Московский городской суд назначил слушание дела о ликвидации и запрете деятельности Национал-большевистской партии, которое должно было слушаться сегодня, на 18 апреля. Однако до принятия судом решения деятельность этой организации приостановлена, сообщает Генпрокуратура. Ее представили настаивают на том, что деятельность НБП должна быть признана экстремистской.
В самое партии, если такое решение судом будет вынесено, ожидают арестов и приговоров. Между тем, многие политики и эксперты демократического толка уже не считают нацболов теми, кому нельзя подавать руку. Раньше флаги НБП, несколько смахивающие на нацистские, можно было встретить на митингах левой оппозиции и националистов. Теперь они появляются над объеденными колоннами нацболов, молодежного «Яблока» и движения «Оборона».
Дело в том, что НБП стала одной из главных сил уличного протеста, организуемого несогласными с Кремлем. И у российских властей, очевидно, созрело мнение: имиджевый вред от полного запрета НБП будет меньше, чем от дозволения сторонникам Эдуарда Лимонова организовывать демонстрации. Президент центра «Холокост» Алла Гербер говорит, что сначала НБП вызывала у нее стойкое отторжение, но потом все изменилось:
«Я, как президент фонда "Холокост", моя семья во многом была жертвой холокоста, и от слова "национал" у меня бывает состояние не самое лучшее. И поэтому было отторжение, прежде всего вот именно и своей символикой, и своим брендом. То, что они делают сегодня, их участие в "Марше несогласных", само по себе их несогласие - оно вызывает уважение. Я просто увидела, и для меня это очевидно совершенно, что они во многом отошли от своих первоначальных театральных, может быть, проявлений».
Между тем, политолог Владимир Прибыловский считает, что российская власть доводит до абсурда свои действия по пресечению оппозиционных выступлений: «Позиции Кремля достаточно прочны, пока цены на нефть высоки. Но наша власть всего боится, и вот, в частности, она боится Национал-большевистской партии, боится ее активности, ее нетривиальных акций. И хотя на самом деле деятельность НБП ни в какой ближайшей перспективе режиму не угрожает, его стабильности, они боятся нацболов и запрещают именно их, начали с них».
Накануне сегодняшнего судебного заседания лидер национал-большевиков Эдуард Лимонов дал интервью Радио Свобода.
- Знаете ли вы уже, как юридически может быть организован ваш запрет? И первый ли это запрет?
- Я даже не ожидаю услышать там какого-то уточнения обвинения. Обвинений там, собственно, нет. Там есть три эпизода, которые вменяются Национал-большевистской партии. Опять-таки требуется еще доказать, что она существует, эта Национал-большевистская партия, после того, как она была юридически ликвидирована в июне 2005 года. Там речь не идет не о символике партии, ни о названии партии, а речь идет о вот этих трех эпизодах. Два из них, кстати говоря, до сих пор не судимы. Судья будет пытаться понять, как ей нужно сформулировать постановление суда, поскольку это не уголовное дело еще. И на нее давление, конечно, колоссальное. И вряд ли она устоит перед этим давлением.
- Есть информация, что около суда намечены демонстрации молодежных прокремлевских организаций. Что вам об этом известно?
- Я думаю, что будет стоять какое-то количество людей. На последнем подобном мероприятии, в Перми, по-моему, против Касьянова несколько ней назад было около 70 человек. Ну, мы ожидаем того же - сотни каких-то зомби, привезенных на автобусах, которые будут заведомо выкрикивать то, что им самим непонятно, типа: "Лимонов - фашист! Долой экстремизм!" Как к этому можно относиться. Нужно относиться просто как к какому-то дурному сну.
- Как бы вы могли охарактеризовать общественно-политическую обстановку, в которой сейчас действует НБП?
- Россия сегодня - это империя большой лжи, где все лживо, где партии создаются из Кремля, где прокремлевские молодежные организации созданы из Кремля, где нет правды и справедливости. Тут приходится вернуться, знаете, просто к библейским категориям, потому что другие категории не годятся. Есть партия "Справедливая Россия", но она создана из чиновников. Более лживого примера я не вижу. Дело в том, что я прожил все-таки 20 лет за границей, и более лживого государства, более виртуального, более несуществующего в природе я не видел. Какое бы ни было решение, мы знаем, что справедливость на нашей стороне, и даже в условиях Российской Федерации все-таки есть и у народа представление о том, кто мы такие, и народ относится к нам доброжелательно.
