Выборы в США

Результаты опросов общественного мнения, проводимые в США, неустанно напоминают, насколько зыбкими являются прогнозы исхода предстоящих президентских выборов. Особенно в наш век массового пользования сотовыми телефонами, которые не занесены ни в какие централизованные базы данных, в то время как социологические службы привычно обзванивают обладателей городских телефонов, чьи номера значатся в справочниках. Прогнозировать исход президентских выборов – дело, в принципе, неблагодарное, поскольку за всю историю Америки их было очень мало, менее шестидесяти, притом что добрый десяток кампаний был вообще не похож на современные.

Когда итог схватки за президентство кажется предрешенным (абсолютное большинство наблюдателей не сомневается в победе Хиллари Клинтон), журналисты увлеченно обсуждают маргинальные прогнозы. Так несколько недель назад представители прессы перепевали на все лады модель одного малоизвестного нью-йоркского политолога, который предсказал победу Трампу. Его выкладки базировались на том, что в прошлом успех на президентских выборах сопутствовал тому кандидату, чья кампания в ходе праймериз была более впечатляющая. Ну а по упомянутому показателю республиканец и впрямь смотрится лучше своего оппонента. Экзотика, однако, надо полагать, так и осталась бы экзотикой, если бы не появившиеся на днях результаты опроса, проведенного газетой "Нью-Йорк таймс", которую в симпатиях к Трампу никак не заподозришь. Они показали, что республиканец Трамп внезапно и несмотря на нокдаун, полученный вследствие обнародования видео с его скандальными сексуальными откровениями, наверстал значительное отставание и даже вырвался вперед на целых четыре процента в ключевом штате Флорида.

В создавшейся ситуации совсем по-новому зазвучал прогноз профессора политологии Американского университета Алана Лихтмана. Предложенная им модель абстрагируется от таких вещей, как опросы общественного мнения, расклад голосов в коллегии выборщиков или персоналии кандидатов, и опирается только на исторические макропоказатели, которые охватывают большой промежуток времени с 1860 по 1980 год. Лихтман правильно предсказал исход всех президентских выборов начиная с 1984 года. На сей раз из его модели следует, что победа будет за Дональдом Трампом. Почему? Собеседник Радио Свобода – калифорнийский социолог Борис Докторов.

– Метод, который предложил в начале 80-х американский профессор Алан Лихтман, называется "13 ключей к Белому дому". Суть этого метода достаточно проста. Лихтман на основе исторических и политологических исследований сформулировал систему, как мы бы сказали, показателей, которые позволяют оценить макроэкономический и социальный контекст выборов. Если мы привыкли, что изучаем общественное мнение электората, спрашиваем, за кого избиратели будут голосовать, то метод Лихтмана, по сути дела, пытается показать, в силу каких обстоятельств люди голосуют именно так, а не иначе. По его мнению, электоральные предпочтения определяются экономикой и социальными обстоятельствами, в которых избиратели живут. Как историк Лихтман осуществил огромный по сложности анализ. Он изучил все президентские избирательные кампании, начиная с 1860 года до 1980-го. И предложил некий алгоритм. Метод Алана Лихтмана, в отличие от приемов, которые базируются на изучении общественного мнения, дает возможность предложить долгосрочный прогноз, когда еще даже неизвестны имена кандидатов в президенты двух ведущих партий. Например, так он предсказал победу демократа в 2008 году, но не именно Обамы, потому что тогда еще имя Барака Обамы не было на слуху. Лихтман анализировал ситуацию, в которой оказалась Америка за 8 лет руководства страной Джорджа Буша-младшего.

– Ну, а теперь немного о некоторых из 13 признаков, заявленных Лихтманом, и о том, как они работают…

– Все 13 позиций, 13 признаков – это некие утверждения. По отношению к каждому из них можно сказать – "да" или "нет", верно или неверно. Вот берем, скажем, шкалу, которая у него называется "ключ номер 3": кандидат правящей партии – действующий президент. Это утверждение в 2016 году неверное, потому что Барак Обама не участвует в выборах. Еще пример: "отсутствуют масштабные социальные волнения". Это верное утверждение? Да, это верно. Еще один признак: "кандидат от правящей партии, в данном случае демократической, обладает харизмой или является национальным героем". По отношению к Хиллари Клинтон нельзя сказать, что она обладает харизмой или что она является национальным героем. То есть по этим 13 пунктам мы говорим "да" или "нет". И если у кандидата не больше 4–5 "нет", то это означает, что партия, которая занимает Белый дом, сохранит за собой президентскую позицию. Если же больше шести "нет", то, как утверждает Лихтман, на смену одной властной структуре в ходе выборов придет другая.

– Лихтман, опираясь на свою модель, предсказывает победу Трампу, а вы с опорой на ту же модель делаете противоположный вывод. Любопытно...

– Я приведу пример. Возьмем признак "нет сильного кандидата от третьей партии или сильного независимого кандидата". Здесь надо рассуждать, есть или нет. До середины сентября Лихтман полагал, что нет сильного кандидата, а теперь он полагает, что есть сильный кандидат. Или, например, есть такой признак: "нет серьезной борьбы за номинацию в правящей партии". Да или нет? Он считает, что конкуренция между Хиллари Клинтон и Берни Сандерсом – это несерьезная борьба, и он отвечает "нет". А я считаю, что в правящей партии борьба на первом этапе была. Конечно, шкалы существуют, но каждый исследователь, который пытается построить прогноз, может по-своему их интерпретировать. Это точно так же, как любой инструмент, – есть телескоп, и один в него увидит дальние звезды, а другой ничего не увидит.

​– Ответы по каждой из 13 позиций, сформулированных Лихтманом, дихотомичны – "да" или "нет". Но далеко не во всех случаях они очевидны. Переживает или не переживает страна общественные волнения? Насколько значимы перемены, осуществленные действующим президентом? Потерпел или не потерпел он крупную военно-политическую неудачу? И так далее. Все вопросы остаются, но ответы на некоторые из них будут варьироваться в зависимости от субъективных оценок аналитика, а следовательно, и выводы разные аналитики сделают неодинаковые.

– Ответы предполагаются однозначные, но надо соображать, что это – "да" или "нет"? Нет сильного кандидата от третьей партии? Я считаю, что нет, потому что вижу статистику. Лихтман считает, что есть сильный кандидат. Я хотел бы сказать в защиту этого метода, что, конечно, он очень интересен, и на практике Лихтман доказал, что этот метод позволяет прогнозировать. Так что к нему надо очень серьезно относиться. Подряд предсказать семь избирательных кампаний – это весьма сложно, никому этого не удавалось.

В последние дни разрыв между кандидатами на пост президента США снова сократился. По некоторым опросам, Дональд Трамп даже вышел вперед.

Еще неделю назад позиции Хиллари Клинтон казались несокрушимыми. В некоторых опросах ее преимущество перед Дональдом Трампом выражалось двузначной цифрой. И вот теперь разрыв не превышает статистической погрешности. Эти данные подтверждают старое правило: борьба не закончена вплоть до дня голосования.

Американская пресса продолжает преподносить сюрпризы обоим соперникам, не считаясь с исключительно чувствительным моментом. В понедельник газета New York Times сообщила, что ФБР не обнаружило никаких связей Дональда Трампа с правительством России. В то же время издание Slate утверждает, что компьютерный сервер компании Трампа обменивался информацией с российским Альфа-банком. Данные о контактах сервера Trump Organization с серверами Альфа-банка есть и в статье New York Times, однако газета ссылается на мнение специалистов, которые говорят, что запросы на контакт, посланные компьютерами Альфа-банка (таковых с начала весны зафиксировано около трех тысяч), могут иметь и невинное объяснение.

Штаб Трампа категорически отрицает эти обвинения. По словам представителя Трампа Хопа Хика, сервер управлялся "третьей стороной" и вообще не использовался компанией Трампа с 2010 года.

И снова в центре внимания оказался директор ФБР Джеймс Коми. По сведениям New York Times, он всячески уклонялся от требований расследовать взломы "русских хакеров" и не подписал заявление, в котором говорится, что взломщики действовали по заданию правительства России. Совместное заявление министерства внутренней безопасности США и директора национальной разведки США Джеймса Клэппера было опубликовано 7 октября, после чего Хиллари Клинтон и ее помощники стали ссылаться на этот документ в каждом своем выступлении. В частности, на последних теледебатах Хиллари Клинтон заявила: "17 наших разведслужб подтвердили, что это делает Путин, чтобы повлиять на наши выборы". Дональд Трамп, со своей стороны, продолжал говорить, что никто не знает о причастности России к этим взломам наверняка.

Представители разведсообщества, с которыми беседовали журналисты New York Times, считают, что цель хакерских атак вообще состояла не в поддержке Трампа, а в том, чтобы внести неразбериху в процесс голосования, помешать волеизъявлению американцев в день выборов и тем самым скомпрометировать американскую демократию. Взломы серверов избирательных компаний имели место этим летом в Иллинойсе и Аризоне. Но как раз про эти взломы в совместном заявлении от 7 октября сказано: "В настоящее время мы не можем приписать эти действия российскому правительству".

На самом деле огромную проблему на этих выборах представляет явка, особенно для демократов. Избиратели принимают участие в опросах, говорят, что пойдут голосовать, но в последнюю минуту решают не делать этого – из-за плохой погоды или потому, что не удается отлучиться с работы, ведь в США выборы проводятся в будний день. Какой будет доля отказавшихся от голосования, сегодня не знает никто. В 2009 году голосовать собирались 80 процентов избирателей, а пришли на участки 58 процентов. В 2012-м 76 процентов говорили, что обязательно будут участвовать в выборах, однако реальная явка составила тогда 55 процентов.

На этих выборах, по данным на сентябрь, твердо намерены воспользоваться своим избирательным правом 69 процентов американцев, имеющих право голоса. Это гораздо меньше показателей двух предыдущих избирательных циклов. Республиканцы традиционно проявляют более высокую активность. Поэтому парадоксальная стратегия Трампа заключается в том, чтобы убедить избирателей, что результаты голосования будут сфальсифицированы в пользу Хиллари – таким образом он внушает ее сторонникам мысль о том, что она выиграет и без их голосов, а своим – что надо мобилизоваться и ответить на эти происки высокой явкой.

На днях об этом говорила первая леди Мишель Обама, принимающая участие в кампании Хиллари Клинтон: "Вас пытаются убедить, что ваш голос ничего не значит, что результат уже определен и вам уже не стоит пытаться повлиять на него. Они пытаются лишить вас надежды. Но в этой стране, в Соединенных Штатах Америки, результат выборов определяют избиратели. Решали всегда они. Избиратели решают, кто выиграл, а кто проиграл. Точка. Конец".

Положение Хиллари Клинтон осложняют кандидаты малых партий – либертарианец Гэри Джонсон и кандидат партии зеленых Джилл Стейн. Они активно переманивают избирателей с левого фланга демократов. Вот, например, что говорит Джилл Стейн о последствиях избрания Клинтон: "Последние 10–12 лет нам говорили, что надо голосовать за меньшее зло, если мы не хотим войны, не хотим климатической катастрофы, не хотим, чтобы Америка лишалась рабочих мест, – но именно там мы и оказались всем стадом. Потому что мы позволяем себе молчать и голосуем за меньшее зло. Но меньшее зло не решает проблем". Джилл Стейн пугает избирателей тем, что, как она утверждает, именно Хиллари Клинтон хочет начать воздушную войну с Россией в небе над Сирией, поскольку призывает объявить там бесполетную зону. "У нас 2000 ядерных ракет, которые можно запустить одним нажатием кнопки. Мы сегодня ближе к ядерной войне, чем когда-либо прежде", – говорит Стейн. При этом она внешне не отдает предпочтение ни одной из сторон: "Я, конечно, не смогу спокойно уснуть в ночь, когда президентом будет избран Дональд Трамп, но я не смогу уснуть и в том случае, если президентом станет Хиллари Клинтон". Однако дальше вновь утверждает: "В том, что касается войны и ядерного оружия, политика Клинтон гораздо опаснее политики Дональда Трампа, который не хочет воевать с Россией".

На фотографии в "Твиттере" –​ Джилл Стейн и генерал Майкл Флинн, бывший глава военной разведки и советник Дональда Трампа по военным вопросам, за столом с Владимиром Путиным на приеме в честь 10-летия RT.

Что касается Дональда Трампа, то он продолжает изумлять свою аудиторию все новыми разоблачениями: "Из нового доклада мы узнаём, что при Хиллари Клинтон Государственный департамент пустил на ветер сотни миллионов ваших, заработанных пóтом и кровью долларов. Он тратил их, как в пьяном загуле. Вот некоторые из шокирующих разоблачений, касающихся привычки Хиллари транжирить деньги. Вот на что Госдепартамент тратил деньги при Хиллари Клинтон:

– 5 миллионов 400 тысяч долларов на столовый хрусталь;

– 167 с половиной миллионов долларов – перерасход сметы на деятельность посольства в Кабуле;

– более 200 миллионов на базы подготовки полицейских в Ираке, которые большей частью не используются;

– 79 тысяч долларов на приобретение во многих экземплярах книг президента Барака Обамы. Отличная сделка!

– 53 тысячи долларов на полировку мрамора бразильского посольства.

Вот это мне очень нравится: 630 тысяч долларов, чтобы сделать страницу Госдепартамента в "Фейсбуке" более популярной. Она что, не понимает? Для этого надо быть личностью, а не иметь деньги".

"Элита в правительстве, люди вроде Хиллари Клинтон, уверены, что они вправе делать все, что им заблагорассудится. Хиллари Клинтон за всю свою жизнь не заработала честным трудом ни одного доллара. Она живет на широкую ногу за ваш счет, делает деньги посредством жульнической системы", – убеждает избирателей Трамп.

Тем временем специалисты по России пытаются понять, что происходит в американо-российских отношениях, как далеко зайдет конфронтация и что должен делать следующий президент США. Одну из таких дискуссий недавно организовал нью-йоркский Совет по международным отношениям. Роберт Лэгволд, профессор Колумбийского университета, автор книги "Возвращение к холодной войне, которая вышла в свет в этом году, в ходе этой дискуссии заметил, что впервые со времен войны в Корее российские и американские военно-воздушные силы действуют в одном воздушном пространстве с противоположными целями. "Менее заметен тот факт, что мы в настоящее время ремилитаризируем американо-российские отношения и одновременно восстанавливаем центральный фронт в Европе и проистекающие из этого угрозы, – говорит Лэгволд. – Происходит то, что я называю расплатой за неиспользованные возможности". А на самом деле, по мнению профессора, глобальные вызовы требуют американо-российского партнерства, но в силу нынешних обстоятельств ни Россия, ни США не занимаются ими и не будут заниматься в будущем.

Сотрудник Института Брукингса Фиона Хилл призналась, что не ожидала, что Россия займет такое место в американских президентских выборах, и задает вопрос: "Как случилось, что мы создали ситуацию, в которой Владимир Путин в особенности и Россия в целом превратились в пугало и чудовище в машине наших президентских выборов?"

Еще один участник дискуссии, которого сегодня редко приглашают на подобные мероприятия, потому что он считается сторонником Путина, – историк, профессор Колумбийского университета Стивен Коэн. Он утверждает, что США и Россия находятся в состоянии "новой холодной войны", что он повторяет уже 10 лет. "Но, как бы мы ни назвали это положение, мы сегодня ближе к войне с Россией, чем в любой другой момент после кубинского ракетного кризиса 1962 года", – говорит Коэн. По его мнению, нынешняя "холодная война" гораздо опаснее прошлой. Коэн выделяет две причины: "Эпицентр той холодной войны находился в Германии, в Берлине. Эпицентр этой расположен на российских границах, от Балтии, где НАТО неразумно наращивает свое военное присутствие, до Украины. Впервые со времен немецкого вторжения 1941 года Запад сосредоточил на российских границах военную силу. Другая причина, почему это более опасно, заключается в том, что в США нет абсолютно никакой дискуссии об американской роли в международной политике. Во время прошлой холодной войны дискуссия была, и очень бурная. Наши политики и наша пресса винят во всем Путина – дескать, он с самого начала был агрессивным лидером. Но я как историк полагаю, что Путин, в сущности, всегда был реактивным лидером во внешней политике". Стивен Коэн утверждает, что Владимир Путин всегда только реагировал на вызов – будь то выход США из договора о противоракетной обороне или "упорное приближение НАТО к Грузии и Украине". "Можно говорить, что его реакция была отвратительной и непродуманной. Но это была реакция", – утверждает Коэн.

В какой мере действия России на международной арене заботят американских избирателей? По данным социологической службы Гэллап на начало октября, проблемой номер один американцы считают состояние экономики. На втором месте – неудовлетворенность деятельностью правительства, на третьем – межрасовые отношения. Терроризм в этом перечне занимает восьмое место. Россия или Сирия в первую десятку проблем не входят.