"Я вырос в многодетной семье. Мы росли с отчимом, который совершал насильственные действия по отношению ко мне и к братьям. Если говорить о том, какие формы насилия мне известны, я бы сказал, что все. Не просто известны: я прошел через все это", – рассказывает Максим Колышев, автор и режиссер кампании "Говорящие предметы", которая была запущена благотворительной организацией "Детские деревни SOS" в июле. Кампания посвящена жестокому обращению с детьми. Только истории рассказывают не сами пострадавшие, а невольные участники событий – предметы.
В рамках кампании предметы оживают и делятся историями тех, кто сам рассказать о произошедшем не решается. В одном из видео шкаф голосом Константина Хабенского говорит об Артеме, которому приходится в нем прятаться от отца. В другом видео штора голосом Елизаветы Боярской делится историей 10-летней Даши, которая столкнулась с домогательствами со стороны отчима.
Закон не сможет регулировать градус эмоционального насилия в семье
"Пока я работал над проектом, я общался с психологами, соцработниками и руководителями программ "Детских деревень", читал исследования. Одно из них меня натолкнуло на мысль о том, что дети не рассказывают о том, что с ними произошло в том числе и потому, что зачастую это происходит дома, где нет свидетелей. При этом рассказывание таких историй – важный образовательный и терапевтический момент. Я подумал, что раз дети сами об этом не рассказывают, нужно найти того, кто сможет это сделать за них. Решил, что такими "спикерами" могут стать те очевидцы, которые обычно молчат, – предметы", – объясняет Максим Колышев.
Все истории, которые легли в основу проекта, основаны на реальных событиях. Максим только добавил художественные детали и оформил в виде монолога со стороны ожившего предмета. Несколько историй – это его собственные воспоминания. Остальные Максим получил, когда ездил по разным российским регионам, где у "Детских деревень SOS" есть офисы.
В России почти две трети жителей считают допустимым бить ребенка
"Тема [перенесенного в детстве насилия ] достаточно травматичная. Нужно было найти такую интонацию и такую тональность, которая заставила бы дослушать историю до конца, прожить ее и сделать для себя какие-то выводы", – рассказывает Максим.
Он старался показать разные формы насилия, в том числе эмоциональное, потому что оно до сих пор не воспринимается многими родителями всерьез. Главное, по его мнению, начать дискуссию. "Широкое обсуждение проблемы – намного более действенный инструмент, чем закон о домашнем насилии, потому что закон все равно не сможет регулировать градус эмоционального насилия в семье. Это может измениться только в нашем сознании, если мы будем относиться к детям как к таким же людям и понимать, что с ними нужно общаться и договариваться", – отмечает режиссер проекта.
Он уверен: главная проблема состоит в том, что люди не понимают, что такое соразмерность наказания, и не осознают, что совершают насилие в отношении ребенка. Шлепки и подзатыльники воспринимаются как часть воспитательного процесса. Некоторые даже считают, что проявляют через жестокость любовь к ребенку.
За любую мелочь мама меня наказывала отсутствием еды. Могла не кормить неделю
По данным проведенного агентством "Михайлов и Партнеры. Аналитика" опроса, в России до сих пор почти две трети жителей считают допустимым бить ребенка, а каждый десятый родитель применяет меры физического воздействия к своим детям. Побои воспринимаются как способ наказать ребенка. 44% опрошенных готовы применить меры физического воздействия, если их дети принимают наркотики, 34% – если они воруют, а каждый десятый россиянин считает, что физические наказания уместны, если ребенок гомосексуален.
Анне (имя изменено) 39 лет. Она живет в Москве и работает психологом. Все детство она страдала от побоев со стороны матери. Анна отлично училась в школе, и претензий к ней никогда не было.
"Маме всегда казалось, что к ней все несправедливы, даже я, будучи ребенком. За любую мелочь: что-то не так положила или занавеску не так занавесила – она меня наказывала отсутствием еды. Могла не кормить неделю. Потом в ход пошли бойкоты: мама могла не вымолвить ни слова в мой адрес на протяжении двух или четырех месяцев", – делится Анна.
Однажды мать ударила меня так, что я отлетела головой в раковину
Бить ее мама начала с самого детства: "Я помню себя лет с трех, и уже тогда помню эпизоды насилия с ее стороны. Мама рано развелась с моим отцом и тогда всячески пыталась наладить свою личную жизнь. Иногда месяцами не жила дома – я была с бабушкой. Когда она все-таки приходила, мне, конечно, как любому ребенку, хотелось от нее внимания. Она злилась, ее раздражало мое присутствие до такой степени, что она могла меня швырнуть. Однажды ударила так, что я отлетела головой в раковину. Бабушка мне ушиб потом мазала йодом, а мама просто ушла, даже не попытавшись меня успокоить или пожалеть".
Через несколько недель после этого мать избила Анну плащом, в кармане которого лежала связка ключей. Все лицо было разбито в кровь.
Когда Анне исполнилось пять лет, у нее появился отчим. Он относился к ней так же, как и мама: "не забывал напомнить, что я тут чужая, лишняя и ненужная".
Когда она пошла в школу, мать с отчимом стали бить ее только ремнем. В подростковом возрасте могли связать и уже после этого начать применять силу. Бабушка знала о том, что в семье происходит, и несколько раз пыталась вмешиваться в конфликты, но мать Анны могла избить и ее. "Я знала, что бабушка всегда на моей стороне. За это я ей очень благодарна: мне повезло, что у меня был такой близкий человек, который всегда был рядом, был всегда за меня и многому меня научил", – говорит Анна.
Прекратились побои только в 19 лет, когда она, получив свою первую зарплату, съехала от матери. С того момента Анна не раз пыталась наладить отношения с ней и отчимом: отправляла матери книги по психологии и образовательные видео, но пока мать все еще не признала, что применяла насилие в отношении дочери, и ни разу не извинилась.
