В название своей книги — «Мировая война. Конфликт XX века и падение Запада» (Niall Ferguson, The War of the World: Twentieth-Century Conflict and the Descent of the West) — автор, молодой блестящий британский историк Нил Фергюсон вложил сразу два намека: на научно-фантастическую книгу Герберта Уэллса 1898 года «Война миров» и на книгу философа Освальда Шпенглера 1918 года — «Закат Европы». Обе книги Фергюсон высоко ценит: «Войну миров» — как провидческую, а «Закат Европы» — как инструктивную. В своей работе Фергюсон показывает XX (или «Американский») век как век исключительной жестокости. Его книга — не только широкая панорама, но и нравственный анализ той почти непрерывной бойни, в которую превратилось XX столетие. Автор пишет:
Три фактора необходимо учесть при попытке объяснения избыточной жестокости XX века: этнические конфликты, экономическую нестабильность и развал империй.
Начинает Фергюсон с анализа этнического:
Как это ни парадоксально, прелюдией к этническим конфликтам, возможно, стала высокая степень ассимиляции. Почти все эти конфликты разгорались в регионах густо смешанных национальностей — на Балканах, например. Антисемитизм вспыхнул в многонациональных странах Центральной Европы и в Российской империи, где национализм и идея этнической исключительности стали особенно агрессивными.
Фергюсон цитирует Александра III, писавшего: «...евреи вызывают в русских отвращение, поэтому пока они будут эксплуатировать христиан, ненависть к ним не уменьшится». (Не берусь объяснить, что царь имел в виду под «эксплуатацией»). Однако Фергюсон доказывает, что даже при таком отношении царское правительство не принимало участия в организации большинства погромов, поскольку боялось любых беспорядков.
Описывая Первую мировую войну, Фергюсон отмечает жестокость, беспримерную в сравнении с предыдущим веком:
Вскоре после начала войны во всех армиях была принята практика убийства пленных. Характерно замечание в письме ирландского солдата о том, что полковые капелланы говорили им: «Не берите пленных, убивайте их». Но жестокость делала армии сплоченными. Когда немецкие солдаты стали терять инстинкт убийц, они начали сдаваться.
В главе о сталинском терроре Фергюсон использует данные, которые Западу стали известны недавно — после открытия секретных советских архивов, а нам — давно и если не на личном, то на семейном опыте. Например, о том, что Сталин убивал не только по классовому признаку, но и по «культурным характеристикам», и что сталинские этнические чистки начались до гитлеровских:
Целые народы исчезли под колесами сталинистской машины уничтожения. Среди параноических убеждений Сталина было и то, что определенные этнические группы во все еще многонациональной Советской империи имеют врожденную склонность к политической ненадежности, и что одно это уже делает их «классовыми врагами». Во время Большого террора представители нацменьшинств составили одну пятую всех арестованных и треть всех погибших.
В главах, посвященных Второй мировой войне, Фергюсон приводит много рассуждений о том, что Запад должен был сделать, но не сделал — по ошибке или по наивности. Однако вот как реагирует на это его рецензент Симон Монтефиоре, автор известной и в России книги «Сталин. При дворе красного царя»:
Фергюсон убежден в том, что нужно было начать войну с Гитлером в 1938 году. Или в том, что нельзя было входить в тесное союзничество со Сталиным. Но даже если в принципе Фергюсон прав, он остается в сфере теоретизирования, отказываясь принимать во внимание тогдашнюю реальность. Например, то обстоятельство, что общественное мнение даже Западной Европы (не говоря уж об Америке) не позволило бы начать войну в 1938 году. В чем Фергюсон прав бесспорно — это в утверждении, что Сталин полностью доверял Гитлеру, и что это его доверие — самая грубая политическая ошибка XX века, чреватая неисчислимыми бедствиями.
Говоря о Холокосте, Фергюсон подчеркивает:
Это — первый в истории геноцид, осуществленный образованными людьми, посредством эффективной индустрии, в стране, руководимой лидером, пришедшим к власти в результате свободных выборов.
То, что нацистская партия пришла к власти путем свободных выборов, — общее мнение на Западе. Формально это так. Мне только одно хочется напомнить: еще до выборов нацисты вербовали сторонников не совсем обычным образом: слежкой, доносительством, угрозами, шантажом, избиениями и убийствами. Словом, их предвыборная кампания была далека от практики настоящей демократии.
О жестокостях XX века Нил Фергюсон пишет жестоко. Аналитические соображения и выводы не мешают ему помнить и описывать животный ужас массовых убийств. Он приводит, например, такую запись офицера СС:
Прибыл поезд. Двести украинцев выгоняли людей из вагонов кожаными кнутами. Процессия медленно подвигалась к газовой камере. Впереди — очень хорошенькая девушка, совершенно голая. Трупы выбрасывали из камер залитыми потом, мочой, калом, менструальной кровью. Двадцать дантистов крюками открывали им рты в поисках золотых коронок. Рабочие проверяли гениталии и анусы — на предмет спрятанных бриллиантов.
Мировая война XX века кончилась с концом Корейской войны в 1953 году, — считает Фергюсон, — но абсурдно помнить период «Холодной войны» как время мира и покоя. Между 1945-м и 1983-м годами в мире произошло более ста военных конфликтов, в которых погибло от 19-ти до 20-ти миллионов человек. «Повторения таких жестокостей, — пишет Фергюсон, — мы сможем избежать только, если поймем и учтем силы, определившие ход XX века, темные силы, возбуждающие этнические конфликты, столкновения имперских интересов и экономические кризисы. Они никуда не делись, все – при нас».
