Весть о спуске со стапелей новой яхты Романа Абрамовича мигом облетела "светские" сайты Рунета: самая большая, самая дорогая, самая роскошная... И впрямь: гигантомания олигарха, известного своей застенчивостью, поистине не знает удержу – 170 метров длины, вертолеты, подводная лодка, система раннего оповещения о ракетном нападении... Круто. Это вам не яйца Фаберже, с которыми теперь навеки срослась фамилия "Вексельберг".
Ни в коей мере не собираюсь иронизировать по этому поводу. В таких случаях как ни иронизируй, всё лакейство выходит: именно в лакейской-то и хихикают над господами. Попробуем отнестись к предмету с холодным вниманьем, понять этот яхтенный феномен или, если угодно, синдром мореплавания.
Что заставляет русского магната обзаводиться океанскими судами? Не покупает же он персональные бронепоезда. Приобретение "Челси" ввело его в круг знаменитостей, о которых пишут британские таблоиды. Это был сильный и по-своему дерзкий ход. Но яхтой уже никого не удивишь, а у Романа Аркадьевича и так целая флотилия.
Домыслы о том, что он таким образом заботится о своей личной безопасности, надо признать неосновательными. Недавний случай с Тамиром Сапиром, чья яхта была в прошлом месяце арестована в порту Майами за наличие на ней предметов из шкур и кожи краснокнижных животных, показывает, что безопасность эта иллюзорна.
А может быть, у него душа ребенка? Может, он не наигрался в детстве в солдатики и кораблики? Что если его любимая книжка - "Алые паруса"? Или "20 000 лье под водой"?
"Наутилус" захватил когда-то и мое воображение.
Первые в мировой литературе олигархи, граф Монте-Кристо и загадочный капитан Немо – исключительно положительные и романтические герои; оба благородны, щедры и оба, прошу заметить, моряки. "Вы очень богаты?" - спрашивает профессор Аронакс капитана Немо. "Несметно богат! – гордо отвечает тот. - Я мог бы свободно уплатить десять миллиардов государственного долга Франции!" Происхождение его богатства абсолютно прозрачно в буквальном смысле слова: сквозь хрустальный иллюминатор профессор видит, как экипаж "Наутилуса" в водолазных костюмах извлекает сокровища из-под обломков испанских галеонов.
Жюль Верн писал роман на борту баркаса, переделанного в скромную яхту. Яхта стояла на приколе, и романист, качаясь на мелкой волне, выдумывал устройство и роскошные интерьеры колоссальной субмарины. Черное и палисандровое дерево, диваны, обитые кожей, серебро, фарфор и хрусталь обеденного стола, лепные потолки, рыцарские доспехи, картины старых мастеров... Да ведь это описание хоть сейчас в "светскую хронику"! Именно так и отделаны мега-яхты русских "форбсов". Так вот, оказывается, откуда взялся этот дизайн!
Романтики жаждут их усталые души. Романтики и хотя бы иллюзии свободы. "Море не подвластно деспотам, - говорит Немо, в неизбывной тоске уговаривая профессора остаться на лодке, избавить его от одиночества. - На поверхности морей они могут
еще чинить беззакония, вести войны, убивать себе подобных. Но на глубине тридцати футов под водою они бессильны, тут их могущество кончается!.. Тут, единственно тут, настоящая независимость! Тут нет тиранов! Тут я свободен!"
Но здесь мои детские литературные грезы окончательно путаются, и я вижу небольшого роста шустрого и нахального господина, изобретателя чудовищного смертоносного луча, говорящего роковой красавице, которую он увлек своим безумным проектом: "Я слишком академичен. Идеи, не насыщенные влагой жизни, рассеиваются в пространстве. Влага жизни - это страсть". И слышит в ответ: "Будет моя власть, повешу вас на башне гиперболоида..." О, как не хватает им всем такой страсти! Не Ассоль, а Юдифь – вот их несбыточная мечта. Как же мелко они плавают со своими пассиями, смазливенькими, но такими обыкновенными!
В сущности, следующим шагом должна стать покупка авианосца, чтобы оборудовать на нем футбольное поле. Тогда бизнес-проект обретет логическую завершенность. Впрочем, тогда потребуются и болельщики на трибунах... Нет конца благоустройству персонального рая. А главное – нет ощущения надежности. Психологам хорошо известен этот феномен: супербогачи продолжают погоню за фата-морганой именно вследствие чувства незащищенности. Это бег в Зазеркалье, где нужно бежать изо всех сил, чтобы только оставаться на том же месте.
Ни в коей мере не собираюсь иронизировать по этому поводу. В таких случаях как ни иронизируй, всё лакейство выходит: именно в лакейской-то и хихикают над господами. Попробуем отнестись к предмету с холодным вниманьем, понять этот яхтенный феномен или, если угодно, синдром мореплавания.
Что заставляет русского магната обзаводиться океанскими судами? Не покупает же он персональные бронепоезда. Приобретение "Челси" ввело его в круг знаменитостей, о которых пишут британские таблоиды. Это был сильный и по-своему дерзкий ход. Но яхтой уже никого не удивишь, а у Романа Аркадьевича и так целая флотилия.
Домыслы о том, что он таким образом заботится о своей личной безопасности, надо признать неосновательными. Недавний случай с Тамиром Сапиром, чья яхта была в прошлом месяце арестована в порту Майами за наличие на ней предметов из шкур и кожи краснокнижных животных, показывает, что безопасность эта иллюзорна.
А может быть, у него душа ребенка? Может, он не наигрался в детстве в солдатики и кораблики? Что если его любимая книжка - "Алые паруса"? Или "20 000 лье под водой"?
"Наутилус" захватил когда-то и мое воображение.
Первые в мировой литературе олигархи, граф Монте-Кристо и загадочный капитан Немо – исключительно положительные и романтические герои; оба благородны, щедры и оба, прошу заметить, моряки. "Вы очень богаты?" - спрашивает профессор Аронакс капитана Немо. "Несметно богат! – гордо отвечает тот. - Я мог бы свободно уплатить десять миллиардов государственного долга Франции!" Происхождение его богатства абсолютно прозрачно в буквальном смысле слова: сквозь хрустальный иллюминатор профессор видит, как экипаж "Наутилуса" в водолазных костюмах извлекает сокровища из-под обломков испанских галеонов.
Жюль Верн писал роман на борту баркаса, переделанного в скромную яхту. Яхта стояла на приколе, и романист, качаясь на мелкой волне, выдумывал устройство и роскошные интерьеры колоссальной субмарины. Черное и палисандровое дерево, диваны, обитые кожей, серебро, фарфор и хрусталь обеденного стола, лепные потолки, рыцарские доспехи, картины старых мастеров... Да ведь это описание хоть сейчас в "светскую хронику"! Именно так и отделаны мега-яхты русских "форбсов". Так вот, оказывается, откуда взялся этот дизайн!
Романтики жаждут их усталые души. Романтики и хотя бы иллюзии свободы. "Море не подвластно деспотам, - говорит Немо, в неизбывной тоске уговаривая профессора остаться на лодке, избавить его от одиночества. - На поверхности морей они могут
еще чинить беззакония, вести войны, убивать себе подобных. Но на глубине тридцати футов под водою они бессильны, тут их могущество кончается!.. Тут, единственно тут, настоящая независимость! Тут нет тиранов! Тут я свободен!"
Но здесь мои детские литературные грезы окончательно путаются, и я вижу небольшого роста шустрого и нахального господина, изобретателя чудовищного смертоносного луча, говорящего роковой красавице, которую он увлек своим безумным проектом: "Я слишком академичен. Идеи, не насыщенные влагой жизни, рассеиваются в пространстве. Влага жизни - это страсть". И слышит в ответ: "Будет моя власть, повешу вас на башне гиперболоида..." О, как не хватает им всем такой страсти! Не Ассоль, а Юдифь – вот их несбыточная мечта. Как же мелко они плавают со своими пассиями, смазливенькими, но такими обыкновенными!
В сущности, следующим шагом должна стать покупка авианосца, чтобы оборудовать на нем футбольное поле. Тогда бизнес-проект обретет логическую завершенность. Впрочем, тогда потребуются и болельщики на трибунах... Нет конца благоустройству персонального рая. А главное – нет ощущения надежности. Психологам хорошо известен этот феномен: супербогачи продолжают погоню за фата-морганой именно вследствие чувства незащищенности. Это бег в Зазеркалье, где нужно бежать изо всех сил, чтобы только оставаться на том же месте.
