Совет директоров Центрального банка 22 июля снизил ключевую ставку сразу на 1,5 процентных пункта – с 9,5 до 8 процента годовых. Главная причина столь резкого смягчения заключается в том, что в регуляторе поверили в устойчивость замедления инфляции. Цены после взлета в марте-апреле расти перестали, а на отдельные товары, вроде продуктов питания, и вовсе снижаются. И даже с учетом сезонного фактора (сбор нового урожая всегда сопровождается снижением цен) можно констатировать, что паника первых военных месяцев, когда многие делали запасы соли и гречки, осталась позади.
Еще один фактор, за которым в Банке России следят едва ли не пристальнее, чем за ценовыми индексами, – инфляционные ожидания бизнеса и населения. Они вернулись даже не на довоенный, а на допандемийный уровень конца 2019 года. Так что в ЦБ могут себе позволить сделать кредиты более доступными, а депозиты менее доходными.
Обращает на себя внимание ухудшение прогноза на следующий, 2023 год
Параллельно с более решительным, чем все предполагали, снижением ставки аналитики Банка России серьезно пересмотрели макроэкономический прогноз. По сравнению с апрелем его основные параметры стали существенно лучше. Если раньше ждали падения экономики по результатам нынешнего года на 8–10 процентов, то теперь всего лишь в пределах от 4 до 6 процентов. Да и предсказанного в апреле 23-процентного роста цен аналитики ЦБ больше не ожидают. Инфляция, по их прикидкам, составит от 12 до 15 процентов.
Правда, обращает на себя внимание ухудшение прогноза на следующий, 2023 год. Там уже нет даже теоретических шансов на начало восстановления. ВВП продолжит сокращаться. Его падение, по обновленной оценке, составит 1–4 процента вместо прежних 0–3 процентов. Одним словом, в ведомстве Набиуллиной ждут менее глубокого, но более длительного кризиса.
Ни в одном макроэкономическом прогнозе ни слова не говорится о войне
Кстати, снижаться в следующем году будут и расходы на конечное потребление, включая расходы домохозяйств. В переводе на человеческий язык роста благосостояния в обозримом будущем не предполагается, а заглянуть в 2024 год сегодня могут только провидцы или шарлатаны. Ни первых, ни вторых на работу в ЦБ стараются не брать.
И, тем не менее, во всех этих прикидках и подсчетах есть одна методологическая дыра, которая их существенно обесценивает. Ни в одном выступлении главы Банка России Эльвиры Набиуллиной или ее заместителей, ни в одном обзоре аналитического департамента, ни в одном макроэкономическом прогнозе ни слова не говорится о войне и ее влиянии на российскую экономику. При этом о международных санкциях, их последствиях и способах их обойти – сколько угодно.
Введенные развитыми странами ограничения фактически рассматриваются как стихийное бедствие или природный катаклизм. Вдруг откуда ни возьмись возникла какая-то напасть, разрушила цепочки поставок, нарушила годами создававшиеся схемы и связи, создала серьезные "вызовы", на которые как-то надо реагировать.
За благостными цифрами по ВВП, занятости или промышленному производству стоит не создание, а разрушение благосостояния
Однако санкции – это только далеко не единственное следствие развязанной Путиным войны. Боевые действия и их последствия сами по себе оказывают огромное влияние на экономику. Если оставить за скобками необходимость материально-технического обеспечения армии, материальные и людские потери, миграционные потоки и связанные с ними расходы, гигантские ресурсы, которые требуются военным администрациям на оккупированных территориях для хотя были минимального восстановления инфраструктуры, невозможно получить объективную картину и провести адекватный анализ.
В своем обновленном макроэкономическом прогнозе сотрудники ЦБ ограничиваются тем, что фиксируют тенденции, которые имеют вполне логичные объяснения. О том, за счет чего российская экономическая статистика в этом году окажется гораздо более "приличной", чем могла бы быть, я рассказывал за месяц с лишним до того, как Банк России пересмотрел свой макроэкономический прогноз. Беда в том, что за благостными цифрами по ВВП, занятости или промышленному производству стоит не создание, а разрушение благосостояния, что неминуемо сказывается на уровне и качестве жизни россиян. Про украинцев, которые уже переживают гуманитарную катастрофу, и говорить нечего.
Страусиная тактика Центробанка, который упорно не замечает действия одного из самых значимых экономических факторов, чревата серьезными ошибками в оценке текущей ситуации. Если послушать Набиуллину или других чиновников (а войну старательно не замечают во всем российском экономическом блоке), можно подумать, что местный бизнес быстро адаптировался к возникшим трудностям, минимизировал потери, оценил широкое поле для деятельности, которое открылось в результате ухода с рынка иностранных конкурентов, и с завидным энтузиазмом приступил к импортозамещению.
По крайней мере, именно такую картину пытается нарисовать Путин в своих последних выступлениях. И хотя адекватность этой оценки даже не обсуждается, для поднятия морального духа патриотически настроенной публики такая картинка может оказаться полезной. Вот только к реальной экономике она имеет мало отношения.
