Александр Генис: Банк - как водопровод. Когда он работает бесперебойно, мы не слишком задумываемся о том, что происходит в его потрохах, догадываясь, правда, что там не все чисто. Но стоит произойти аварии, как повседневная жизнь становится невыносимой, а экономическая – кошмарной. Поэтому починить банки, независимо от того, как мы относимся к банкирам, - как сказал президент Обама в своей программной речи - приоритетная задача Америки.
С подробностями – вашингтонский корреспондент «Американского часа» Владимир Абаринов.
Диктор: «В Сити мистер Бэнкс ходил каждый день, кроме, разумеется, воскресений и праздников. Он сидел там на высоком стуле за маленькой конторкой и делал деньги. Весь день он вырезывал пенни и шиллинги, кроны и трехпенсовики. И приносил их домой в маленьком черном чемоданчике. Иногда он давал детям монетки, а они бросали их в копилки. Но случалось, что монеток не было, и он говорил: «Банк на ремонте», - и все понимали, что в тот день он вырезал совсем мало денег».
Владимир Абаринов: Это отрывок из сказки Памелы Треверс «Мэри Поппинс». В ноябре прошлого года эту книгу – точнее, экранизацию 1964 года – вспоминал в своей лекции студентам Лондонской школы экономики известный британский историк и экономист, профессор Гарвардской школы бизнеса Ниэлл Фергюсон.
Ниэлл Фергюсон: Два года назад, почти день в день, я был на Багамах. Меня пригласили выступить на конференции, организованной инвестиционным банком. Вы еще помните, что такое «инвестиционный банк», не так ли? Я вышел и сказал, что крупный кризис фондового рынка неизбежен, что он станет серьезным потрясением для финансовой системы, потому что финансовые институты аккумулировали громадный объем долговых обязательств, и что они не смогут справиться с этим ужасным кризисом ликвидности. И я провел параллель с кризисом 1914 года, когда геополитический шок, связанный с началом Первой мировой войны, был таким мощным, что мировая финансовая система оказалась полностью парализована. Крупнейшая в то время Лондонская фондовая биржа прекратила свою работу на несколько месяцев и открылась снова лишь в январе 1915 года. На самом деле кризис 1914 года был серьезнее кризиса 1929-го, однако он был подавлен благодаря энергичному вмешательству правительства. Это может произойти снова, сказал я. Точнее - это произойдет. Не уверен, что у меня в тот день была особо восприимчивая аудитория. Присутствовавшие в зале, покуда я излагал свое мрачное пророчество на манер Кассандры, делали вид, что я им смертельно надоел. После моего выступления один из участников предложил организаторам в будущем году вместо лекции очередного профессора-паникера показать фильм «Мэри Поппинс». Я, признаться, обиделся. А потом, уже в Лондоне, вспомнил сцену из фильма, которую вы, наверно, тоже помните. Это сцена, когда Мэри приводит детей господина Бэнкса в банк, где работает господин Бэнкс. И банкиры пытаются уговорить маленького Майкла положить его карманную мелочь на банковский счет...
Владимир Абаринов: Хор банкиров поет Майклу о радужных перспективах, которые ждут его как инвестора: «Если ты умно инвестируешь свои два пенса, они вырастут в руках наших директоров, которые вложат твои деньги в строительство железных дорог в Африке, плотину на Ниле, флот океанских лайнеров, чайные плантации... Твои два пенса принесут неисчислимые плоды, если ты доверишь их нашему банку!».
А Майкл отвечает: «Нет, я хочу кормить птиц!». Банкиры продолжают настойчивые уговоры: «Представь себе, Майкл, как на твой вклад начисляются щедрые проценты каждые полгода! Представь, как со временем растет твое влияние в финансовом мире – ты получаешь неограниченный кредит, скупаешь первоклассные долговые обязательства, конфискуешь дома несостоятельных должников, банкротишь конкурентов и продаешь с молотка их имущество!»
Ниэлл Фергюсон: И банкиры пытаются уговорить маленького Майкла положить его карманную мелочь на банковский счет, а он говорит, что не хочет, что он предполагает потратить эти деньги на корм для голубей. «Верните мне мои деньги!» - говорит он. И клиент банка, который стоит рядом и слышит этот разговор, обращается к другому клиенту и говорит: «Слыхали? Они не отдают мальчонке его деньги! Я хочу забрать свои деньги. Будьте любезны, верните мне мои деньги!» И другой, и третий, и четвертый клиенты делают то же самое: «Остановите все операции! Отдайте нам наши деньги!» И банк прекращает все операции, а господин Бэнкс теряет свое место. Когда я вспомнил эту сцену, я послал и-мэйл организаторам: «Прекрасная идея! В будущем году не надо приглашать меня – просто покажите кино!». Знаете, какие самые грустные слова в английском языке? «Слишком поздно». Потому что год спустя, в ноябре 2007-го, это уже произошло.
Владимир Абаринов: Обращаясь на прошлой неделе с трибуны Конгресса к американцам, президент Обама убеждал их в том, что оказывая помощь банкам, правительство, в конечном счете, помогает гражданам. Однако многие американцы опасаются не того, что государственные средства окажутся в частных руках, а совсем наоборот – что результатом решительного вмешательства государства будет национализация банков. О возможной национализации банков говорили видные законодатели, другие авторитетные эксперты, бывший глава Федеральной резервной системы Алан Гринспэн. На прошлой неделе разъяснять позицию президента относительно национализации банков пришлось пресс-секретарю Белого Дома Роберту Гиббсу.
Роберт Гиббс: Президент считает, что банковская система, основанная на частной собственности и регулируемая федеральным правительством – наилучшее устройство этой сферы.
Вопрос: Таким образом, вы исключаете возможность приобретения государством контрольного пакета в каком-либо из крупных банков?
Роберт Гиббс: Позвольте мне повторить: я не намерен вступать в дискуссию по поводу взаимодействия конкретных банков с финансовыми властями и отдельными контрольными инстанциями.
Владимир Абаринов: Американская банковская система прошла в своем развитии несколько стадий, прежде чем приобрела нынешнюю структуру. На протяжении ее истории доктрина невмешательства государства в дела частного бизнеса и попытки строгого государственного регулирования банковского дела соперничали между собой. Первый, а затем Второй банк США имели смешанный, государственно-частный капитал и играли роль уполномоченных банков правительства. Однако их привилегированное положение тормозило развитие банковского дела в стране, и в 1832 году президент Эндрю Джексон отказался продлить хартию Второго банка США и изъял из него правительственные депозиты. Началась эпоха банковской свободы. Предоставим слово профессору экономики университета Ратджерса в Нью-Джерси Майклу Бóрдо.
Майкл Бордо: Эпоха банковской свободы стала следствием вето, которое Эндрю Джексон наложил на хартию Второго Банка США, и это привело к тому, что банковское дело полностью вышло из-под контроля федерального правительства, его стали регулировать правительства штатов. И режим, который был установлен и при котором можно было фактически беспрепятственно заняться банковским делом, оказал положительный эффект на распространение банков по всей стране.
Но возникли и некоторые проблемы. Одна из них состояла в том, что не существовало никаких ограничений на выпуск и распространение банкнот. В результате страну наводнили банкноты, выпущенные в оборот банками штатов, и царил полный разнобой в курсах этих бумаг. Кроме того, банки часто разорялись. В конечном счете, эти проблемы сделали необходимой радикальную реформу, которая привела к системе национальных банков, установленной в годы Гражданской войны. А национальная банковская система создала единую валюту страны, которая была поддержана правительством - американские государственные облигации. Таким образом, проблема хождения разномастных банкнот была решена. Но это не решало проблему финансовых кризисов. И это повлекло за собой очередную коренную реформу. Реформа произошла после трех больших кризисов: 1873, 1893 и 1907 года. 1907-й был последней каплей - соломинкой, сломавшей спину верблюду. Отчасти кризис был разрешен при помощи Джона Пирпонта Моргана, но сознание того факта, что частное лицо обладает таким огромным объемом экономической власти, что способно спасти Соединенные Штаты, привело к новым реформам 1908 года – была учреждена национальная резервная валюта и образована Национальная монетарная комиссия. Национальная монетарная комиссия рекомендовала учредить центральный банк Соединенных Штатов с полномочиями федеральной резервной системы.
Владимир Абаринов: Новая структура просуществовала вплоть до Великой депрессии.
Майкл Бордо: Федеральная резервная система успешно поддерживала стабильность денежного обращения в течение 15 лет, но затем потерпела крах самым жалким образом между 1930 и 1933 годом. Рузвельт в ответ обвинил центральный банк и банкиров и ввел государственное регулирование. Федеральная резервная система была подчинена Казначейству, и это положение сохранялось до 1951 года. Это было самое жесткое в американской истории государственное регулирование, ставшее следствием Великой депрессии. Система и впрямь работала хорошо, но ценой стабильности было удушение финансовой инициативы, инноваций в банковском деле. Типичный банкир 50-х годов появлялся в банке в 10 утра, оформлял несколько кредитов, шел на ланч с двумя мартини и около трех часов пополудни отправлялся играть в гольф.
Владимир Абаринов: Так чему же учит нас история банковской системы США?
Майкл Бордо: Я думаю, есть назидание и в нашей собственной истории, и особенно в истории Европы, которая пошла значительно дальше нас по пути национализации финансовой системы и создания гораздо большего числа контролирующих органов. Европейский пример поучителен для нас, потому что им потребовалось много времени, чтобы отказаться от чрезмерной регуляции, а когда они это сделали, разразился банковский кризис, который был куда хуже нашего теперешнего.
