Российская компания «Транснефть» потребовала от белорусского государственного нефтетранспортного предприятия «Гомельтранснефть-Дружба» возместить ущерб от «вынужденного хранения нефти в нефтехранилищах, неизрасходования уже оплаченной энергии и невыполнения обязательств перед поставщиками». Сумма претензий оценивается в 313 тысяч долларов. Очевидно, что этот вопрос, как и другие, может быть урегулированы в четверг на переговорах высокопоставленной белорусской делегации в Москве.
Российские чиновники высокого уровня с уверенным оптимизмом откликнулись на заявление из Минска о том, что конфликт может быть улажен в ближайшее время. Те же политики, кто выстраивает стратегическую политику России - прежде всего речь идет о депутатах Государственной думы - весь день упражнялись в заявлениях по поводу этого конфликта и будущего российско-белорусского союза.
Российские политики за время нефтяного кризиса между Москвой и Минском четко разделились на два лагеря: левая оппозиция заявила, что нельзя отношения двух союзных государств ставить в зависимость только от экономической выгоды, а прокремлевское большинство в Государственной думе отвечало, что только так и надо поступать. Представитель первого лагеря, депутат Госдумы от фракции «Родина - Народная воля» Виктор Алкснис предложил коллегам не уходить от самой горячей темы дня и обсудить ее на пленарном заседании палаты: «Почему-то считается, что то, что хорошо для "Газпрома", то хорошо для России. Я в этом глубоко не уверен и считаю, что ситуация, когда внешнюю политику России на постсоветском пространстве определяют топ-менеджеры ведущих российских нефтяных и газовых компаний, это неправильно. Политики должны определять будущее страны. Поэтому я предлагаю, действительно, необходимо нам с вами серьезное внимание обратить на положение с Белоруссией и включить вопрос в повестку дня о состоянии российско-белорусских отношений».
Алксниса не послушались, и вопрос в повестку дня Госдумы поставлен не был. Тем, кто считал, что российской власти и энергетическим компаниям нужно меньше давить на Белоруссию, отвечали в основном представители ЛДПР, один из которых, Сергей Иванов, обвинил левых в нагнетании страстей: «Прекратите, пожалуйста, истерику по поводу Белоруссии. Этот дешевый интернационализм уже в печенках сидит. Вот все они называются братьями, хлопая после дверьми. Простите, пожалуйста, только что было все нормально, теперь вдруг цену немножко подняли - и на тебе. Да все нормально, коллеги! У нас зарубили в том году газопровод по дну Балтийского моря, теперь мы его наконец-то построим. Потому что пока мы кормим людей - все нормально, все хорошо к нам относятся. Причем мы, заметьте, Россия поступила галантно и правильно - мы заранее предупредили о повышении цены. А Белоруссия, наоборот, нам свинью подложила. Это она ни с того, ни с сего моментально ввела пошлины на транзит нефти».
А коллега Иванова по фракции Владимир Овсянников заявил, что хорошие цены на нефть и газ Минск вполне может поменять на государственный суверенитет: «Если Белоруссия хочет иметь внутри страны топливо, как Смоленская область, пускай именуется "субъект Российской Федерации под названием Беларусь". Вот тогда там все будет нормально. До той поры, пока там сидит и правит господин Лукашенко, который политические очки зарабатывает на карманах России, причем на дырявых карманах России, пользы не будет ни России, ни белорусскому народу, если вы так радеете за белорусский народ».
В свое время Александру Лукашенко в достижении публичной известности помог именно лидер ЛДПР: в 1994 году Владимир Жириновский пригласил тогда еще не президента Белоруссии выступить в Государственной Думе. Сейчас в приватных беседах многие российские политики говорят, что надеялись на реальный союз с Белоруссией, означавший единую валюту, единые экономические законы, и стремление Александра Лукашенко сохранить контроль в советском стиле над экономикой своей страны было явно недооценено. Первый заместитель председателя комитета Госдумы по кредитным организациям и финансовым рынкам Павел Медведев вспоминает, что не мог объяснить белорусским коллегам, почему единую валюту нельзя печатать сразу в двух странах: «Мне пришлось раза два, а может быть, три ездить в Белоруссию для того, чтобы обсуждать вопрос об общей валюте. Эти обсуждения на меня произвели удручающее впечатление. Как только становилось понятно, что российская делегация не может согласиться на два эмиссионных центра, я, будучи человеком очень осторожным, объяснял эту невозможность чисто техническими причинами, как только это заявлялось - отношения менялись просто в течение пяти минут. Но так же невозможно ни о чем договариваться».
Павел Медведев уверен, что сейчас для Белоруссии могут наступить действительно тяжелые времена: «Белоруссия не узнала еще до сих пор, что бывают рыночные цены, и, по-видимому, привыкнуть к ним ей будет очень и очень трудно. Кроме того, теперь, в связи с теми акциями, которые руководство Белоруссии предприняло, у Минска возникнут еще менее добрые отношения с западными странами. Белоруссия ведь их ставит в безумно трудное положение. Я не говорю о том, что Россия теперь не может не смотреть с открытыми глазами на свои отношения с Белоруссией».
Но если все теперь регулируется в отношениях Москвы и Минска законами рынка, то можно ли говорить, что Союзный договор похоронен окончательно? Эксперт Московского центра Карнеги Николай Петров считает, что да, и погребение этого договора началось еще при первом президентском сроке Владимира Путина, когда российский лидер заявил - у единого государства может быть только одна конституция, и это должна быть конституция России. Терпение Москвы, по мнению Николая Петрова, иссякло совсем после очередного переизбрания Лукашенко на президентский пост. Но плана по смещению белорусского лидера с его поста в Москве, полагает эксперт центра Карнеги, не существует: «Мне кажется, не столько даже выгодно его уронить, сколько жестко поставить его перед выбором: либо ты лоялен и демонстрируешь эту лояльность, либо ты тогда платишь сполна. И тот, и другой вариант выгоднее, мне кажется, по всем стратегическим расчетам Кремля. В прошлом году прошли выборы в Белоруссии, и вполне можно думать, что были какие-то обещания с его стороны, были какие-то договоренности, связанные с президентскими выборами, на которых Россия очень серьезно Лукашенко помогла, и после которых, очевидно, могла ожидать каких-то ответных демонстраций с его стороны, чего не было».
Но ведь у России есть свои интересы в Белоруссии, в частности, военные, как же быть с ними, если отношения испортятся всерьез? Николай Петров считает, что об этом в Кремле пока не думают: «Лукашенко реально может задохнуться в течение 2-3 недель без этой российской нефти. А военное сотрудничество, которое для России очень принципиально, не рука на шее у России. То есть это важно, это очень значимо, но это не сиюминутно».
Видимо, прогнозы экспертов оправдываются, и тактика отключенной из Москвы трубы заставит Минск идти на уступки, причем не только в области энергопоставок. Как жестко и не считаясь с имиджевыми потерями, Россия может действовать для достижения нужного ей результата, она показала достаточно ясно.
