"В 11 лет меня изнасиловал муж моей бабушки". Доклад о насилии

Нидерландский фонд "Правовая инициатива" провёл исследование по сексуальным домогательствам, правда, в процессе работы выяснилось, что большинство респонденток не всегда понимают, что такое домогательства, главная проблема для них – сексуальное насилие, с которым многие из них столкнулись ещё в детстве.

Авторы провели глубинные интервью с 39 женщинами из Дагестана, Ингушетии, Северной Осетии, Чечни, Санкт-Петербурга и Ульяновска. С сексуальными домогательствами сталкивались абсолютно все респондентки, всего ими было описано 75 случаев домогательств и насилия. При этом большая часть женщин не смогла провести чёткую грань между флиртом и домогательствами, домогательствами и насилием, все они привыкли к тому, что могут столкнуться с предложениями интимного характера со стороны руководства, непристойными шутками, намеками, демонстрацией мужчинами половых органов, рассылкой электронных сообщений интимного характера, иногда сопровождающихся угрозами и шантажом, попытками склонить к сексуальным действиям в общественных местах, нежелательным прикосновениям. "Было много эпизодов (я коллекционирую эти истории) про непрошенные гениталии в метро и общественном транспорте. У меня было пять эпизодов, когда передо мной расстегивали ширинку”, – рассказывает 26-летняя петербурженка.

Треть описанных ситуаций не относилась к домогательствам, речь шла о попытках изнасилования, групповом преследовании с целью изнасилования, вымогательстве секса в качестве "платы" за оказание услуги, семейном насилии, в том числе сексуальном. Практически половина из этих женщин столкнулась с насилием в детстве. "Где-то в 11 лет меня изнасиловал муж моей бабушки. Я рассказала об этом маме, рассказала об этом бабушке, но никто никак не отреагировал. Моя бабушка осталась с ним, как я понимаю, из-за денег и т. д. Она мне сказала, что я вру. Моя мать тоже это оставила без внимания, она сказала, что мне лучше никому об этом не рассказывать", – рассказала другая жительница Петербурга.

Кавказ: если убьют, то быстро

Первым по уровню насилия над женщинами стоит Северный Кавказ. Респондентки из Дагестана, Северной Осетии, Чечни и Ингушетии чаще всех приводили примеры самых крайних и жесточайших форм насилия, в частности, насилия в отношении детей со стороны родственников, развратных действий в отношении несовершеннолетних, групповых изнасилований, убийств женщин по мотивам "чести". Одна из причин такого высокого уровня насилия против женщин заключается в том, что кавказские мужчины априори чувствуют свою безнаказанность, потерпевшие скрывают факты насилия, потому что при огласке вина ложится на самих женщин. "Женщин у нас умеют наказывать. А мужчина у нас всегда прав, мужчина глава семьи, мужчинам всё можно… Когда что-то касается женщины, тот же клан может наказать женщину, но мужчину тот же клан не наказывает никогда", – говорит 32-летняя жительница Чечни. "Мне было 15 лет, я шла по улице… Это было вечером, я шла домой с подработки. Позвали меня. Я сначала отозвалась, подумала, может, помощь нужна, улицу подсказать и так далее… Потом поняла, что он не очень трезвый человек… Место было безлюдное. Можно сказать, что в начале были попытки домогательств, но потом я не знаю, что произошло в его голове, но это перешло в побои. В какой-то момент я просто потеряла сознание. И либо он, либо кто-то другой позвонил в скорую, и я уже была у врачей. Я, получается, вернулась домой на следующий день… В общем, это было воспринято так, что я сама виновата. К психологу не обращались. Мы на тот момент были в походах к гинекологу. Было важно установить, что в этом плане всё хорошо. Но первое – это были побои со стороны мамы и тёти. Вроде я сама виновата. В тот день я была в обтягивающих джинсах и в топе на бретельках с Микки-Маусом. И волосы в хвост собраны", – рассказывает респондентка из Дагестана.

"В университете преподаватели некоторые пристают к молодым девушкам. У меня подруга из-за этого пострадала, она не могла родным сказать, из-за чего он не ставил экзамен, и долго мучилась, потом пришлось ему уступить. Он требовал анального секса. Потом у неё депрессия началась, у невролога лечилась. Планировала отравить этого преподавателя, я её отговаривала долго", – говорит другая женщина из Ингушетии.

Вот история другой ингушки: "Когда я вышла замуж, свёкор был относительно молодой, 56 лет. И это был ужас, потому что он вообще не оставлял меня в покое, постоянно домогался меня: он и зажимал меня в углах, когда мы встречались с ним в доме, и пытался целовать меня (этот его слюнявый рот). И он был такой сильный человек. Было очень противно, но я никому не могла сказать об этом. Не поверили бы. Хотя мне кажется, что моя свекровь догадывалась… И один раз он очень, очень охамел. Дома никого не было, я только что вернулась. Я тогда забеременела, было 3 месяца. И он хотел меня изнасиловать. У него практически это получилось. Просто я стала плакать… Я его уже даже убить хотела. До того мне было плохо… Но я развелась, я ушла, и знаете, что самым страшным было для меня? Самым страшным было то, когда я встретилась со своей свекровью и она сказала мне: "Интересно, ты кого там носишь: сына или братика моему сыну?"

Виноватыми оказываются даже несовершеннолетние потерпевшие. Так, 15-летняя девочка из Северной Осетии рассказала о том, что в 12 лет её изнасиловал родной дядя. Его посадили на 9 лет, но в глазах родных виноватой осталась она: "Я с ним толком и не общалась. Он применял наручники и много всего, пришла со школы, он закрыл дверь, вытащил ключ, запер меня и сделал свое дело. Специально выбрал время, чтобы не было никого, все соседи на работе… Я никому не рассказывала это полтора года, никто об этом и не подозревал… Он меня шантажировал, так как у него были фотки мои, обнажённой, и он угрожал мне, что если я кому-либо расскажу о произошедшем, то он сразу же выставит мои фотографии в интернет и покажет одноклассникам. Я была тогда маленькой и наивной, и очень этого боялась и верила. После этого случая я продолжала жить в его доме. Попытки, конечно, продолжались, потом кончилось моё терпение, и я сбежала, думала, пусть будет, что будет. Меня нашла полиция, и я решилась им всё рассказать. Все были в шоке, почему я молчала. Тётя обвинила меня в том, что я сама соблазнила его и закинула в постель".

Многие кавказские женщины настолько боятся наказания за то, что подверглись насилию, что интервью в рамках исследования стали для них первой возможностью рассказать кому-то о пережитом. Одна из респонденток рассказала, что после изнасилования в детстве так и не вышла замуж: боялась, что откроется, что она не девственница. Опасения её небезосновательны: в регионе до сих пор широко распространены убийства по мотивам "чести" (им посвящено другое исследование "Правовой инициативы"), которые могут совершаться даже на основе слухов и беспочвенных обвинений. Так, Юлия Антонова рассказала о жительнице Ингушетии, которую убили за то, что якобы "гуляла" до свадьбы, судебно-медицинская экспертиза показала, что девственности погибшая не лишилась. "Мы живем в нашем традиционном сообществе, и кроме юридического есть ещё традиционное право. Мужчин оправдывают по убийствам чести. Их оправдывают. У нас, к сожалению, не работает уголовное право. У нас впереди уголовного стоит традиционное… Иногда смотришь и думаешь: "Как хорошо, что мы не в центральной России живём, потому что там столько много насилия!" Каждый раз какие-то случаи, и такие жестокие! То руки отрубают, то тело расчленяют – чего только там не делают. Я уже в таких случаях думаю: "Хорошо, что у нас хотя бы, если убьют, то быстро убьют, без всяких долгих издевательств", – говорит 38-летняя юристка из Ингушетии.

Страх перед оглаской не позволяет женщинам обращаться даже за медицинской или психологической помощью. "Одна из респонденток говорила, что Ингушетия такая маленькая, что если рассказать о насилии в полиции или психологу, все тут же обо всём узнают, – рассказывает Юлия Антонова. – Впрочем, те же опасения были и в Ульяновске". Из 75 случаев сексуальных домогательств и насилия только в 46 женщины обратились за помощью и поддержкой, причём получили её только в 26 случаях. В 23 пострадавшие не обращались ни к кому.

Жаловаться некому

Полиция, наверное, последняя инстанция, куда женщины обращаются за помощью, в том числе при изнасилованиях: полицейские часто давят на пострадавших, чтобы отговорить их писать заявления, сам процесс допросов с пересказом интимных деталей сотруднику-мужчине – дополнительная травматизация только что пережившей насилие женщины (для того, чтобы увеличить шансы на качественное расследование, пострадавшая не должна даже принимать душ, нужно сразу позвонить на горячую линию 112 и отправиться в ближайший отдел Следственного комитета (изнасилованиями занимается именно СК), желательно с уже написанным заявлением. Если СК поблизости нет, необходимо обратиться в ОВД. После регистрации заявления (пострадавшей должны выдать отрывной талон КУСП) следователь выписывает направление на экспертизу. Домой можно отправиться только после экспертизы).

Впрочем, дела такие расследуются плохо, виновные часто получают минимальные наказания или вовсе уходят от ответственности. Так, к примеру, Радио Свобода сняло фильм о 18-летней жительнице Владикавказа с расстройством аутистического спектра, которая в начале 2017 года на несколько месяцев попала в сексуальное рабство. Дело сначала закрыли, после материалов РС передали в Следственный комитет по СКФО, который уже третий год не может довести его до конца. Обвинения до сих пор никому не предъявлены.

Зона сексуальных домогательств и вовсе серая: единственная статья, которая регулирует правонарушения такого рода, – ст. 133 УК, "Понуждение к действиям сексуального характера". Применяется она крайне редко: в 2019 году по ней были привлечены к ответственности всего 30 человек, реальные сроки получили только 7. Из 75 выявленных в ходе исследования случаев нарушения половой неприкосновенности только двое обидчиков были привлечены к уголовной ответственности. В одном случае речь шла о систематическом сексуальном насилии в отношении несовершеннолетней, во втором – об изнасиловании и избиении группой лиц.

Из 39 респонденток к помощи полиции прибегли только пятеро, 31 женщина не обращалась ни в какие правоохранительные органы. "У нас огласка и наказание насильника поставит крест на жизни девушки, опасно предавать огласке… Да и трудно доказать… Но наказывать надо, и тюрьмой, потому что мужчины наши знают – она побоится кому-то рассказать – и думают, что им всё сойдет с рук, поэтому надо говорить и наказывать, и сажать", – уверена 42-летняя жительница Дагестана. "Они [полиция] принимали моё заявление, через какое-то время мне, если повезло, приходил отчёт о том, что отказано в возбуждении уголовного дела. Если не повезло, то они и вовсе не оповещали меня о принятом решении… И дело до сих пор ничем не кончилось: постоянно приходят отписки. С. на свободе! По-моему, это красноречивей всего говорит о результате работы полиции!" – рассказывает 34-летняя женщина из Ульяновска, которая подвергалась систематическому физическому и сексуальному насилию со стороны партнера. Ещё одна 37-летняя дагестанка рассказывает свою историю: "Мне было 15 лет, я работала официанткой. Обслуживала много мужчин. У нас мужчины как думают: если официантка, то лёгкого поведения, значит, можно приставать, значит, незащищённая. Когда шла домой, за мной шёл мужчина, преследовал меня. Я жила на съёмной квартире, там никого не было. Он, видимо, знал, что я жила одна. Он силой затащил меня ко мне домой и совершил сексуальное насилие. Я не знала, куда пойти, куда обратиться. Это же стыд, получается. Если кто-то узнает, то позор… Сестре потом рассказала, она сказала обратиться в милицию, написать заявление. Мы написали. Там же мужчины принимают заявление. Это надо, чтоб женщины принимали такие заявления. С горем пополам написали это заявление. Они нашли его и прикрыли дело, дело не пошло, он смог заплатить большую сумму. Мне было тогда очень стыдно, не знала, что делать. Я не могла себе в глаза посмотреть. Я столько лет ходила с опущенными глазами, не могла никому сказать, что меня изнасиловали, и не могла выговориться. Никакой психологической поддержки не получила. Боялась, что будут смеяться".

Юлия Антонова согласна со своей респонденткой: с пострадавшими от сексуального насилия женщинами в правоохранительных органах должны работать женщины, это значительно упростит даже само решение об обращении в полицию. В западных странах, впрочем, по этому поводу нет единого мнения. К примеру, в США против выступают сами женщины-полицейские, которые видят в такой работе препятствие для продвижения по службе. Впрочем, в России даже и дебаты такие не ведутся.