По телевизору говорят, что дети Крымска готовы к новому учебному году, но не говорят, что к нему не готовы их родители.
Если добавлять в новости про Крымск слова "Pussy Riot", то их, возможно, будут читать. Такая грустная шутка появилась потому, что интерес к Крымску угас.
Уже спустя месяц после наводнения крымчане, как и до него, не интересовали ни государство, ни подавляющее большинство своих сограждан. Именно тогда мы отправились делать документальный фильм об этих людях, заплативших самую высокую в России цену за нечестные выборы.
Последние десять лет – между наводнением 2002-го и 2012-го – в каждый сильный дождь они спускались к реке и, в случае опасности, отправляли детей с документами на возвышенность. Все это время они не верили, что власть, при которой такие походы к реке стали традицией, можно поменять. А если бы поверили, то, как они убеждены, не смогли бы это сделать. Никто их в этом не разубеждал, в том числе участники московских протестов "За честные выборы".
Наводнение принесло в Крымск смерть и – запрос на политику – такую, от которой все мы отвыкли за 2000-е. Оно похоронило целый жизненный уклад, по которому можно было существовать в своих уютных домах, не соприкасаясь с государством.
Сотни людей по-прежнему не получили компенсации, сотни живут в палатках или доме культуры, куда еще месяц назад, по словам жителей, перестала доходить гуманитарная помощь и где на днях убрали баню. Людям теперь негде мыться. Еще им не хватает теплой одежды. Ночи в Крымске уже стали холодными, дни скоро станут такими же.
Сегодня похороны в Крымске продолжаются. На этот раз умирают надежды на то, что запрос крымчан – не столько даже на одежду, компенсации и новое жилье, сколько на политического лидера, способного создать в Крымске (и везде) оппозицию существующей власти – будет удовлетворен.
