Министры финансов и руководители центральных банков стран G20 смогли предварительно договориться о некоторых макроэкономических индикаторах, мониторинг которых, как считается, позволит определять, насколько экономическая политика той или иной страны способствует формированию глобальных дисбалансов – в мировой торговле и финансовой системе.
Тема таких дисбалансов оказалась в центре дискуссий на последнем саммите стран G20, состоявшемся в ноябре в столице Южной Кореи. А Франция, к которой по ротации перешло председательство в G20, объявила, что считает совместные усилия по устранению таких дисбалансов главным своим приоритетом.
И вот теперь руководителям финансовых ведомств G20 удалось согласовать некоторые из макроэкономических "индикаторов дисбалансов". Среди них, в частности, объемы государственного долга, дефицита бюджета, а также частных сбережений в стране и общей задолженности частного сектора экономики.
Из-за позиции Китая, в группу индикаторов не были напрямую включены такие как накопленный объем валютных резервов или обменный курс национальной валюты. Хотя именно этого и хотят добиться западные страны – в первую очередь, от Китая, отмечает научный сотрудник Гуверовского центра Стэнфордского университета в США профессор Михаил Бернштам.
По его словам, главная причина того, что все эти индикаторы вдруг возникли в повестке, – обменный курс китайской валюты и, соответственно, огромный китайский экспорт. "Поэтому западные страны хотели бы отслеживать и валютные резервы Китая, и профицит его платежного баланса, но главное – насколько недооценен курс юаня. А Китай, разумеется, этого не хочет," – сказал Михаил Бернштам.
За последние 6 лет курс китайской валюты к доллару повысился примерно на 25%. Однако западные торговые партнеры Китая считают, что этого явно недостаточно, напоминает сотрудник кафедры политэкономии Китая университета города Трир в Германии Дирк Шмидт. Китай же уступать такому давлению не готов.
Во-первых, продолжает Шмидт, китайские власти считают, что это затрагивает национальный суверенитет и потому не хотят проиграть в глазах собственного населения.
Во-вторых, в Китае хорошо помнят соглашение 1985 года пяти из стран G7 о снижении курса доллара к немецкой марке и японской иене. В результате курс иены к доллару всего за два года вырос наполовину. Именно это, уверены в Китае, и стало причиной разразившегося вскоре банковского кризиса в Японии и краха рынка недвижимости. Оправиться от этого Япония не может уже два десятилетия, экономический рост в стране минимальный. Подобного развития событий, как полагает Дирк Шмидт, и опасаются в Китае.
В ходе переговоров руководителей финансовых ведомств стран G20 предложения сделать непосредственным макроэкономическим индикатором платежный баланс (одна из главных составляющих которого – баланс внешней торговли страны), не подержали сразу несколько мировых экспортеров, в том числе Германия.
Такая позиция понятна, ибо немецкая экономика в большой степени зависит от экспорта, говорит сотрудник немецкого Института мировой экономике в Киле профессор Йоахим Шайде. И Германия, по его словам, стремится избежать упреков в том, что она, мол, обладает преимуществами перед другими странами, которые не столь преуспели в экспорте своих товаров:
– Я думаю, что споров на международном уровне о самых разных макроэкономических индикаторах будет еще много, но весомых результатов вряд ли можно ожидать. Более того, представления, что благодаря определяющим индикаторам удастся обезопасить экономику от новых кризисов – чистая иллюзия, – подчеркнул Йоахим Шайде.
Главным компромиссом последней встречи глав финансовых ведомств стран G20 стало разделение макроэкономических индикаторов на две группы: шесть основных и три второстепенных, факультативных, – поясняет Михаил Бернштам:
– Валютный курс, хотя это и главный вопрос, остался в итоге лишь среди второстепенных индикаторов. Настаивали еще на том, чтобы отслеживать объемы валютных резервов. Эта мера также направлена против Китая, но пока ему удалось "отбиться", – сказал Михаил Бернштам.
К следующей встрече планируется разработать механизмы определения конкретных предельно допустимых параметров для каждого из уже согласованных макроэкономических индикаторов. Кроме того, страны G20 обратились к Международному валютному фонду за содействием в определении спектра их возможных действий в случае, если те или иные страны нарушат установленные предельные лимиты.
В Европейском союзе, например, и предельные макроэкономические параметры (дефицит бюджета и объем государственного долга), и даже согласованный набор санкций к странам-нарушителям существуют с самого основания еврозоны. Но в итоге и параметры неоднократно нарушались, и санкций за это ни к одной стране еврозоны ни разу не применили – политические решения всегда оказывались сильнее.
"Внедрение новых нормативов и механизмов, если таковые вообще будут приняты странами G20, станет еще более сложным делом, чем их разработка и согласование, – полагает Йоахим Шайде. – Даже от стран Европы наивно было бы ожидать некой единой позиции. Так что, увы, я не исключаю повторения "европейского сценария" и на уровне G20".
Следующая встреча руководителей финансовых ведомств стран G20 запланирована на середину апреля.
Тема таких дисбалансов оказалась в центре дискуссий на последнем саммите стран G20, состоявшемся в ноябре в столице Южной Кореи. А Франция, к которой по ротации перешло председательство в G20, объявила, что считает совместные усилия по устранению таких дисбалансов главным своим приоритетом.
И вот теперь руководителям финансовых ведомств G20 удалось согласовать некоторые из макроэкономических "индикаторов дисбалансов". Среди них, в частности, объемы государственного долга, дефицита бюджета, а также частных сбережений в стране и общей задолженности частного сектора экономики.
Из-за позиции Китая, в группу индикаторов не были напрямую включены такие как накопленный объем валютных резервов или обменный курс национальной валюты. Хотя именно этого и хотят добиться западные страны – в первую очередь, от Китая, отмечает научный сотрудник Гуверовского центра Стэнфордского университета в США профессор Михаил Бернштам.
Западные страны хотели бы отслеживать и валютные резервы Китая, и профицит его платежного баланса, но главное – насколько недооценен курс юаня. А Китай, разумеется, этого не хочет
По его словам, главная причина того, что все эти индикаторы вдруг возникли в повестке, – обменный курс китайской валюты и, соответственно, огромный китайский экспорт. "Поэтому западные страны хотели бы отслеживать и валютные резервы Китая, и профицит его платежного баланса, но главное – насколько недооценен курс юаня. А Китай, разумеется, этого не хочет," – сказал Михаил Бернштам.
За последние 6 лет курс китайской валюты к доллару повысился примерно на 25%. Однако западные торговые партнеры Китая считают, что этого явно недостаточно, напоминает сотрудник кафедры политэкономии Китая университета города Трир в Германии Дирк Шмидт. Китай же уступать такому давлению не готов.
Во-первых, продолжает Шмидт, китайские власти считают, что это затрагивает национальный суверенитет и потому не хотят проиграть в глазах собственного населения.
Во-вторых, в Китае хорошо помнят соглашение 1985 года пяти из стран G7 о снижении курса доллара к немецкой марке и японской иене. В результате курс иены к доллару всего за два года вырос наполовину. Именно это, уверены в Китае, и стало причиной разразившегося вскоре банковского кризиса в Японии и краха рынка недвижимости. Оправиться от этого Япония не может уже два десятилетия, экономический рост в стране минимальный. Подобного развития событий, как полагает Дирк Шмидт, и опасаются в Китае.
В ходе переговоров руководителей финансовых ведомств стран G20 предложения сделать непосредственным макроэкономическим индикатором платежный баланс (одна из главных составляющих которого – баланс внешней торговли страны), не подержали сразу несколько мировых экспортеров, в том числе Германия.
Такая позиция понятна, ибо немецкая экономика в большой степени зависит от экспорта, говорит сотрудник немецкого Института мировой экономике в Киле профессор Йоахим Шайде. И Германия, по его словам, стремится избежать упреков в том, что она, мол, обладает преимуществами перед другими странами, которые не столь преуспели в экспорте своих товаров:
– Я думаю, что споров на международном уровне о самых разных макроэкономических индикаторах будет еще много, но весомых результатов вряд ли можно ожидать. Более того, представления, что благодаря определяющим индикаторам удастся обезопасить экономику от новых кризисов – чистая иллюзия, – подчеркнул Йоахим Шайде.
Главным компромиссом последней встречи глав финансовых ведомств стран G20 стало разделение макроэкономических индикаторов на две группы: шесть основных и три второстепенных, факультативных, – поясняет Михаил Бернштам:
– Валютный курс, хотя это и главный вопрос, остался в итоге лишь среди второстепенных индикаторов. Настаивали еще на том, чтобы отслеживать объемы валютных резервов. Эта мера также направлена против Китая, но пока ему удалось "отбиться", – сказал Михаил Бернштам.
К следующей встрече планируется разработать механизмы определения конкретных предельно допустимых параметров для каждого из уже согласованных макроэкономических индикаторов. Кроме того, страны G20 обратились к Международному валютному фонду за содействием в определении спектра их возможных действий в случае, если те или иные страны нарушат установленные предельные лимиты.
В Европейском союзе, например, и предельные макроэкономические параметры (дефицит бюджета и объем государственного долга), и даже согласованный набор санкций к странам-нарушителям существуют с самого основания еврозоны. Но в итоге и параметры неоднократно нарушались, и санкций за это ни к одной стране еврозоны ни разу не применили – политические решения всегда оказывались сильнее.
"Внедрение новых нормативов и механизмов, если таковые вообще будут приняты странами G20, станет еще более сложным делом, чем их разработка и согласование, – полагает Йоахим Шайде. – Даже от стран Европы наивно было бы ожидать некой единой позиции. Так что, увы, я не исключаю повторения "европейского сценария" и на уровне G20".
Следующая встреча руководителей финансовых ведомств стран G20 запланирована на середину апреля.
