осмеливаются выходить на улицу протестовать, очень-очень мало, и решил, что в столице РФ делать нечего, и поехал в Украину.
Представьте себе большие семьи, часто с пожилыми людьми, которые не могли передвигаться сами – вот таких людей он возил на микроавтобусе каждый день
Он там купил на свои деньги микроавтобус и несколько месяцев возил беженцев из Западной Украины в Польшу, Венгрию, Германию, каждый день туда и обратно, туда и обратно через границы. Он вошел в контакт с местными волонтерами, ему звонили украинцы, которым нужна была помощь, которым было сложно выехать самим. Представьте себе большие семьи, часто с пожилыми людьми, которые не могли передвигаться сами – вот таких людей он возил на микроавтобусе каждый день. И работал там волонтером, пока, я так понимаю, просто не закончились деньги, и он вернулся, совсем недавно, обратно в Сидней. Вот он стал одним из тех, кто писал нам дневники. Из его старых записей становится понятна картина того, что происходило на украинско-венгерской и украинско-польской границах, понятна ситуация с беженцами, вся гуманитарная катастрофа первых дней. Перед глазами огромный поток беженцев, которые просто шли пешком, стояли в очередях на границах, видно, что с ними дальше происходит.
Одна девушка, родом, на самом деле, из Беларуси – еще один наш автор. Это бывшая белорусская журналистка, которая уехала в Киев после событий 2020 года у нее на родине. И вот первые российские бомбежки застают ее в Киеве, и она описывает, как в панике ищет бомбоубежище. Подвал ее дома оказывается слишком маленьким, он переполнен, она идет в другой подвал, потом в метро. Она сама в Киеве мало кого знает, недавно же приехала, и описывает весь этот ужас. Потом – эвакуация, попытка сесть на один поезд, на другой. Чудом она садится на поезд, который очень медленно едет, и она слышит воздушный налет, и не может понять, в ее поезд попадет ракета или нет. Приезжает в Ивано-Франковск, останавливается там, и дальше описывает свои злоключения.
Есть еще одна молодая женщина, которая приняла решение остаться в Киеве, потому что у нее двое детей, которых она не может вывезти. Она пишет довольно регулярно о том, что происходит в городе, как живут люди. Вот это были самые первые авторы.
У нас есть несколько авторов из Одессы. Есть, например, актриса, играющая в местном театре. Она пишет очень пронзительные тексты про то, как быть актрисой в военное время. Немножко даже как бы оправдывается, говорит: "Да, я продолжаю играть, да, мы продолжаем ставить спектакли, и может быть, это кому-то покажется странным, но мы чувствуем, что мы нужны людям, что людям нужно хоть как-то снять стресс и страх". И люди ходят на спектакли, и театр продолжает работать, несмотря ни на что. Она пишет про свои роли, пишет про свои спектакли очень интересно.
– Еще у вас появляются регулярно ужасные свидетельства из Мариуполя…
– Да, есть целых два дневника из Мариуполя, двух молодых женщин, которых зовут одним и тем же именем – Инна. Одна девушка Инна описывала, как они выезжали из города. Решили эвакуироваться в самые первые дни, ехали на нескольких машинах с их маленьким ребенком и с друзьями. Они решили попытаться покинуть Мариуполь, по-моему, на второй или третий день после начала самых первых бомбежек. Потом мы все уже узнали, как много было людей застрелено в таких машинах, как много было погибших на дорогах – и их машину тоже обстреляли!
Это трудно себе представить: она писала, как они едут и чувствуют, что по их автомобилю стреляют, и она понимает, что кто-то в их машине ранен
Это трудно себе представить: она писала, как они едут и чувствуют, что по их автомобилю стреляют, и она понимает, что кто-то в их машине ранен, и думает о том, что на заднем сиденье сидит ее собственный ребенок – и она не знает еще, все ли там живы? Ребенок, слава богу, остался жив, все выжили, но ее подруга была ранена в машине. Они пытаются оказать ей первую помощь, потом находят больницу... Ну, то есть самый настоящий кошмар! Они все чудом остались живы. И потом уехали сначала в Западную Украину, а потом через Польшу она добралась до Германии с ребенком – а муж остался в Украине.
Вторая женщина, которую тоже зовут Инна, продолжает публиковать свой дневник, который называется "Мы выжили в Мариуполе". У нее свой канал в "Телеграме", а мы перепечатываем ее с ее разрешения. Она, ее 12-летний сын и ее муж – они пережили все самое-самое страшное в Мариуполе, все бомбежки, все обстрелы, все, что мы знаем про судьбу этого города. Выжили в подвалах, на улице, перебираясь из одного подвала в другой. Ее дневник – это невероятное по силе документальное произведение. Она очень хорошо рассказывает, детально описывает все, что с ними происходило день ото дня. Они сейчас также уже находятся в Германии. Когда российские войска вошли в город, их насильно переместили через фильтрационные пункты на российскую территорию. Но потом из России они, благодаря международной команде волонтеров, переехали разными сложными маршрутами в Европу, и сейчас они в безопасности.
– Это очень психологически тяжело – каждый день погружаться в человеческое горе. Как вы пропускаете это все через себя?
– Это действительно сложно. Но нам кажется, что другого выхода у нас нет. Глупо закрывать глаза и делать вид, что этого не происходит, потому это реальность, и мы все прекрасно это знаем. Мы должны все это знать, потому что это делается руками наших сограждан. Хотим мы того или нет, но мы до сих пор являемся гражданами России, которая объявила войну Украине и которая уничтожает граждан Украины. И мы, конечно несем какую-то ответственность за это, безусловно, тут прятать голову в песок бессмысленно.
– Сколько у вас уже подписчиков, в том числе в России?
– На сегодня – примерно 7300. Количество подписчиков, увы, падает, в какой-то момент их было почти 9 тысяч. Наверное, людям действительно тяжело это все читать и через себя пропускать, и я никого не осуждаю. Но мы продолжаем то, что начали, мы не намерены останавливаться.
– Вы канал Dnevniki 22 рассматриваете как проект противодействия официальной кремлевской пропаганде?
– Наверное, было бы очень громко и самонадеянно так заявлять. Но мы, действительно, хотели бы, чтобы так и было, потому что кремлевской пропаганде, конечно, нужно противостоять. Потому что то, что делает эта пропаганда, – просто преступление. Это не пафосные слова, это так и есть на самом деле. Разумеется, мы бы хотели, чтобы наш канал менял представление простых россиян о том, что происходит в Украине.
Мы бы хотели, чтобы наш канал менял представление простых россиян о том, что происходит в Украине
У многих из нас, наверное, есть такие истории: мне звонит недавно мой близкий друг и говорит: "Я не могу разговаривать со своими родителями, потому что они абсолютно противоположного мнения по поводу того, что происходит в Украине, они верят всему тому, что говорит российский телевизор. И я не знаю, что мне делать". На что я отвечаю: "Перешли, пожалуйста, им ссылку на наш канал, пускай твои родители почитают, что пишут простые люди, точно такие же, как они сами, находящиеся в Украине". Инна из Мариуполя – простой почтальон, а ее муж работал сантехником. Это самые рядовые жители Украины. И вот они рассказывают о том, как себя ведет российская армия, как по ним стреляют, как их дом рушится, как соседние дома также падают, как люди гибнут рядом, прямо на глазах, и изо дня в день это происходит. Я говорю: "Может быть, твои родители прочитают это и поймут, что не все правда из того, что им говорят по телевизору".
– Вторжение России в Украину для вас лично и для всех ваших близких оказалось неожиданностью?
– Я, конечно, до последнего верил, что этого не произойдет. И сейчас понимаю, как глубоко заблуждался. У меня давно не было никаких иллюзий по поводу российской власти, но я не мог себе и в страшном сне представить, что эта власть способна на такого масштаба преступления. Я помню, как 24 февраля мне позвонила моя жена Лена, и она плакала, со словами: "Гриша, они бомбят Киев! Они сошли с ума, они бомбят Киев!" Я работаю учителем программирования, учу детей в разных сиднейских школах, и вот в тот момент я только что закончил урок и упаковывал компьютеры, когда раздался этот звонок. Для нас всех это стало ударом. Конечно, я наблюдал за тем, что происходит, видел, куда ситуация развивается, но до последнего не мог поверить, что Кремль способен на такое.
– Давайте поговорим о восприятии войны в Украине вашими знакомыми австралийцами. Какие оценки среди них преобладают?
– Всем кажется, что Путин сошел с ума, в прямом смысле слова, и никто не понимает, что будет дальше. Оценка тут у всех одна: все понимают, что происходит то, чего невозможно было представить в самом дурном кошмаре. Мои австралийские друзья говорят: "Нам казалось, что Европа прошла эпоху войн давным-давно, что это самая спокойная, самая цивилизованная, самая тихая и мирная часть земного шара, что война в Европе невозможна. В это действительно невозможно поверить". У всех только одна реакция: "Он что, сошел с ума? Он правда сошел с ума? Путин сошел с ума?" И мы также, в общем, задаемся этим вопросом.
– В российском МИДе, в Кремле, в официальных российских СМИ сейчас очень много любят говорить о "спасении" всех русских, живущих за рубежом, о "страшной русофобии", о якобы "ненависти ко всему русскому у всех других народов", что, мол, опасно русскому человеку за границей на улицу выйти и рот раскрыть. Вы, как австралиец русского происхождения, что можете сказать по этому поводу?
– Что это ложь. Никто нас не преследует. Наоборот, все наши австралийские друзья с первых дней войны спрашивали нас, нужна ли нам какая-то помощь и есть ли у нас какие-то друзья в Украине, которым, возможно, также необходима помощь. Никакой "русофобии" здесь даже близко нет. Все нормальные жители Австралии прекрасно понимают, что есть Кремль и есть рядовые русские иммигранты, которые совершенно с Путиным себя не отождествляют.
– А австралийские средства массовой информации много внимания уделяют российскому вторжению в Украину? Спрашиваю, потому что ведь у Австралии много других забот, это и противостояние с Китаем, и падение мировой экономики, и последствия пандемии, и экологические проблемы, и много что еще.
Огромное количество австралийцев участвует в самых разных благотворительных акциях в поддержку Украины
– Эта тема постоянно и очень-очень широко освещается, и австралийцы в большинстве хорошо осведомлены о том, что происходит в Украине. Огромное количество австралийцев участвует в самых разных благотворительных акциях в поддержку Украины. В начале войны крыша знаменитого Сиднейского оперного театра – это одно из наиболее узнаваемых зданий мира, символ и "визитная карточка" нашего города – была окрашена цветами украинского флага. Здание оставалось таким несколько недель. Манифестации в поддержку Украины проходят каждую неделю.
Я привел в пример нашего друга Олега Стусенко, который уехал волонтером в Украину. Но кроме него есть очень много коренных австралийцев, не иммигрантов из бывшего Советского Союза, которые также поехали в Украину помогать. Буквально на днях я читал в газетах про одного человека, который живет в моем районе, организовавшего сбор средств на приобретение машин скорой помощи, которые потом были куплены и доставлены в Украину. И сейчас он лично полетел туда и помогает растаможивать этот груз.
– В Австралии исторически существует очень крупная украинская диаспора. С начала войны местные украинцы как себя проявляли?
– В Австралии, по крайней мере здесь, в Сиднее, так сложилось давным-давно, что и русская, и украинская диаспоры очень здорово и тесно слились в одно целое. И сейчас люди из обеих диаспор выступают вместе на одних и тех же митингах, проводят совместные манифестации. Я бы не стал их здесь разделять – и русские, и украинцы в Сиднее абсолютно заодно. Я не знаю в городе, честно говоря, ни одного русскоговорящего человека, который поддерживал бы войну. Я могу, конечно, ошибаться, безусловно, я лично не знаком с каждым, но мне, по крайней мере, такие персонажи не известны.
Поддержка австралийскими властями украинских беженцев впечатляет
Поддержка австралийскими властями украинских беженцев впечатляет. Не знаю точно, сколько их приехало именно в Сидней, но, судя по последним данным, опубликованным на сайте нашего министерства иностранных дел, в целом около 4 тысяч украинцев прибыли в Австралию за последнее время в качестве беженцев. Им выдают специальную гуманитарную визу на три года, которая предоставляет практически все права вида на жительство, включая бесплатную медицину, бесплатные школы, разрешение на работу и так далее. Я вижу, как австралийцы, которые пытаются помочь украинским беженцам, постоянно пишут об этом в фейсбуке. Недавно какая-то женщина опубликовала короткий пост со словами: "Ребята, я помогла двум девушкам из Киева приехать в Сидней, они ученицы танцевальной академии, помогите им с работой. Может быть, кому-то нужны уроки танцев?" И там такое количество сразу запросов полетело: "Да, мы хотим! И мы хотим! Да, пожалуйста, вот здесь работа есть. А здесь вот еще работа…" Мне кажется, что у этих девушек конкретно точно все будет хорошо.
Мы сами руководим школой программирования в Сиднее, и мы объявили у себя в соцсетях, что бесплатно принимаем украинских детей на наши курсы. "Пожалуйста, просто напишите нам, и мы подберем подходящий курс. У нас много разных программ для детей и подростков в возрасте от 7 до 17 лет". И нам начали писать родители со словами вроде: "Привет, мы приехали недавно, ребенку 7 лет… 9 лет… 15 лет… Хочет заниматься программированием". Мы всех берем, никому не отказываем, и готовы принять больше. И так, мне кажется, поступает огромное количество наших знакомых и друзей, все пытаются украинцам как-то помочь, насколько возможно. Австралия, конечно, очень далеко от Украины, понятно, что до нашей страны очень тяжело добраться, одни билеты очень дорого стоят, что уж там говорить. Но я очень надеюсь, что все те украинцы, которые сюда приехали и приедут, полюбят Австралию и почувствуют, что им здесь действительно рады и готовы помочь.
