На 70-м году жизни умер Николай Сванидзе, журналист и историк, ведущий множества авторских телепередач. Он был главой ВГТРК до того, как этот канал начал скатываться в пропаганду, и входил в состав президентского Совета по правам человека до того, как оттуда исключили всех инакомыслящих. В последние годы Сванидзе тяжело болел.
Николая Сванидзе оплакивают не только его друзья и коллеги, но и те, кто был знаком с ним шапочно или вовсе незнаком.
Николай Сванидзе умер... Блистательный журналист, в человеческие годы – больший медийный начальник, бессменный автор "Ежедневного Журнала"... Ужасно, ужасно больно и горько...
Вечная тебе память, друг мой дорогой...
Умер Николай Сванидзе.
Он долго и тяжко болел, и все равно – удар в сердце.
Он был очень хорошим человеком.
Из счастливейших минут – какое-то утро в Москве, после заведомо проигранного суда за "Ежедневный Журнал", кафешка на Цветном бульваре... Светлое ощущение дружества, которому не помеха никакая политическая обреченность.
Прощай, дорогой.
УМЕР НИКОЛАЙ СВАНИДЗЕ
Для нас с папой – многолетний друг семьи. Мы познакомились еще в 90-х, когда он работал в ВГТРК, а папина компания участвовала в операции освобождения похищенных в Чечне журналистов холдинга. [...] Для меня лично – еще и избиратель по моему округу в Москве, который на выборах в ГД в 2016-м агитировал за меня с вот такой хвостатой группой поддержки. Бесценный собеседник на тысячах самых разных посиделок [...]. Человек, который научил меня главному, что я понимаю про журналистику и под влиянием которого я и пошел учиться на журфак МГУ. Самый честный, искренний, благородный…
Он был еще совсем не старым – каких-то 69!!! – но много болел. Увы, времена в нашей стране сейчас такие, что чем ты честнее, тем больнее тебе их проживать. А цветут и пахнут после 70-ти люди совсем другого калибра.
Всей семье Николая Карловича – слова поддержки и благодарности за него. И, конечно, сил. Чтобы дожить до того, как времена переменятся.
Прощай, дорогой друг! Спасибо тебе за все время, когда мы были вместе. Ты прошел славный путь. Жаль, что жизнь скоротечна. Но пока мы живы, мы всегда будем вспоминать тебя и надеяться, что ты это почувствуешь! Покойся с миром! Искренние соболезнования всем, кто любил и уважал Николая Сванидзе!
Умер Николай Сванидзе. Талантливый журналист, яркая личность. За короткий период, когда он возглавлял ВГТРК, канал стал источником честной, объективной и интересной информации, которым ныне, увы, быть перестал. Николай Карлович был человеком с позицией и настоящим гражданином, умевшим отстаивать истину и не кланяться власти, что для тележурналиста непросто. А еще Коля был моим другом, прекрасным собеседником, обаятельным, добрым человеком, интеллигентом в высоком смысле этого слова. Мои глубокие соболезнования Марине, всем родным и друзьям Коли. Светлая память...
Сванидзе был очень умным и интеллигентным человеком.
Тем кто мог с легкостью подхватить любой разговор.
Меня всегда впечатляло то, с каким уважением он относится к каждому без надменности и "звездности" присущей людям его величины.
А он действительно был величиной. Великим человеком, как в профессиональном, так и человеческом смысле.
Светлая память Вам, Николай Карлович.
Когда-нибудь мы увидимся вновь.
Николай Сванидзе умер.
Весь ужас в том, что это совершенно спокойно укладывается в голове. В мире, который сорвался с петель, нормальность выглядит неуместной. Нормальность теперь решила чуть ли не каждый день – умирать.
Николай Карлович был моим утром. Я включал "Серебряный Дождь", заваривал кофе и слушал Сванидзе, будто бы он сидел на моей кухне рядом. Это был удивительно уютный ритуал, без которого гораздо хуже. Я слушал его даже тогда, когда разобрать, что он говорил было уже трудно. Потому что это уже как родственник, которого любишь просто потому, что он тут рядом.
Пока, мастер.
О человеке можно и нужно судить по тому, как он ведет себя с окружающими. В обычной жизни надо смотреть на поведение с официантами и другим обслуживающим персоналом. В случае в селебрити, каким был Сванидзе, когда приходил на Эхо в качестве гостя – на поведение с журналистами, редакторами, референтами.
Николай Сванидзе всегда был одинаково уважителен, приветлив и добр как с главредом, так и с ведущим (он был на Особых Мнениях со мной) и референтом.
Очень жаль. Он был хорошим человеком.
Ушёл Николай Сванидзе. Мы не были близко знакомы. Мне было достаточно знать, что есть люди, сохраняющее достоинство, человеческое и профессиональное, даже в самые подлые времена. В долгой публичной жизни, полной самых разных искушений в России, это непросто.
Николай, такое не забудется!
RIP
RIP Николай Сванидзе. Удивительно интеллигентный и приятный в общении был человек.
С утра узнала, что умер Николай Карлович, и весь день об этом думаю. Хоть я и знала, что он болел, но казалось, что с этой болезнью справлялся: год назад мы все за него волновались, он ездил в Израиль лечиться (фоточку мне присылал из клиники в каком-то медицинском бурнусе! я написала, что он похож на Лоуренса Аравийского) и даже был в искусственной коме, но выбрался, и мы с ним снова разговаривали. Вот только недавно с днём рождения поздравлял меня. Мне он казался – частью из-за воспоминаний о том, как я в тульском детстве смотрела по субботам программу Зеркало, частью из-за его собственных рассказов о своей примечательной семье – каким-то былинным ветераном. А теперь смотрю, ему и семидесяти не было, вообще не возраст по нынешним временам! Ужасно грустно. Он меня как-то привечал: приглашал на Серебряный дождь ещё в совсем начальные мои годы. Была у меня с ним дискуссия в музее ГУЛАГа – о повторяемости истории, и даже совместное поздравление с новым годом мы с ним записывали – с новым 2020, который лучше бы не наступал вовсе. В СПЧ мы с ним довольно много общались. Перед самым первым (и злосчастным) заседанием нового созыва, пока мы ждали в приемной перед Александровским залом, он мне называл всех присутствовавших – с краткими, но выразительными характеристиками (ни в ком не ошибся, ни в дурном, ни в хорошем). В бурный день голуновских протестов нас в АП уговаривали поучаствовать в какой-то мутной, как у них водится, схеме с организацией альтернативного митинга – который, разумеется, разрешат, и там уж точно никого не побьют. По счастью, схематозники эти отвлеклись на ожидание телеобращения Колокольцева (которое состоялось), а мы с Николаем Карловичем, переглянувшись, тихо-тихо вышли из не помню какого кабинета и быстро-быстро побежали вниз по лестнице (помню, как он лихо перепрыгивал через ступеньки), и к подъезду, и вон из этого проклятого дома. Пошли заслуженно обедать в какой-то ближний фудкорт.
Он много рассказывал интересного и о своей семье, и о тех, с кем сводила его телевизионная его карьера. К людям относился базово доброжелательно и сперва предполагал в них хорошее, а потом уж как себя покажут – собственно, легендарная нынче интеллигентность сущностно состоит именно в этом. Но зло добром не признавал никогда, ни при каких обстоятельствах, ни в каком контексте. История интересовала его в человеческом, скажем так, преломлении – в предопределенность, обречённость и эквифинальность он не верил, а в волю духа человеческого верил всегда. Очень, очень грустно. И на похороны приехать не могу. Будьте вы неладны, дураки полоумные, разлучающие нас и сокращающие дни наши.
Сегодня умер замечательный историк и ведущий популярных исторических передач Николай Сванидзе.
Посмотрите 5 первых минут его передачи про 1986 год: как (не)сообщали про аварию на Чернобыле.
Там Николай Карлович показывает советские заметки про аварию и анализирует их. Искушенный читатель этого канала может сам сравнить новояз 1986 и современный (спасибо читателю Е.М, поделившейся линком).
Светлая память Николаю Карловичу.
Смерть известных людей часто провоцирует высказаться, особенно если есть личные воспоминания. Такое вот племенное переживание, собрались, повспоминали.
Сижу, размышляю, что много раз видел Сванидзе по телеку и живьём в РГГУ, где он возглавлял кафедру журналистики. И что? Достаточно ли такого для социального переживания? Да, наверняка. Для мемуара? Тут труднее, я ничего не знаю о нём за пределами его ролей.
Что по меркам 12 сентября 2024 года и окружающей день эпохи – кармический плюс публичному человеку. Можно, оказывается, иметь известный всей стране личный бренд, но не быть избыточным, назойливым, искусственным, утомительно перформативным. Преподал через жизнь культуру ремесла.
ужасно, ужасно жаль. мысль о том, что коля был здесь рядом даже в последние годы каким-то непостижимым образом утешала.
может, и найдется желающий что-нибудь обидное выкрикнуть ему вслед, как это часто теперь бывает, но я точно знаю: сванидзе приндлежал к редкой породе. не в том дело, что историк, журналист, просветитель. он был что называется good man. это не профессия, но гораздо больше.
он давно болел и наверное смерть стала для него избавлением и обегчением. надеюсь. он точно заслужил светлый покой. эх
Николая Сванидзе я знал лишь поверхностно. Раскланивались при встрече на заседаниях одного московского комитета, но по-настоящему сотрудничали лишь однажды, когда мне довелось выступить с лекцией, организатором и модератором которой был Николай Карлович. Он прекрасно вел мероприятие: свободно давал высказаться и ставил умные вопросы, требовавшие от меня развития темы.
Внезапная кончина Сванидзе – это, конечно, трагедия. Или, точнее, часть той огромной трагедии, в которую все мы попали. Трагедии, в которой гибнет не герой, а хор, как говорил Иосиф Бродский. Мне кажется, что несмотря на поверхностность нашего со Сванидзе знакомства, я хорошо представляю, что творилось в душе Николая Карловича и что способствовало его сравнительно раннему уходу. В молодости он был хорошим, перспективным ученым, но еще в Перестройку сделал в своей работе ставку на просветительство. Ему Сванидзе отдал все свои силы, но, в конце концов, оказалось, что усилия были напрасны. С ним, кажется, случилось то, что я в прошлом году описал в предисловии к "Русской ловушке". Но ловушка, в которую угодил Николай Карлович, оказалась значительно более страшной и глубокой, чем те ловушки, в которые угодили менее яркие и харизматичные ученые, занимавшиеся просветительством, публицистикой, журналистикой.
Мы все сегодня падаем в пропасть, но Сванидзе пришлось падать с гораздо большей высоты, чем другим. С высоты, на которую он забрался, благодаря яркому таланту и глубоким знаниям. А кроме того, сказалось, наверное, и то, что его сферой деятельности было телевидение, где нет никакого пространства для маневра. Шаг влево, шаг вправо – и ты полностью вылетаешь из профессии. Малейшее сомнение в верности избранного начальством курса – и ты уже не можешь сказать ни слова. У скромного провинциального комментатора, вроде меня, всегда остается возможность писать для небольшого числа всё понимающих друзей. А часто остается еще научная работа. Остаются тексты, рассчитанные, скорее, на очень узкий круг мыслящих людей, чем на массовое восприятие. Но Николай Карлович все свои силы отдал просветительству. И, кажется, полностью выгорел.
Недобрым словом поминают Сванидзе разве что "патриоты" и сталинисты, с которыми он всю жизнь вел непримиримую борьбу, но и многие из них признают его заслуги.
Можно сказать, что взгляды российской элиты во многом сформированы именно его взглядом на историю и на политику, который господствовал на телеканале Россия 24, главном канале новостей российского государственного ТВ.
Николай Сванидзе вызывал лютую ненависть русских патриотов, которых прозападные либералы не пускали на тв. Они считали его символом открытой русофобии за государственные деньги России.
С 2003 по 2013 именно он формировал историческое и гражданское общественное сознание в России с государственного ТВ. Но в 2014 году выступил против присоединения Крыма.
Николай Сванидзе был жёстким публицистом, но улыбчивым незлобливым человеком.
Я часто о нём (негативно) упоминал в своих интервью и в своей публицистике, он был для меня символом абсолютной, тотальной, повсеместной русофобии, имевшей в его случае вид неотвязчивого антисоветизма.
Он был двухсотпроцентный либерал, поэтому и не поддержал "Крымнаш", а затем и "русскую весну" в Донбассе, а после и СВО.
При этом мы виделись в жизни всего один раз – в Москве, в кинотеатре "Октябрь"; он вполне себе приветливо поздоровался; вообще он был, говорят, очень тактичный человек.
Что не отменяет того печального факта, что теперь умозаключения Сванидзе повторяют вместо либералов наши "националисты", которые в вопросе отношения к СССР – не отличаются от либералов конкретно ничем.
Большинство из них молодые люди – и выросли они под его голос, под его программы, он их в известном смысле отец, хотя они в этом себе никогда не признаются.
Умер Сванидзе. Очень противоречивый человек. С одной стороны – мега профессионал, с другой – откровенный противник России, как сильного самостоятельного государства. Не руководства страны, а именно самостоятельной географической единицы.
Я не любила его со временем программы, которую он создал после теракта на Пушкинской, показав все слабые стороны в защите московского метрополитена. Наглядное пособие для террористов. Но отрицать масштаб его личности я не могу.
И да, в отличие от многих понауехавших, Россию он предпочитал ненавидеть изнутри. Согласна, спорный аргумент, но всё-таки...
Покоя его душе, а с грехами его будем разбираться уже не мы.
В сущности, это был тот же самый Владимир Соловьев, только с противоположного фланга. И ненависть он высеивал горстями налево и направо, только не к "либералам", а к некому "сталинизму", который в изложении Сванидзе не вписывался ни в какую даже натянутую реальность. Что, впрочем, понятно, так как семья Сванидзе была пострадавшей от этого самого сталинизма, но не потому, что была хорошей и правильной, а просто проиграла в аппаратной борьбе. Окажись они на коне – еще неясно, чьим именем назывались бы ужасы тридцатых годов.
В любом случае ненависть – это абсолютно деструктивное чувство, и неважно, кто именно ее щедро выплескивает – либеральный интеллигент или ультра-правый пропагандист. Крайности всегда смыкаются.
Для остальных комментаторов Николай Сванидзе навсегда останется образцом личной стойкости и профессиональной этики.
В конце 1990-х и начале 2000-х он был одним из высокопоставленных руководителей государственного российского телевидения. И он перестал им быть в тот момент, когда оно начало превращаться в машину бессовестной и свирепой государственной пропаганды, в инструмент оглупления и озверения людей. Он оказался не годящимся для этой работы, он не стал в ней участвовать, ушел в работу над историческими фильмами и программами, потом стал радиоведущим. Мог бы сделать гигантскую карьеру государственного пропагандиста, но не позволил себя в это затащить. И это тоже очень важный поступок, определивший его жизнь. Не многие бы устояли перед искушением. Не многим бы хватило стойкости и храбрости на это.
Ему было всего 69 лет. Ужасно горько.
До свидания, Николай Карлович, человек, который знал, где пролегают красные линии, за которыми пропасть. В наше время это очень много. Упокой Господь!
Переписка с Николаем Сванидзе оборвалась весной этого года, когда он должен был прислать свой последний текст. Уже сильно болел и текст не вышел. Мы обменялись фразами "Держитесь! – И вы тоже!" Из-за военной цензуры Сванидзе писал нам под псевдонимом Никита Гусев. Мне бы хотелось, чтобы мы могли называть имена авторов в своей стране не посмертно.
У Николая Карловича Сванидзе в последние годы был железобетонный повод молчать. Точнее, отмалчиваться.
Он болел, болел тяжело, проходил долгий период восстановления... Кроме того, он жил в России. Ни у кого не поднялась бы рука и не повернулся бы язык упрекнуть его в молчании.
Но в том-то и дело, что по природе своей он не мог так – молча наблюдать. Если его что-то возмущало, задевало, не оставляло равнодушным – он стремился высказаться.
Я знаю это, в том числе и потому, что несколько раз он обращался ко мне. Присылал или надиктовывал (печатать ему было тяжело) порой совсем короткие реплики, просил опубликовать.
В них не было каких-то сенсационных откровений. Это была нормальная реакция честного человека на происходящее.
Но учитывая обстоятельства – для этого требовалось немалое мужество.
С этими двумя прекрасными качествами Николай Карлович у меня и ассоциируется: честность и мужество.
Светлая память.
Для него зло было злом, и никак иначе. Одна из главных (если не главная) проблем российского общества последних десятилетий – это размывание критериев зла. Причем если встать на этот путь, то практически невозможно остановиться. И здесь уже не спасают ни качественное образование, ни великая культура.
Сколько поклонников Пушкина редуцировали его до "Клеветникам России" и "Бородинской годовщины", да еще начальных строк "Из Пиндемонти" – без строк заключительных. Сколько эстетов, обожающих Чайковского и Рахманинова, приходили к выводу, что при Сталине был "большой стиль", защищавший общество – и культуру в том числе – от чуждых влияний, от заграничных наклеек. Сколько людей с университетскими дипломами приходили – нередко весьма извилистым путем, не без душевных колебаний, но суть от этого не менялась – к оправданию массовых расстрелов и депортаций народов. И так далее.
Николай Сванидзе всеми силами пытался противостоять этой захлестывающей волне. Делал фильмы. Выступал по телевидению, став мишенью для различных сталинистов – и давних, и неофитов. При всей своей человеческой деликатности был абсолютно непримирим к любым уступкам тоталитарным идеологии и практикам, что нередко требует сильных внутренних эмоций. Быть может и поэтому ушел раньше, чем многие его ровесники. R.I.P.
Ушёл Николай Карлович Сванидзе. Мудрый, тактичный, глубокий человек. Просветитель и публицист. Сванидзе писал книги и снимал фильмы о самых трагических временах российской истории. Чтобы об этих временах помнили. Чтобы эти времена не повторились. В трудные минуты он всегда звонил сам и спрашивал: "Чем могу помочь?". С титаническим терпением и мужеством Николай Карлович переносил испытания, выпавшие ему в последние годы. Коротка человеческая жизнь. Фильмы и книги Николая Сванидзе остаются со всеми нами, для кого правда истории – это правда страдающего от насилия, бесправия и несправедливости человека. Свобода вырастает из правды и никогда – из лжи. Спасибо, Николай Карлович. Светлая память.
