Александр Генис: Вышедшая на минувшей неделе книга Беназир Бхутто оказалась в книжных магазинах как раз в те дни, когда внимание Америки, как и всего мира, приковано к родине автора этого сочинения. Выборы в Пакистане, на которых, как теперь уже ясно, у Бхутто были все шансы победить, должны ответить на вопрос, вынесенный на обложку: способны ли мирно ужиться упомянутые в заголовке Ислам, демократия и Запад?

О последней книге Беназир Бхутто рассказывает ведущая «Книжного обозрения» «Американского часа» Марина Ефимова.

Benazir Bhutto. Reconciliation. Islam, Democracy, and the West

Беназир Бхутто. «Примирение. Ислам, демократия и Запад»

Марина Ефимова: Эту книгу пакистанская мученица Беназир Бхутто закончила за несколько дней до гибели. Она была убита в декабре 2007 года и стала четвертым членом своей семьи, умершим насильственной смертью. Ее отец, премьер министр Зульфикар Али Бхутто, был в 1977 году обвинен военной хунтой в убийстве рядового политического оппонента и в 1979 году повешен. Младший брат Беназир, Шахнаваз, был отравлен в 1985 году, а второй ее брат – Муртаза, мстивший за отца, - был убит в перестрелке с полицией в 1996 году - у дверей своего дома.

Сама Беназир Бхутто стала (вслед за отцом) главой популистской, Народной партии Пакистана. Она была не просто политиком, она была женщиной-политиком - красивой, харизматической, бесстрашной, аристократичной, окруженной ореолом страдания и обреченности. Страдания – потому что все мужчины в ее роду погибли, и сама она пять лет просидела в тюрьме и под домашним арестом. Обреченности – потому, что Беназир Бхутто была эмиссаром Запада в Пакистане – в восточной мусульманской стране, вооруженной атомным оружием, в стране, которую многие сейчас считают самым опасным местом в мире.

Рецензент книги «Примирение» - Мичико Какутани - считает одним из важных аспектов книги Бхутто то определение ислама, которое дает эта высокообразованная пакистанка, выпускница Радклиффа и Оксфорда:

Диктор: «Беназир Бхутто описывает ислам как «открытую и терпимую религию», которую насильно похитили и ложно интерпретировали экстремисты. Бхутто верила и надеялась, что и мусульманский мир, и мир западный не дадут, по ее выражению «затащить себя на путь, ведущий к столкновению цивилизаций». Политической платформой ее партии было установление демократии в Пакистане и практические меры по примирению мусульманского мира с западным. Ее взгляд на глобализацию был полон оптимизма: она считала, что глобализация ведет к терпимости, а не к взаимной вражде. Она считала, что «модернизация и экстремизм несовместимы и взаимно исключают друг друга». С гибелью Беназир Бхутто устойчивость этой платформы заметно пошатнулась».

Марина Ефимова: Честно сказать, и при ее жизни экстремизм и модернизация прекрасно уживались друг с другом. Что же такое взрыв башен Всемирного Торгового центра – как не пример модернизированного экстремизма?

В книге «Примирение» Беназир Бхутто выражает уверенность, что если бы ее правление не было в свое время насильственно прервано и если бы ее правительство оставалось у власти все положенные ему пять лет, то Осаме бин Ладену было бы гораздо труднее устроить свою базу в Афганистане в 1997 году, и открыто вербовать в Аль Кайду молодых людей по всему мусульманскому миру. Это предположение Бхутто вызывает возражения рецензента:

Диктор: «Во время правления самой Беназир Бхутто пакистанские секретные службы активно пропагандировали Талибан в Афганистане и набирали молодых мусульманских рекрутов для борьбы с Индией в Кашмире. Сомнительна и ее оценка собственной роли - например, она пишет: «В 1998 году, через два года после того, как меня вынудили оставить пост премьер-министра, Аль Кайда начала войну с Америкой». Однако когда Бхутто пишет, что «разгул террористических атак против Запада совпал с уничтожением демократических институтов в Пакистане», в ее словах есть большая доля истины».

Марина Ефимова: Обвинения Беназир Бхутто в адрес западного колониализма (якобы ослабившего страны, долго бывшие колониями), а также ее обвинения в адрес Америки - не вызывают у рецензента никаких возражений:

Диктор: «Бхутто делает выговор Соединенным Штатам за их помощь в свержении демократически избранного правительства в Иране в 1953 году, утверждая, что эта акция не только подорвала перспективы демократии в этой стране, но и «вызвала у нескольких поколений мусульман подозрительное и циничное отношение к намерениям Запада».

Марина Ефимова: Иран был даже в 53-м году страной с 30-миллионным населением. Для свержения премьер-министра в такой стране недостаточно помощи американской Секретной службы. Если в свержении премьера Мосаддыка виновна Америка, странно, что ей не удалось свергнуть в Иране своего очевидного врага - аятоллу Хомейни.

Не вызвали у рецензента протеста и довольно натянутые сравнения, приведенные в книге Бхутто:

Диктор: «Попытка эксплуатации и милитаризации ислама, предпринятая Осамой бин Ладеном, в принципе, сравнима с террористическими актами, совершавшимися другими религиозными фанатиками: будь это христианские экстремисты, нападавшие на женские клиники в Америке, или евреи-фундаменталисты, атаковавшие мусульманские святыни в Палестине».

Марина Ефимова: Натяжка сравнения заключается не только в довольно разных масштабах террористических атак на клиники и на мусульманские святыни по сравнению с террористической войной Аль Кайды, но, главное, - в разной реакции на эти теракты. Атаки на клиники и на мусульманские святыни были пресечены правительствами и осуждены общественностью. А террористические акты Аль Кайды, унесшие тысячи человеческих жизней, встречались в мусульманском мире с демонстративным ликованием.

Но вне зависимости от того, согласны мы или не согласны со взглядами Беназир Бхутто, нельзя не восхититься личностью этой необыкновенной женщины. Она была в полной безопасности в своей «ссылке» на Западе: она жила в Англии, она была звездой вашингтонской политической элиты. И она бросила все это и вернулась в Пакистан, где уже 130 ее соратников были убиты, 400 других искалечены взрывами бомб террористов. Она вернулась – чтобы там не угасала надежда. Бхутто писала:

Диктор: «Я бы все сделала ради того, чтобы избавить своих детей от той боли, которую я испытала, когда убили моего отца. Но одного я не могла сделать: я не могла предать мою партию, моих единомышленников и те идеи, на исполнение которых я потратила такую огромную часть моей жизни».