Новый глава Украинского института национальной памяти хочет, чтобы документы советских спецслужб стали доступны всем гражданам
Новым директором Украинского института национальной памяти назначен историк Владимир Вятрович, автор работ о сопротивлении советской оккупации на западе страны и сторонник Майдана.
Институт был создан президентом Виктором Ющенко, одна из его главных задач – увековечивание памяти жертв политических репрессий. В 2009-2010 годах Владимир Вятрович работал директором архива Службы безопасности Украины, тогда же началась работа по публикации документов КГБ, оставшихся в Киеве после распада СССР. Вятрович и его единомышленники мечтали, что в Украине доступ к документам советских спецслужб станет таким же свободным, как, например, в Чехии, где граждане могут свободно ознакомиться с досье, которые вела на них чехословацкая госбезопасность. Однако с приходом к власти Виктора Януковича доступ к архивам СБУ стал все больше ограничиваться, а директором Института национальной памяти был назначен коммунист Валерий Солдатенко, бывший сотрудник Института истории партии при ЦК Компартии Украины. Теперь Солдатенко уволен, а новый глава Госархива СБУ Игорь Кулик обещал упростить доступ к документам советских спецслужб. "У нас налажено сотрудничество с Комитетом по вопросам культуры Верховной Рады. Мы убеждены в необходимости внесения существенных изменений в архивное законодательство, касающихся доступа и использования документов советских спецслужб", – сказал Кулик.
3 апреля на своей первой пресс-конференции после вступления в должность Владимир Вятрович сказал, что Институт национальной памяти призван предотвращать опасность возвращения Украины в тоталитарное прошлое.
"Зимой 2013-2014-го мы получили политических заключенных, быстрые и показательно несправедливые суды, правоохранителей, которые были инструментом репрессий, даже похищение и пытки. Все это очень напоминало то, что происходило в 1930-1950 годах. Такие действия власти только усиливали протест украинцев, которые не хотели повторения советского прошлого, и протест перерос в настоящее восстание. Украинское антисоветское восстание. Именно потому, что это восстание было антисоветским, его символом стал Степан Бандера", – сказал Вятрович.
Новый глава Института национальной памяти ответил на вопросы Радио Свобода.
– Раскрытие архивов КГБ – первоочередная задача для вас?
– Это одна из самых важных задач. И для этого первоочередная задача – забрать архивы КГБ из ведения спецслужб: Службы безопасности Украины, Службы внешней разведки и Министерства внутренних дел. Они до сих пор располагают документами периода до провозглашения независимости Украины, не имеющими ничего общего с оперативно-разыскной деятельностью. Соответственно, эти документы должны будут переданы в Институт национальной памяти.
– Работа по раскрытию архивов уже началась при Викторе Ющенко, и вы ею занимались. Много удалось тогда сделать?
– В 1991 году документы республиканских КГБ вывозились в Москву. Многое ли было вывезено из Киева?
– В 1991 году действительно вывезли какую-то часть архивов, мы, к сожалению, не знаем, какую именно, потому что документально это не подтверждено. Это подтверждается только словами бывших сотрудников КГБ. К сожалению, тогда же, в 1991 году, большое количество архивов было уничтожено. Был специальный приказ, и с 1990 года началось систематическое уничтожение материалов КГБ – в первую очередь, касающихся периода 1960-1970-1980-х годов.
– Что же сохранилось?
– Лучше всего сохранились материалы 1930-1950-х годов, как раз периода самых масштабных репрессий сталинского периода. Но, тем не менее, даже материалы 1960, 1970, 1980-х – к примеру, разные информационные справки руководству страны – это очень важный источник о процессах, которые происходили в стране, материалы, которые дают информацию, которую невозможно найти в других официальных документах той же коммунистической партии.
– Как вы видите процесс раскрытия архивов? Будет ли это сделано так, как в Чехии, где каждый гражданин может ознакомиться с досье, которое на него вела чехословацкая госбезопасность?
– Чешский опыт для меня является идеальным образцом решения этого вопроса. Там, по-моему, самое либеральное законодательство в этом отношении. Будем надеяться, что и нам в Украине получится хотя бы приблизиться к такому опыту, как у чехов. Наше желание заключается в том, чтобы каждый желающий мог максимально свободно ознакомиться с этими материалами.
– В архивах КГБ могут быть документы, которые скомпрометируют кого-то из действующих политиков или влиятельных людей. Ожидаете ли вы сопротивления? Наверняка вы и прежде в своей работе не раз с таким сопротивлением сталкивались.
– Конечно, мы ожидаем сопротивления изнутри Украины, потому что много политиков не заинтересовано в этом. И конечно, будет очень большое сопротивление из России. Я это почувствовал еще в 2008-2010 году, когда была целая информационная кампания со стороны России о том, что не нужно этого делать, нельзя раскрывать секреты, потому что это может привести к каким-то потрясениям, чуть ли не к гражданской войне.
– Вы готовы раскрыть частные секреты – например, имена доносчиков?
– Я думаю, что каждый желающий имеет право получить информацию, и такую информацию мы тоже в первую очередь должны сообщать. Когда говорят, что нам нужно защитить людей от раскрытия какой-то личной информации, и говорят о людях, которые сотрудничают с органами госбезопасности, я оппонирую, что нам в первую очередь нужно удовлетворить запросы тех людей, которые пострадали от коммунистического режима, и их родственников. Поэтому в первую очередь мы должны говорить о жертвах, а не тех, кто сотрудничал и был причастен к преступлениям коммунистического режима.
– Многие называют революцию, которая произошла и продолжается сейчас в Украине, революцией антисоветской. Один из примеров – так называемый "ленинопад". Вы согласитесь с таким определением?
– Абсолютно, я уверен в этом. Я думаю, то, что происходит на Украине, – это такая стихийная десоветизация. Как директор института я считаю одним из важных направлений эту стихийную десоветизацию оформить в какую-то конкретную политику и уже реализовывать ее со стороны государства.
– Есть инициатива по расширению полномочий вашего института и превращения его в орган исполнительной власти. Что это будет означать?
– Я – один из выступавших с такой инициативой. Наш институт и создавался как орган государственной власти в 2006 году. И только после прихода к власти Виктора Януковича этот статус был ликвидирован, он превратился в научно-исследовательский институт при кабинете министров. Сейчас мы будем делать все, чтобы вернуть прежний статус, потому что я уверен, что для того, чтобы институт стал центром преодоления тоталитарного прошлого, он должен быть именно в таком статусе. Есть опыт других стран Центральной и Восточной Европы, к примеру, польский, где Институт национальной памяти как раз является специальным органом в стране.
– Как вы намерены действовать, проводя эту политику десоветизации, какие главные задачи?
– В первую очередь – это раскрытие архивов, подготовка исследований на базе этих архивов. Подготовка на базе исследований выставок, издание научно-популярной литературы для того, чтобы максимально разъяснить людям, чем был тоталитарный режим, почему он являлся злом, почему он никогда не должен повториться. Это важная работа с топонимикой в Украине для того, чтобы в названиях улиц и площадей не было имен лидеров тоталитарного режима. Это работа, направленная на воссоздание или сохранение мест памяти, связанных с тоталитарным режимом: музеи, заповедники, у нас таких много, и большинство, к сожалению, до сих пор сохранялись и функционировали исключительно благодаря усилиям общественности.
– Вы, как историк, занимались изучением борьбы против советской власти в послевоенной Украине. Сейчас эта тема используется в идеологической борьбе. Слово "бандеровец" постоянно звучит в российской пропаганде. Какие у вас ощущения от этой кампании?
– Ощущение возвращения в прошлое. Сейчас то, что делает российская пропаганда – это по сути повторение советской пропаганды, которой уже больше чем полстолетия. Бандера и бандеровцы еще тогда, в 1940-1950-е годы для советской пропаганды стали символом антисоветского движения. Соответственно сейчас, во время, когда российская агрессия опирается на идеологию возрождения Советского Союза, любое сопротивление этой агрессии называется бандеровским. То есть мы имеем практически повторение прошлого в украинской современности.
– Сохранились ли важные неопубликованные материалы о повстанческом движении в архивах КГБ?
– Конечно, очень много таких материалов. В бывшем архиве КГБ самая большая, наверное, в мире коллекция документов о бандеровцах. Эта коллекция создавалась уже после разгрома повстанческого движения в конце 1950-х – начале 1960-х годов. Это свыше 200 томов, в основном оригинальных повстанческих документов, а также документов КГБ о борьбе с повстанческим движением. Это очень интересные материалы, без которых изучение этого периода невозможно.
– Может быть, есть смысл опубликовать что-то на русском языке, специально адресованное российским читателям, которые хотят разобраться в том, что на самом деле происходило в те годы? Нет таких планов?
– Есть такие планы. Абсолютно уверен в нужности такой инициативы. Более того, могу сказать, что в конце 1940-х годов тоже были такие инициативы, они были реализованы в издании продукции на русском языке. Одна из главных пропагандистских брошюр того времени называлась "Кто такие бандеровцы и за что они борются". Автором ее был центральный идеолог повстанческого движения Петро Федун, она была опубликована в 1948 году на русском языке.
– Не хотите сделать репринт?
– Уже сделали. И распространяется она по интернету в большом количестве.
Институт был создан президентом Виктором Ющенко, одна из его главных задач – увековечивание памяти жертв политических репрессий. В 2009-2010 годах Владимир Вятрович работал директором архива Службы безопасности Украины, тогда же началась работа по публикации документов КГБ, оставшихся в Киеве после распада СССР. Вятрович и его единомышленники мечтали, что в Украине доступ к документам советских спецслужб станет таким же свободным, как, например, в Чехии, где граждане могут свободно ознакомиться с досье, которые вела на них чехословацкая госбезопасность. Однако с приходом к власти Виктора Януковича доступ к архивам СБУ стал все больше ограничиваться, а директором Института национальной памяти был назначен коммунист Валерий Солдатенко, бывший сотрудник Института истории партии при ЦК Компартии Украины. Теперь Солдатенко уволен, а новый глава Госархива СБУ Игорь Кулик обещал упростить доступ к документам советских спецслужб. "У нас налажено сотрудничество с Комитетом по вопросам культуры Верховной Рады. Мы убеждены в необходимости внесения существенных изменений в архивное законодательство, касающихся доступа и использования документов советских спецслужб", – сказал Кулик.
3 апреля на своей первой пресс-конференции после вступления в должность Владимир Вятрович сказал, что Институт национальной памяти призван предотвращать опасность возвращения Украины в тоталитарное прошлое.
"Зимой 2013-2014-го мы получили политических заключенных, быстрые и показательно несправедливые суды, правоохранителей, которые были инструментом репрессий, даже похищение и пытки. Все это очень напоминало то, что происходило в 1930-1950 годах. Такие действия власти только усиливали протест украинцев, которые не хотели повторения советского прошлого, и протест перерос в настоящее восстание. Украинское антисоветское восстание. Именно потому, что это восстание было антисоветским, его символом стал Степан Бандера", – сказал Вятрович.
Новый глава Института национальной памяти ответил на вопросы Радио Свобода.
– Раскрытие архивов КГБ – первоочередная задача для вас?
– Это одна из самых важных задач. И для этого первоочередная задача – забрать архивы КГБ из ведения спецслужб: Службы безопасности Украины, Службы внешней разведки и Министерства внутренних дел. Они до сих пор располагают документами периода до провозглашения независимости Украины, не имеющими ничего общего с оперативно-разыскной деятельностью. Соответственно, эти документы должны будут переданы в Институт национальной памяти.
– Работа по раскрытию архивов уже началась при Викторе Ющенко, и вы ею занимались. Много удалось тогда сделать?
Владимир Вятрович
– Главное, что мы тогда сделали, – это начали этот процесс, то есть показали, что архивы можно открывать, и показали потенциал этих архивов. К сожалению, из-за политической ситуации нам не удалось организовать передачу этих материалов. Я надеюсь, что теперь мы сможем завершить то, что задумали еще в 2009-м.– В 1991 году документы республиканских КГБ вывозились в Москву. Многое ли было вывезено из Киева?
– В 1991 году действительно вывезли какую-то часть архивов, мы, к сожалению, не знаем, какую именно, потому что документально это не подтверждено. Это подтверждается только словами бывших сотрудников КГБ. К сожалению, тогда же, в 1991 году, большое количество архивов было уничтожено. Был специальный приказ, и с 1990 года началось систематическое уничтожение материалов КГБ – в первую очередь, касающихся периода 1960-1970-1980-х годов.
– Что же сохранилось?
Мы должны говорить о жертвах, а не тех, кто сотрудничал и был причастен к преступлениям коммунистического режима
– Как вы видите процесс раскрытия архивов? Будет ли это сделано так, как в Чехии, где каждый гражданин может ознакомиться с досье, которое на него вела чехословацкая госбезопасность?
– Чешский опыт для меня является идеальным образцом решения этого вопроса. Там, по-моему, самое либеральное законодательство в этом отношении. Будем надеяться, что и нам в Украине получится хотя бы приблизиться к такому опыту, как у чехов. Наше желание заключается в том, чтобы каждый желающий мог максимально свободно ознакомиться с этими материалами.
– В архивах КГБ могут быть документы, которые скомпрометируют кого-то из действующих политиков или влиятельных людей. Ожидаете ли вы сопротивления? Наверняка вы и прежде в своей работе не раз с таким сопротивлением сталкивались.
То, что происходит на Украине, – это стихийная десоветизация
– Вы готовы раскрыть частные секреты – например, имена доносчиков?
– Я думаю, что каждый желающий имеет право получить информацию, и такую информацию мы тоже в первую очередь должны сообщать. Когда говорят, что нам нужно защитить людей от раскрытия какой-то личной информации, и говорят о людях, которые сотрудничают с органами госбезопасности, я оппонирую, что нам в первую очередь нужно удовлетворить запросы тех людей, которые пострадали от коммунистического режима, и их родственников. Поэтому в первую очередь мы должны говорить о жертвах, а не тех, кто сотрудничал и был причастен к преступлениям коммунистического режима.
– Многие называют революцию, которая произошла и продолжается сейчас в Украине, революцией антисоветской. Один из примеров – так называемый "ленинопад". Вы согласитесь с таким определением?
– Абсолютно, я уверен в этом. Я думаю, то, что происходит на Украине, – это такая стихийная десоветизация. Как директор института я считаю одним из важных направлений эту стихийную десоветизацию оформить в какую-то конкретную политику и уже реализовывать ее со стороны государства.
– Есть инициатива по расширению полномочий вашего института и превращения его в орган исполнительной власти. Что это будет означать?
– Я – один из выступавших с такой инициативой. Наш институт и создавался как орган государственной власти в 2006 году. И только после прихода к власти Виктора Януковича этот статус был ликвидирован, он превратился в научно-исследовательский институт при кабинете министров. Сейчас мы будем делать все, чтобы вернуть прежний статус, потому что я уверен, что для того, чтобы институт стал центром преодоления тоталитарного прошлого, он должен быть именно в таком статусе. Есть опыт других стран Центральной и Восточной Европы, к примеру, польский, где Институт национальной памяти как раз является специальным органом в стране.
– Как вы намерены действовать, проводя эту политику десоветизации, какие главные задачи?
Когда российская агрессия опирается на идеологию возрождения Советского Союза, любое сопротивление этой агрессии называется бандеровским
– Вы, как историк, занимались изучением борьбы против советской власти в послевоенной Украине. Сейчас эта тема используется в идеологической борьбе. Слово "бандеровец" постоянно звучит в российской пропаганде. Какие у вас ощущения от этой кампании?
– Ощущение возвращения в прошлое. Сейчас то, что делает российская пропаганда – это по сути повторение советской пропаганды, которой уже больше чем полстолетия. Бандера и бандеровцы еще тогда, в 1940-1950-е годы для советской пропаганды стали символом антисоветского движения. Соответственно сейчас, во время, когда российская агрессия опирается на идеологию возрождения Советского Союза, любое сопротивление этой агрессии называется бандеровским. То есть мы имеем практически повторение прошлого в украинской современности.
– Сохранились ли важные неопубликованные материалы о повстанческом движении в архивах КГБ?
В 2008-2010 году была целая информационная кампания со стороны России о том, что не нужно этого делать, нельзя раскрывать секреты
– Может быть, есть смысл опубликовать что-то на русском языке, специально адресованное российским читателям, которые хотят разобраться в том, что на самом деле происходило в те годы? Нет таких планов?
– Есть такие планы. Абсолютно уверен в нужности такой инициативы. Более того, могу сказать, что в конце 1940-х годов тоже были такие инициативы, они были реализованы в издании продукции на русском языке. Одна из главных пропагандистских брошюр того времени называлась "Кто такие бандеровцы и за что они борются". Автором ее был центральный идеолог повстанческого движения Петро Федун, она была опубликована в 1948 году на русском языке.
– Не хотите сделать репринт?
– Уже сделали. И распространяется она по интернету в большом количестве.