Александр Генис: Сегодняшний выпуск «Американского часа» завершит очередной выпуск «Музыкальной полки» Соломона Волкова. Соломон, что на вашей полке сегодня?
Соломон Волков: Сегодня - экстраординарная книга. Ее автор - Джон Ричардсон, а называется она «Жизнь Пикассо. Том 3: с 1917 по 1932 год». Я даже не знаю, с чем это все предприятие сравнить. Это третий том, вместе с первыми двумя это составляет уже почти две тысячи страниц, а до конца жизни Пикассо еще очень далеко. И все это вместе вырисовывается в одну из самых монументальных художественных биографий нашего времени. Я завидую французам и, вообще, завидую поклонникам искусства Пикассо, и сокрушаюсь, что ни об одном деятеле русской культуры ничего подобного еще не было сделано.
Александр Генис: Ближе всего, наверное, «Набоков» - труд новозеландского исследователя?
Соломон Волков: Но это новозеландская работа. А где же отечественные, где пушкинская биография, где биография Гоголя, которая была бы тоже в пяти томах, где нечто подобное пятитомной американской биографии Достоевского? Все это меня крайне огорчает. Но лучше прейдем к радостному событию. Книга встречена восторженно, и в ней меня больше всего заинтересовала связь Пикассо с русским балетом, с балетом Дягилева. Всем известно, что он женился на Ольге Хохловой, балерине из труппы Дягилева, но меньше известно, что в антрепризе Дягилева Пикассо оформил балет де Фальи «Треуголка». Это произошло в 1919 году. И из книги Ричардсона я узнал о потрясающей истории, связанной с этим балетом. Все мы знаем, что Нижинский, ведущий танцовщик Дягилева, сошел с ума и много лет провел в психиатрической лечебнице. Там он и умер. Но, оказывается, что когда Дягилев вместе с Пикассо и со своим хореографом Леонидом Мясиным ставили на музыку испанского композитора балет, то Дягилев и Мясин поехали в Испанию, и там специально нашли лучшего, по их представлениям, танцовщика в стиле фламенко. Это был Феликс, маленький цыган 20-и с чем-то лет. И он поделился всеми своими секретами с Мясиным, который сам был не только хореографом, но и танцовщиком, и видел себя в качестве исполнителя главной роли, о чем вот этому Феликсу никто ни слова не сказал. Феликс думал, что он делится так щедро своими секретами, и ему за это дадут станцевать главную роль. Он, в общем, не очень подходил, потому что, будучи танцовщиком в народном стиле, он был импровизатором, но исполнять точное задание хореографа он бы все равно не смог. Вдобавок у Мясина были свои собственные планы. Короче говоря, от участия в премьере, которая прошла с грандиозным успехом, Феликс был отстранен. И он сошел с ума, как Нижинский. Его нашли отплясывающим у алтаря церкви в Лондоне, и полиция его силком скрутила и отправила в лечебницу. История сама по себе душераздирающая, но она еще имеет продолжение. Вам известен, Саша, английский фильм «Красные башмачки», который я считаю лучшим фильмом о балете. В этом фильме 1947 года изображен персонаж вроде Дягилева, руководитель балетной труппы, и Леонида Мясина. Он повторил в этом фильме историю этого Феликса - человек, который сходит с ума, отплясывая безумный танец. Но и дальше эта история имеет еще одно заключение, еще один постскриптум. Фильм имел грандиозный успех и один английский киномагнат решил, что он сделает нечто подобное из жизни Нижинского, который был в это время еще жив. Говорят, что он поправлялся, то есть рассудок к нему возвращался. Он договорился с Нижинским, что устроит ему специальный просмотр фильма «Красные башмачки». Нижинский был так разозлен эти фильмом, что уже сошел с ума окончательно. Всю эту историю я узнал из третьего тома биографии Пикассо.
Александр Генис: Какая жуткая история, которая говорит о том, что с музами очень опасно играть.
Соломон Волков: Это потрясающая история, и такими драгоценными историями, очень поучительными и занимательными, полна эта книга. Конечно, все мы будем ожидать следующего тома. А отрывок из «Бешеной пляски» «Треуголки» сейчас мы окажем.
Александр Генис: «Личная нота».
Соломон Волков: В эти дни я слушаю музыку в исполнении великой пианистки Марии Вениаминовны Юдиной.
Александр Генис: Я вас перебью, потому что, наверное, слушателям надо объяснить, почему вы слушаете Юдину. Мы недавно получили письмо от нашей слушательницы (очень милое письмо, спасибо за добрые слова), которая спрашивала, не можем ли мы рассказать немножко подробнее про ее любимую пианистку Юдину. Вот так начался этот сюжет.
Соломон Волков: На той записи Юдиной, которую я слушал в эти дни, она играет Шуберта. Юдина родилась в 1899 году, умерла в 1970 году. Она была в жизни невероятным эксцентриком, она была очень религиозной женщиной и играла она музыку, сказать, что по-юдински - это мало. До сегодняшнего дня, если я только слушаю 10-15 тактов, я могу сказать, что это исполнение Юдиной, потому что оно всегда бывает резким, гротескным, когда этого требует музыка, но оно также может быть очень эмоционально насыщенным и содержательным. И вот в этой записи Шуберта меня каждый раз просто до слез трогает сочетание особой какой-то простоты и трагизма. То есть трагическая история жизни Юдиной, а ей пришлось очень много за свою жизнь пережить - и личных трагедий у нее было достаточно, и власти ее преследовали, и ученики ее некоторые предавали, жизнь была очень непростой…. Но, одновременно, то, как она подходила к этой музыке, учило тебя некоторому стоицизму. Вот в ней был тот кальвинизм эмоций, о котором любил говорить Бродский. И когда я с ней сталкивался (мне такой счастье выпало), прежде всего, производила впечатление невероятная ее целеустремленность и ярко выраженное волевое начало. Она старалась сразу тебя подчинить своей системе воззрений, возражать ей было совершенно невозможно, никакого диалога с ней вести тоже было невозможно, с ее стороны это был только монолог, но это бы монолог настолько страстный, убежденный и содержательный, что ты отдавался во власть этого. Я понимаю, что многие часы проводить в ее обществе было бы, наверное, затруднительно, но те встречи, которые у меня были, они мне заполнились навсегда, и о них я вспоминаю, когда слушаю Шуберта в исполнении Юдиной.
Александр Генис: А сейчас – «Музыкальный анекдот». Соломон, у меня просьба: расскажите его о Юдиной. Вы его мне рассказывали, я считаю, что им надо поделиться с нашими слушателями.
Соломон Волков: Эта история может быть легендой, а может быть и историческим анекдотом. Касается она взаимоотношений Юдиной ни с кем иным, как с Иосифом Виссарионовичем Сталиным. Казалось бы, что может быть общего между гонимой пианисткой и диктатором? Тем не менее, Сталин, как рассказывают эту историю (я впервые услышал ее от Шостаковича) услышал по радио прямую трансляцию исполнения Юдиной 23-го концерта Моцарта. Он тут же позвонил, как у него это было заведено, на студию и спросил, есть ли запись этого исполнения. И никто не решился Сталину сказать, что нет. Тогда он затребовал эту запись себе. И нужно было срочно, за ночь, сделать эту запись. Делали ее в единственном экземпляре. Юдиной собрали оркестр, и она за эту ночь сменила трех дирижеров. Их чуть ли не в подштанниках привозили в студию, тепленьких. С ней было работать не так просто. Она заменила первых двух, только третий ей подошел, и была сделана эта уникальная запись в одном экземпляре и доставлена Сталину. Он послал Юдиной благодарственное письмо, при котором была приложена сумма в 10 тысяч рублей - по тем временам не слабо. И, как рассказывают, Юдина ему отписала в ответ, что она принимает эти деньги, передает их на нужды православной церкви, и будет молиться об отпущении многих грехов Сталина. И все ожидали, что после такого письма ее арестуют, но ничего с ней не произошло. Вот такая существовала легенда очень, похожая на правду. И эту историю я всегда вспоминаю, когда слушаю 23-й фортепьянный концерт Моцарта. Кончено же, не в исполнении Юдиной - та запись не сохранилась. Говорят, что она стояла на проигрывателе у Сталина. Когда нашли Сталина мертвым, рядом был проигрыватель, на котором была эта запись. Но куда она подевалась - неизвестно. Но и это исполнение, которое мы сейчас покажем - не слабое. Играет Даниэль Баренбойм.
