В Нижнем Новгороде начался судебный процесс над Михаилом Шарыгиным, которому вменяют в вину участие в деятельности экстремистской организации. Именно так обвинение расценивает два репоста сообщений "штабов Навального", которые Михаил сделал в "Одноклассниках" и телеграме.
Никаких доказательств связи Шарыгина со структурами Навального в деле нет, как нет и подтверждений вербовки им новых сторонников Навального, о чем писали провластные и силовые телеграм-каналы. Более того, у стороны обвинения не нашлось других свидетелей, кроме жены и матери подсудимого.
Михаил, в 2007–2011 годах отслуживший в органах МВД, не впервые страдает от собственных действий в соцсетях. В 2020 году его приговорили к штрафу по статье "Оправдание терроризма" за эмоциональный комментарий в поддержку противников незаконной стройки в Нижнем Новгороде. И в том же году Шарыгин заявлялся на выборы в городскую думу Нижнего Новгорода от партии "Яблоко", но не был зарегистрирован, как и большинство его однопартийцев.
Операция по задержанию Шарыгина в феврале 2024 года была обставлена по эталонному антитеррористическому сценарию: выдергивание из автомобиля, наручники, заламывание рук, фото изъятых денежных сумм и пропагандистские намеки на "западный гонорар". Но к началу судебного процесса в Автозаводском районном суде Нижнего Новгорода обвинение подошло с крайне слабой аргументацией. Как следует из постановления следователя МВД Юлии Емельяновой, подсудимый "разместил информационные материалы о продолжении деятельности общественного движения "Штабы Навального", то есть принял участие в деятельности общественного объединения". Те же доводы прозвучали и в суде от прокурора Киселева.
Защита Шарыгина с такой трактовкой категорически не согласна.
Считаем, что преступление не было совершено
– По сути, всё, что зачитал государственный обвинитель, сводится к одной фразе: "размещение информационных материалов" равно "участие в деятельности общественного объединения". Мы считаем, что это неверное сравнение, и в этом, по большому счету, кроется вся основная суть – в неверности мнения государственного обвинения. Будем эту свою позицию отстаивать, так как считаем, что преступление не было совершено, – заявил в суде защитник Шарыгина Александр Немов.
В суде прокурор старался говорить быстро и неразборчиво, опуская даже такие детали, как фамилии экспертов, на выводах которых строится логика обвинения.
Не будь я историком, не догадался бы, что речь идёт об агитматериалах
"Меня увлекли зачитанные рассуждения экспертов – о коварном психологическом воздействии листовок, прикреплённых к декабрьской публикации [Шарыгина] 2023 года. Не будь я историком, не догадался бы, что речь идёт об агитматериалах избирательной кампании президентских выборов, когда коварные навальнисты осмелились призывать граждан не голосовать за Путина. "Формировал негативное отношение к действующей власти" – это лыко прокурор тоже вяжет в строку", – пишет побывавший на суде активист Илья Мясковский, сам в недавнем прошлом фигурант уголовного дела о "дискредитации армии".
После прокурорского монолога судья Александр Кобликов взял перерыв, а когда вернулся в зал суда, задал подсудимому обязательный вопрос:
– Признаёте ли вы себя виновным?
– Нет, вину не признаю, участником экстремистской организации не являлся, остальные показания дам позже, – ответил Михаил Шарыгин.
А дальше начался допрос свидетелей обвинения. Ими неожиданно оказались жена и мать подсудимого: других вариантов у прокурора не нашлось. Обе женщины с юридическим образованием, поэтому знали, как отвечать на вопросы гособвинителя. Особенно ярко на суде выступила мать арестанта Ирина Намёткина.
Вот для этого и вызывали – чтоб в защиту не пустить
"Минуту или две выясняли, что Михаил – её родной и единственный сын. Значит, она могла просто отказываться от показаний, и тогда непонятно, чего вообще прокурор от неё ждал, кроме галочки в своём списке и упоминания её имени в приговоре. Но другой смысл был. Михаил подал ещё в самом начале заседания ходатайство о назначении Ирины Алексеевны своим вторым защитником – юридические способности она показала уже очень скоро (49 лет работы в МВД, в настоящее время – инспектор планирования и учёта). Однако судья отклонил эту просьбу, сославшись на то, что данное лицо уже значится свидетелем в списке обвинения. Вот для этого и вызывали – чтоб в защиту не пустить", – пишет Илья Мясковский.
– Миша – человек неравнодушный, не терпящей несправедливости, с чувством собственного достоинства, с разносторонними интересами, как в психиатрической экспертизе указано, с широким кругозором. Он увлекается радиосвязью, фотографией увлекается, на велосипеде [ездит] и зимой и летом. Не курит, спиртное не употребляет, – говорила в суде Ирина Намёткина. – Деревню он любит! У него столько фотографий [оттуда] – зимних, летних. Посмотрели бы только на эти фотографии – где там экстремизм-то?!
Именно политические взгляды Шарыгина интересовали прокурора больше всего. В ответ на свои вопросы о круге общения подсудимого, о его убеждениях гособвинитель получил не столько материнский ответ, сколько ответ юриста.
Его политические взгляды и убеждения – это участие в выборах. Законное, предусмотренное Конституцией
– В уголовном деле нет ни одного документа, подтверждающего его политические взгляды, – а у меня с собой целый пакет документов по его политическим взглядам, – говорила Наметкина. – Вот, например, он участвовал в 2020 году в избирательной кампании по выборам депутатов городской думы Нижнего Новгорода. Он участвовал, собирал подписи как кандидат. [Позже] он также был оформлен и как член избирательной комиссии с правом совещательного голоса. То есть его политические взгляды и убеждения – это участие в выборах. Законное, предусмотренное Конституцией. Ему не наплевать, что в городе происходит, хотел пользу родному городу приносить. Я бы попросила приобщить эти документы к уголовному делу. А чем подтверждается его участие в экстремистской организации Навального, я не знаю!
Попутно мать подсудимого с возмущением сообщила суду, что в результате обысков в ее квартире следствием были изъяты все ее накопления, а также принадлежащий ей автомобиль – именно в нем был задержан Шарыгин.
– У меня в собственности находится единственное транспортное средство, которое я купила больше десяти лет назад в кредит. И мне ни следователь, ни прокурор (я жалобу писала) не смог объяснить, почему у меня отобрали машину. Почему ее признали вещественным доказательством, которое подтверждает участие моего сына в деятельности экстремистской организации. Никто не объяснил! И единственное объяснение – что там вот этот подложенный значок нашли, – возмущается мать подсудимого.
Действительно, в автомобиле Mitsubishi, из которого выволокли Шарыгина, позже был найден значок с надписью "Команда Навального".
Не так думает следствие, у него улик предостаточно
"У вас нет такого значка? У меня нет. И у Миши не было. А вот у "органов" такого добра навалом, решили поделиться. По крайней мере, обвиняемый счёл именно так и потребовал провести дактилоскопическую экспертизу, – пишет в своем телеграм-канале Илья Мясковский. – Милое дело: есть следы пальцев – есть дополнительное доказательство вины. Не так думает следствие, у него улик предостаточно. Сомнений в том, что значок принадлежал владельцу автомобиля, не возникало, "разумные основания в том, что указанный значок преднамеренно подброшен в осматриваемый автомобиль в настоящее время так же отсутствуют" (грамматика и орфография [следователя] Ю.С. Емельяновой)".
Михаил Шарыгин не был широко известен в кругах нижегородских оппозиционеров. Однако этим уголовным делом два его репоста приравняли к деятельности Юлии Навальной, журналистов Артема Кригера, Константина Габова и Антонины Фаворской (Кравцовой). Против всех возбуждены уголовные дела по одной и той же статье УК России – 282.1, часть 2, "Участие в деятельности экстремистского сообщества".
Кроме того, по этой же статье с сентября судят бывших адвокатов Алексея Навального Вадима Кобзева, Алексея Липцера и Игоря Сергунина. Причем первое заседание суда закрыли от общественности и СМИ по требованию Центра "Э" МВД России.
В Нижегородской области в августе был вынесен приговор активисту Глебу Калинычеву, которого обвиняли в финансировании экстремистской деятельности. Так следствие расценило несколько донатов ФБК на общую сумму 1899 рублей. Крайне неряшливо "сшитое" дело в итоге завершилось условным сроком, но при этом почти год Калинычев провел в СИЗО.
Между тем политическая полиция в России признается одним из наиболее важных направлений оперативной работы. Согласно проекту приказа министра внутренних дел, который проходит сейчас процедуру обсуждений, сотрудники подразделений по борьбе с экстремизмом (Центров "Э") будут получать повышенные надбавки за работу, связанную с риском для жизни, и особые условия службы. Им устанавливается надбавка в 35% от должностного оклада – это существенно выше надбавки за работу в части взрывотехнических и баллистических экспертиз (20%), работу с альпинистским и снайперским снаряжением (20%), выше надбавки за работу на территории Байконура (30%) и почти соответствует надбавке за саперную работу (40%), обращает внимание SOTA.
